Вытащив из воды кайло и лопату, он остановился у вашгерда, чтобы перетащить его на место. Наклонился — и замер. Поток проносил мимо него темно-синюю землю. Поток клубил и швырял мелкие гальки и песок, хлестал через борта вашгерда и оставлял их на обшитом сукном дне ящика. И среди этих галек Нестеров увидел сияющие камни!
Сукно было прорвано острыми камнями, прокатившимися по нему. Но в тонкой струе воды, хлеставшей через вашгерд, ясно блистали кристаллы алмаза. Их было всего три. Но они были примерно такого же размера, как и найденные ранее, они были родными братьями тем, что лежали в разведанных карстовых воронках, и они указывали путь, каким прошли те алмазы, и подтверждали предвидение Нестерова. Теперь он знал, откуда попали алмазы в долину. Они были заключены в южной гряде гор, в толще оливиновых пород, прикрытых сверху более поздними известняковыми отложениями.
То, что размывал ручей, что выносил из лога вниз, было настоящим месторождением, намного богаче, чем мог надеяться геолог. Это была победа разума, точное предвидение, подтвержденное сиянием драгоценного камня. Нестеров поднял ружье и выстрелил из обоих стволов, покрывая гул выстрелов ликующим криком:
— Победа!
Прислушавшись к удаляющемуся крику, он перезарядил ружье и снова выстрелил.
— Победа! Победа!
Он так страстно хотел услышать ответ на свой зов, что шагнул вдогонку удаляющемуся с перекатами эху и ничуть не удивился, когда издалека донеслось:
— Серге-ей!
Напрягая зрение, он смотрел на перевал, пока там не показалась маленькая фигурка. Медленно закрыл глаза, опустил ружье, прижимая руку к бьющемуся сердцу. А зовущий девичий голос звучал все ближе:
— Серге-ей!
Он сделал несколько шагов, покачиваясь на ослабевших ногах. Где-то, еще далеко-далеко, перекликались молодые голоса, словно лес ожил и двигался на его праздник. И вдруг Христина появилась прямо перед ним. Еще покачивались за ее спиной ветви кустарника, а свет ее глаз бил в его сердце. Раскрасневшаяся, растерянная, она не успела еще вернуть себе привычную сдержанность, и когда он протянул к ней руки, она, как во сне, пошла к нему…
Тогда наступило смущение, заставившее их заговорить, перебивая друг друга, но слова не могли сказать всего, они были беспомощны и смутны:
— Я так торопилась…
— Я так ждал…
И они замолчали, привыкая к сладостной близости. Он отстранился, держа ее за плечи, оглядывая ее. Такой она приходила в видениях и снах: смуглой, сильной и нежной. Сквозь загорелую кожу просвечивает румянец смущения. Глаза ее не стыдятся чувства: они смотрят открыто и прямо.
За ее спиной он увидел Иляшева, который сигналил кому-то рукой. Старик был весел, оживлен, как будто помолодел за время скитаний. Он отходил к лагерю, скрываясь между деревьями, все так же маня кого-то за собою протянутой рукой. И тогда Сергей увидел молодых ребят и девушек, которые, осторожно поглядывая на него и на Христину, отходили вслед за Иляшевым туда, где белели палатки лагеря. Они шли чередой, пригибаясь под тяжестью вещевых мешков, но, как будто и не усталые, шли легким шагом, словно возвращались после короткой прогулки в свой лагерь. И Нестеров увидел впереди этой группы давних своих знакомцев, приходивших к нему делегатами от школьников.
— Кто это? — спросил он.
— Моя бригада, — гордо ответила Христина.
— Как же ты вернулась ко мне?
— Об этом потом, потом!..
Он притянул ее к себе, охваченный страстным порывом. Она отстранилась, бледная. Глубоко вздохнула, сказала:
— Нашли вы алмазы? Саламатов сказал, что получена непонятная радиограмма… Он просил радировать. Мы привезли новую станцию…
Она говорила медленно, прерывисто, еще не привыкнув к тому, что с ним можно говорить наяву, а не только во сне. Он молча подвел ее к вашгерду. По нему все бежал неиссякающий ручеек, омывая своей струей три первых алмаза из земной глубины, которые обещали полную победу. Она нагнулась над ними, восхищенная и безмолвная, потом взяла один из кристаллов и подняла к Нестерову побледневшее лицо.
— Почему же вы молчите? Надо их показать всем, всем!
И закричала полным, сильным голосом, в котором все еще пело ее найденное впервые счастье:
— Товарищи, сюда, сюда!
От лагеря послышались взволнованные голоса бегущих людей. Нестеров и Христина ожидали их, стоя на обломке скалы у воды, которая клубила мутную пену, повторяя работу древней реки и вымывая из глубины потерянные алмазы. Мир был щедр на краски и звуки, он был прекрасен особой красотой осени, красотой плодородия и свершения желаний.
1945—1952
ОБ АВТОРЕ ЭТОЙ КНИГИ
Николай Александрович Асанов родился 15 декабря 1906 года в маленьком селе Бигичи, на Северном Урале, возле крайней черты земледелия. Он был старшим из троих детей, и после того, как в 1915 году отец его погиб на фронте, должен был взять на себя часть забот о семье. С двенадцати лет он начинает батрачить у кулаков, в семнадцать уходит с плотничьей артелью на строительство Губахинского железнодорожного моста. Затем он приходит на Чусовской металлургический завод, получает профессию прокатчика. Он становится рабкором пермской газеты «Звезда», в редакции которой знакомится с работавшим тогда на Урале Аркадием Гайдаром. Гайдар помог Н. Асанову в овладении начатками журналистской профессии. В 1926 году по вызову «Правды» начинающий газетчик уезжает в Москву, и вскоре Мария Ильинична Ульянова вручает ему путевку на рабфак при Московском университете.
За годы учения на рабфаке и на филологическом факультете Московского университета Николай Асанов печатает в столичной и местной периодике стихи, очерки, рассказы. В 1930 году выходит его первая документальная книга «Перелом» — в «Библиотеке колхозника» (издание «Крестьянской газеты»). Николаю Асанову не удалось получить высшего образования, работа в Сибири в тридцатые годы стала его университетом.
В довоенные годы Н. Асанов писал в основном стихи и документальную прозу. В годы Великой Отечественной войны он становится фронтовым корреспондентом «Красной звезды», печатает более сотни рассказов и очерков о героях фронта и тыла. Вскоре после победы выходит первый роман Н. Асанова «Волшебный камень». В основе сюжета романа — трудовой подвиг геологов, которые в лесной глухомани ищут важнейшее стратегическое сырье — алмазы.
В первом романе уже сказались основные черты зрелой прозы Н. Асанова — сюжетность, точность письма, доскональное знание обстановки, мужественные образы героев, противостоящих враждебным силам природы.
Последующие годы были для Н. Асанова временем напряженного творческого труда. Он писал во многих жанрах — выпустил книжку для детей, два сборника стихов, создавал пьесы и киносценарии — но в литературе нашел себя как прозаик.
В 1950 году опубликовал роман «Секретарь партбюро» (в переработанном варианте — «Ветер с моря») — о партийном руководителе, принимающем на свои плечи заботы по восстановлению разрушенного войной Новороссийского порта.
Третий роман Н. Асанова «Электрический остров» рассказывает об исследователях, внедряющих новую технику в сельское хозяйство, об острой борьбе в коллективе ученых.
В конце пятидесятых — начале шестидесятых годов Н. Асанов создает целый ряд повестей, названных им «неожиданными». Неожиданными были они для автора, перешедшего после масштабных произведений к новой литературной манере, неожиданными оказались они и для читателя, поскольку заняли свое особое место в литературе — между «серьезной», традиционной, и приключенческой прозой. Неожиданными были сюжеты, в центре которых лежали непредвидимые, но вполне жизненные события, вызывающие резкую перемену в жизни героев.
От «серьезной» прозы шла четкая, уверенная манера повествования, рельефная лепка характеров, точность обстоятельств. От приключенческой беллетристики — острота сюжетных ходов, динамичное развитие действий, лаконизм описаний, своеобразная кинематографичность повествования. Недаром многие из повестей Первоначально создавались как сценарии будущих фильмов, хотя с экранизациями Н. Асанову не везло.
Читательское признание заслужили повести «Свет в затемненном мире» (подвиг советской разведчицы, посланной в немецкий городок за линию фронта, чтобы подготовить заброску десанта); «Мадонна Благородная» (поиски картины Эль-Греко, похищенной из музея); «Не надо топтать цветы» (нравственный конфликт в одной из первых бригад коммунистического труда); «Взятие Громовицы» («Украденная душа») (столкновение группы туристов с матерым бандеровцем, затаившимся в католическом монастыре в Карпатах); «Радиус взрыва неизвестен» (приключения журналистов, собирающих разоблачительный материал о бюрократах и проходимцах); «Путешествие не состоится» (борьба врачей с неожиданно вспыхнувшей эпидемией). Последняя повесть также во многом предвосхитила события начала семидесятых годов, когда на юге страны были внезапно зарегистрированы вспышки холеры.
Военно-патриотическая тема была продолжена Н. Асановым в повести «Катастрофа отменяется», получившей в 1970 году премию Министерства обороны. СССР за книги, посвященные современной жизни Советской Армии. Повесть рассказывает о реальном событии — грандиозном обвале в горах Памира, грозившем опустошением целому району. Слепой мощи стихии была противопоставлена разумная воля людей — исследователей, партийных работников, поднятых по тревоге воинских подразделений, колхозников, — и катастрофа была предотвращена.
Повесть «Огненная дуга» рассказывает о событиях, предшествовавших великой танковой битве под Курском. Крутая дуга судьбы забрасывает еще не оправившегося от ранения майора Толубеева в далекую Норвегию с секретным заданием — узнать состав новейшей танковой брони, разработанной на гитлеровских заводах. На помощь Толубееву приходит норвежская девушка Вита, активная участница Сопротивления. Действие повести стремительно переносится из лазарета в душную рубку подводной лодки, оттуда — в уютный, совсем мирный особняк с камином, в места тайных встреч, на палубу утлого суденышка, — чтобы завершиться на знаменитом Прохоровском поле, где был предрешен исход Великой Отечественной войны.