Тигр, охотник и заяц
Жил некогда в дремучих джунглях свирепый тигр. От его клыков и когтей погибло множество лесных тварей. Звери так боялись тигра, что разбежались кто куда. Лес опустел, и тигру пришлось голодать.
Однажды рыскал он, рыскал целый день, выискивая везде добычу, и наконец ему посчастливилось поймать дикого кабана. Сидит тигр, пирует, да все боится, как бы кто не отнял у него добычу. А на дерево неподалеку голодный ворон опустился. Ворону тоже хочется полакомиться. Смотрит он, как тигр пирует, а у самого слюнки текут. «Вот бы, — думает про себя ворон, — хоть маленький кусочек у тигра стащить!» Склонил ворон голову набок, сидит, задумался. Решил он к хитрости прибегнуть. Вихрем налетел ворон на тигра и пребольно клюнул его сзади. От неожиданности тигр вздрогнул, вскочил и зарычал так, что небо задрожало. А ворон тем временем схватил лакомый кусок и быстро взлетел на дерево повыше, сидит, мясо кабанье смакует.
В то время как раз проходил мимо охотник. Увидел он, как тигр опозорился, захохотал на весь лес, забыл даже о том, что с тигром шутки плохи. Стыдно стало тигру, что охотник свидетелем его позора был, вот он и говорит:
— Смотри, охотник, про то, как мошенник ворон у меня лакомый кусок украл да меня в спину клюнул, никому не рассказывай. Слышишь? Если ты обещаешь об этом молчать, я буду делиться с тобой своей добычей и приносить тебе прямо к дому мясо косуль и ланей.
— Мой дом стоит вон у того ручья, — отвечал охотник. — А перед домом растет большой раскидистый баньян. Как подойдешь к дому, так сразу меня увидишь.
А тигр все успокоиться не может, то просит охотника, то ему угрожает:
— Я свое слово сдержу, человек, но и ты не нарушай обещания. А коли нарушишь — пеняй на себя. Я тебя съем.
Охотник поклялся молчать о том, как мошенник ворон тигра обманул. Поверил ему тигр, успокоился и пошел восвояси, подарив охотнику половину туши кабана.
С тех пор всякий раз приносил тигр часть своей добычи к дому охотника. Теперь охотнику не надо было вставать на заре да бродить по лесам и горам за дичью. Но охотник, на беду, оказался человеком забывчивым. Пришел как-то к нему приятель. За дружеской беседой да за доброй едой охотник развеселился и рассказал про случаи с тигром и вороном. Сидят они, смеются, а тигр в это время принес охотнику жирного кабана. Услышал тигр, что охотник над ним насмехается, рассердился, прыгнул он прямо в дом да как зарычит:
— Ты обманщик, ты труслив и подл. Ты нарушил клятву и опорочил меня. Теперь я съем тебя, твою жену и твоих детей!
Охотник позеленел от страха, принялся умолять тигра дать ему семь дней отсрочки. Тигр согласился и сказал, что придет на восьмой день. Ушел тигр, а бедный охотник целыми днями только и думал о том, что скоро наступит ему конец. Не ел, не пил, совсем отощал с голоду.
Заметил заяц, что охотник каждый день плачет, удивился. Встретил он как-то охотника и спрашивает:
— Дядюшка охотник, скажи мне, отчего это ты все плачешь?
Стал охотник рассказывать ему о своей беде, говорит, а сам горькие слезы льет. Выслушал его заяц и воскликнул:
— Только-то и всего? А я думал, у тебя какая-нибудь беда приключилась. Не унывай, я тебе помогу. Возвращайся домой, изготовь большой лук с двумя отравленными стрелами и принеси их мне. А во всем остальном положись на меня, я придумаю, как тебя из беды выручить.
Обрадовался охотник, побежал домой, смастерил лук, большой и красивый. Стрелять из него было под силу только сразу троим крепким парням. Потом выстругал две острые стрелы, обмакнул их в самый ядовитый из ядов и все отнес зайцу. А заяц научил охотника, как ему поступать:
— Лишь подойдет к тебе тигр, скажи ему, что сначала надо пойти на суд к горному духу Янгконгу[25], что живет под большим баньяном вон за тем дремучим лесом. Вот, мол, рассудит нас Янгконг, тогда делай со мной, что хочешь. А чтобы тигр не упрямился, скажи, что такова воля горного духа и что перечить ему нельзя. Ты же, дядюшка, не бойся, я тебя выручу.
Настал восьмой день, сидит охотник в тоске и печали, ждет тигра. Тигр не заставил себя долго ждать, явился. Еще и в дом не вошел, а уже рычит:
— Где ты там, подлый обманщик, сейчас я тебя съем!
Задрожал охотник, выходит из дома и говорит тигру:
— Подожди, не ешь меня. Встретился тут мне недавно горный дух Янгконг, что живет под большим раскидистым баньяном вон за тем дремучим лесом. Велел горный дух сначала явиться нам с тобою к нему на суд.
Тигр с давних пор слышал о горном духе Янгконге, но видеть его никогда не видел. Поэтому струсил он и поверил охотнику, но все же для большей острастки сказал:
— Лжешь ты все, выдумываешь. Да и где мог тебе встретиться горный дух? Нет, лучше я тебя съем, и делу конец.
Но охотник стоял на своем. Пришлось тигру согласиться и пойти вместе с охотником на суд. Пришли они к большому баньяну. Видят — сидит возле баньяна горный дух, огромный, словно дом, весь в листьях и цветах. Понял тут охотник, что заяц замыслил какую-то хитрость. Говорит он тигру:
— Ну вот, видишь? Это и есть горный дух Янгконг.
Как раз в это время из кучи листьев раздался громкий голос:
— Это я, горный дух Янгконг. Вы пришли ко мне на суд? Рассказывайте все, ничего не таите. Я рассужу вас.
Услышали лесные звери, что горный дух явился и творит суд над тигром и охотником, сбежались отовсюду. Охотник и тигр, повинуясь горному духу, рассказали ему все, как было. Выслушал их Янгконг и молвил:
— Поистине, из ваших слов трудно понять, кто прав, а кто виноват. Я рассужу вас так, как судят божества. У меня есть волшебный лук и волшебные стрелы. Эти стрелы поражают только виновного и минуют правого. Возьмите и пустите друг в друга эти стрелы, и мы узнаем, кто из вас прав, кто виноват.
С этими словами горный дух протянул по стреле тигру и охотнику, но лук был один, и дух отдал его сначала человеку.
— Не согласен, — зарычал тигр. — Охотник он на то и есть, чтобы метко стрелять. Наверняка он в меня попадет, и тогда мне конец.
Янгконг рассмеялся и сказал:
— Не бойся, тигр. Эти стрелы волшебные: они никогда не поразят тебя, если ты не виноват.
Охотник окончательно уверился, что в куче листьев сидит хитроумный заяц, который вызвался ему помочь. Обрадовался охотник, стал натягивать лук. От радости силы его утроились, и он крепко натянул тугую тетиву, которую под силу было натянуть только троим крепким парням. Прицелился охотник и пустил стрелу. Стрела полетела, словно вихрь, и попала тигру прямо в голову.
А Янгконг радостно провозгласил:
— Стрела поразила тигра в голову! Значит, тигр и был виновен.
Испугались звери, бросились бежать, обгоняя и топча друг друга. Добыча без счету лежала прямо на земле — только знай подбирай. Расхохотался заяц, выпрыгнул из кучи листьев, показал на валявшихся повсюду зверей и сказал охотнику:
— Это тебе мой подарок, дядюшка охотник. Неси домой и живи, радуйся. Только вот что запомни: не клянись понапрасну, а если уж поклялся, то слово свое держи.
Сказал так заяц и исчез в лесу — только его и видели. Не стал даже благодарности от охотника дожидаться.
Чего только в старину не бывало…
Как черепаха с тигром наперегонки бежала
Как-то раз ползла по тропе черепаха. А навстречу ей тигр. Бежит тигр к ручью, воды напиться.
— Эй ты, копуша, — зарычал тигр. — Прочь с тропы, дай мне дорогу. Это я, тигр. Мне ждать некогда!
— Что я слышу? — возмутилась черепаха. — Разве ты, дядюшка тигр, бегаешь проворнее меня? Ты просто хвастун!
Разозлился тигр, обиделся:
— Это я-то хвастун! А ну, давай наперегонки! Тогда увидишь, как я бегаю.
Решила черепаха проучить чванливого тигра и согласилась с ним состязаться:
— Ладно, дядюшка тигр, я не прочь. Вот видишь — двенадцать холмов. Кто, пробежав по вершинам этих холмов, придет первым, тот и победит. Сейчас уже поздно, а завтра, едва день начнет заниматься, приходи к этому месту, мы и устроим наше состязание.
С тем они и расстались. Вечером призвала черепаха двенадцать своих подруг да и говорит:
— Должны мы, сестрицы, хитростью тигра победить. Каждая из нас станет на вершине одного из двенадцати холмов. Куда тигр ни взберется — мы тут как тут.
Условились обо всем двенадцать черепах, расползлись по холмам рассвета ждать. Едва солнце взошло, явился тигр, и началось состязание. Бежит тигр, как ветер, лишь деревья и травы по обеим сторонам клонятся. Только на какой холм он ни взбежит — везде черепаха его уже встречает. От холма к холму бежит тигр все быстрее, а черепаха снова впереди. Устал тигр, язык высунул, еле дышит, того и гляди, дух испустит. Подбегает к вершине последнего холма. «Ну, уж на этот раз, — думает, — обогнал я черепаху». Вдруг слышит впереди знакомый голос:
— Это ты, дядюшка тигр, а я тебя давно жду…
Решил тигр, что черепаха и впрямь бегает быстрее. Стыдно ему стало, опустил он морду вниз и побрел восвояси.
Дочь бога грома и молний
Бог грома и молний Глаих — самый грозный из всех грозных богов. Величиной он с семь гор, если их друг на дружку поставить, горяч — пламя жаркое. Разгневается — рокочут небеса, грохочет гром, сверкают молнии, дождь льет потоками.
И вот родилась у этого самого грозного из всех грозных богов дочь нежная и ласковая, редкой красоты. Волосы — тучи черные, кожа — розовые облака, глаза звезд ярче. Ни у одного из богов нет дочери прекрасней. Скучно было девушке на небесах, нравился ей мир людей, и она подолгу среди них жила.
Как-то, чуть раздвинув облака, девушка сошла на землю и очутилась среди высоких гор, сильно поросших зелеными лесами. Огляделась, видит: дом стоит, там живет, почтенная Йа Пом с юношей Иритом. Добрый юноша — и добротой и силою прославился. Был он совсем маленьким, когда осиротел, — умерли его родители. Йа Пом приютила мальчика, вырастила.
Вышел юноша из дома, в лес за хворостом хотел отправиться. Поднял голову, вдруг смотрит, с неба облачко спускается. Охнуть не успел, а перед ним красавица. Губы — распустившийся цветок, смеются. Растерялся Ирит, рта раскрыть не может, «здравствуй» не в силах девушке сказать. А красавица за руку его взяла и говорит:
— Знаю я, что юноша ты добрый. Хочешь, замуж за тебя пойду, счастье принесу?
Ирит согласился, головой кивает. Пошли они к Йа Пом, сказали, что хотят жениться. Посмотрела Йа Пом на невесту, вроде никогда ее не видела, подумала, что девушка из дальнего селенья, не стала ни о чем расспрашивать и тоже согласилась. Все, кто здесь жил, пришли на пир, выпить вина, повеселиться. И каждый на все лады хвалил красавицу невесту.
В общинном доме в гонги ударили, в барабаны медные, звон на все четыре стороны разнесся, до самых небес достал, радостно от него на душе. Услышал бог Глаих, самый грозный из грозных богов, что дочь его в земной мир сбежала, замуж вышла, свадьбу справляет. Взъярился бог, громами грохочет, кричит:
— Эй, Ирит! Как посмел ты взять дочь мою в жены? Я вас обоих в прах обращу!
Услыхал те слова Янг Летау, бог ветра, стал урезонивать грозного Глаиха, говоря:
— Не делай этого, Глаих. У них скоро родится сын.
Но Глаих, бог грома и молний, гремел:
— Я и сына не пощажу! Как посмела дрянная девчонка выйти замуж без спросу, да еще взять в мужья голодранца! Бедра у него тряпкой повязаны, плечи лохмотьями прикрыты.
Гремит бог грома, мечет стрелы молний. Понял тут юноша, что взял в жены дочь Глаиха, испугался. Испугалась Йа Пом. Испугались все люди селенья. Не избежать теперь Ириту разящего меча, разгневал он грозного бога. Тяжело стало на душе у доброго юноши. А гром не стихает, молнии не угасают, того и гляди, горы на селенье обрушатся. В этот час и появился на свет сын Ирита и дочери Глаиха. Радуется Ирит, а сам за жену и сына тревожится, не знает, как защитить их от свирепого Глаиха.
Думал он, думал и решил с женой и сыном в дремучем лесу укрыться, чтобы карающий меч бога грома не обрушился на головы ни в чем не повинных людей. Ветер гудит, ливень шумит, гром гремит, молнии блещут. И пошли молнии за Иритом и его женой посмотреть, где они спрячутся. Бежит Ирит, громко плачет — не слышно, как ветер гудит, как ливень шумит. Слезы текут, прямо в ручьи бегут, ручьи из берегов вышли. Плачет Ирит — просит лесных духов помочь; плачет Ирит — молит горных духов подсобить.
Янг Хэлон явился, стоит, зеленую бороду поглаживает и спрашивает:
— Ты отчего плачешь, юноша?
Утер Ирит слезы, все рассказал доброму богу, как говорится, от корней до макушки. Выслушал юношу бог деревьев, отломал у себя ноготь, дунул, и ноготь превратился в большую зеленую ветку. Отдал бог Ириту ветку и говорит:
— Жаль мне тебя, сироту несчастного. Вижу, любишь ты жену и сына. Бери же эту ветку. Она волшебная, в беде тебе поможет. Как увидишь, что бог грома на, землю с неба спрыгнул — ветку высоко подними и крикни: «Эй, бог деревьев, Янг Хэлон! Скорей беги, выручай из беды!»
Сказал так зеленобородый бог и в тот же миг исчез. Повеселел юноша, в руке ветку крепко держит, и пошли они с женой и сыном дальше. А ветер все гудит, все завывает, небо чернее черного. Вот и ночь наступила. Видит грозный Глаих, что ни гром, ни молния, ни ураган — ни один его помощник с Иритом не могут справиться, схватил разящий меч и сам пожаловал на землю. Метнул бог в темноту молнию-стрелу, вокруг, будто днем, светло стало. Молния-стрела небо пополам разрезала. Понял Ирит, что это сам бог Глаих на землю пожаловал, высоко поднял волшебную ветку и крикнул:
— Эй, бог деревьев, Янг Хэлон! Скорей беги, выручай из беды!
Не успел Ирит произнести эти слова, как земля у его ног разверзлась, по расщелине поток побежал, глубокий, быстрый. На берегах огромные деревья выросли, густыми ветвями поток укрыли. Хотел бог Глаих через чащобу пробраться, мечом направо-налево рубит, только крепко деревья переплелись, словно за руки взялись, защищают Ирита, его жену и сына. Всю ночь бушевал бог Глаих, а до Ирита так и не смог добраться. Сраженные мечом, обрушились вершины гор, попадали на землю исполинские деревья, но на их месте тут же вырастали новые, словно потешаясь над грозным богом. Понял тут Глаих, что не справиться ему с юношей Иритом. Вскинул на плечо свой топор и отправился восвояси.
В тот же миг дождь прекратился, из-за гор солнышко выглянуло. Ни леса нет, ни потока — исчезли куда-то.
В этот утренний час счастливый Ирит наконец увидел, что жена и сын живы и здоровы.
И возблагодарил юноша за спасение бога деревьев, который покровительствует полям и селениям, где живут славные банары, после вернулся в дом доброй Йа Пом. С той поры жена Ирита никогда не покидала земной мир. Она жила среди людей, возделывала горные поля, выращивала рис и кукурузу. А Глаих не нарушал больше их покой. И зажили тихо и мирно Ирит, его жена и все люди селенья.
Богач Бот Ро, добряк Хэрит и богиня Йа Конкех
Жили давным-давно два человека: Бот Ро и Хэрит. Все о них прослышали и в дальних селениях и в ближних. Бот Ро был богачом. Медных котлов у него — будто ракушек в озере, медных гонгов — словно камней у ручья. Куда ни глянь — огромные кувшины стоят. В кувшинах вино пенится. В лугах — тысячи слонов и буйволов, в селенье — сто раз по сто рабов. Далеко разнеслась молва о Бот Ро, богатом и могучем старейшине.
Хэрит, круглый сирота, жил в убогой хижине, терпел нужду, только и было у него добра, что тупой нож да верша. Прославился богач Бот Ро своею скупостью. Вернется кто-нибудь с охоты, добычу принесет, Бот Ро все отберет: и зайца, и косулю, белку-летягу, лань, тигра, леопарда, даже шерстинки не оставит. Часть мяса съест, а что останется — на солнце вялит, коптит над очагом, готовит впрок. После на гонги, на котлы меняет, на вино. Как только не издевался Бот Ро над бедняками, часто бил их. Поэтому в селенье все его боялись и ненавидели.
Бедняк Хэрит был добрым и трудолюбивым. Всем помогал, за всякую работу брался, готов был снять с себя одежду и отдать больным и бедным, мог поделиться последней чашкой риса. За это все в селении его любили и уважали. И те, что жили у пятидесяти ручьев, и те, что поселились у горных перевалов.
Устроил Бот Ро празднество в честь совершеннолетия своего единственного сына и велел всем людям селения — и старым и молодым, и женщинам и мужчинам — нести подношения. А некоторых даже заставил прислуживать: циновки расстилать, вино готовить, забивать буйволов, резать кур и свиней. Еще он приказал старейшине бить в гонги, — звон их достиг самых дальних тропок. Люди работали с усердием, надеялись, что богач позовет в гости все селение. Но богач позвал только старейшину соседнего селения, такого же жадного и злого, как он сам. Тем же, кто на него работал, ничего не дал, ни глотка вина, ни куска мяса. А мясо, которое осталось после пиршества, велел коптить и вялить, готовить впрок, чтоб после обменять на гонги и медные барабаны.
Сидят два злых старейшины, пируют, вдруг запах жареного мяса и вина достиг небес. А в это время мать Янг Шри, богиня Йа Конкех, сидела и пряла. Защекотал ей ноздри аппетитный дух, и захотела Йа Конкех отведать мяса и вина. Богиня перестала прясть, на облачке спустилась вниз и прямо к дому богача Бот Ро пошла. Притулилась возле дверей и подаянья просит. Узрел ее богач, за попрошайку принял, решил прогнать и стрелы стал в нее метать. Одна стрела пронзила волшебное крыло богини. Богиня напугалась и, затаив обиду, вернулась на небеса. Пришла, расплакалась и дочери все рассказала.
Выслушала Янг Шри матушку — не верит, облака раздвинула, сама спустилась вниз. Пришла к дому богача, встала у дверей, подаянья просит. Узрел ее Бот Ро, решил прогнать и снова за лук взялся. Метал стрелы, метал — все мимо. Разгневалась богиня, ни слова не сказала, ушла.
Идет, вдруг, видит — хижина стоит. В хижине Хэрит жил. И захотела богиня здесь отдохнуть. А юноша в эту пору как раз сидел, щипал бамбуковую дранку, корзины плел. Услыхал он, что бедная женщина отдохнуть просится, впустил, приветил. Видит богиня, что Хэрит добрый, но решила еще раз испытать его доброту, есть попросила. Нет ничего у юноши, один поросенок возле хижины бегает. Зарезал юноша поросенка, изжарил, женщину накормил. Узнал, что дома у нее голодная мать, взял большой лист, завернул в него мясо, женщине отдал. Янг Шри взяла мясо, поблагодарила юношу, попрощалась и вернулась на небо.
Там богиня рассказала обо всем, что с ней случилось. На все лады хулила злого Бот Ро, на все лады хвалила доброго юношу.
Старая Йа Конкех ела свинину, особенно ей поправилась печень. Выслушала она дочку и говорит:
— Бот Ро богат, но жаден и зол. Не давай ему больше риса, пусть с голоду умрет. Хэрит бедный, но добрый, дай ему много-много риса, пусть свое счастье найдет.
Выслушала Янг Шри мудрые слова матери, обещала сделать все так, как та велит. С той поры не заглядывала больше богиня риса на поля богача Бот Ро. Посадит он рис да кукурузу, а их саранча пожрет, не пожрет саранча — твари лесные вытопчут, не вытопчут твари — палящее солнце сожжет. Ни единая капля дождя на них не прольется, и гибнут они от жажды. Зато у Хэрита, только посадит он рис и кукурузу, глядь — они уже созрели. Ни саранчи не видно, ни лесных тварей — даже приблизиться не смеют. Солнце не жжет его поля, не затопляют ливни. Колосья риса, початки кукурузы отяжелели от обилия зерен. Прямо с поля урожай идет к Хэриту в закрома. Разбогател Хэрит.
Бот Ро никак не мог понять, что приключилось. В конце концов смекнул, что это наказала его богиня риса. Бот Ро злится, горюет. Худеть стал, совсем отощал. А у людей попросить помощи не решился. Так и умер, как зловредный жук.
Зан Кату — бог риса
В незапамятные времена жили в одном селении муж и жена. Были они великие лентяи. Об их лени вся округа знала. Очень хотелось лентяям, чтобы в доме было и риса полным-полно, и кукурузы, да не хотелось пни выкорчевывать, поле под посев готовить. Супруги чурались всякой работы и надеялись, что в один прекрасный день сам Зан Кату — бог риса — станет их другом.
Как-то раз, то ли чтоб бога задобрить, то ли лень наскучила, пошли ленивые супруги со всем селением деревья рубить да пни корчевать. Ножи большие, которыми деревья рубят, не наточили, сломанные мотыги не починили. Шли на работу не спеша. Солнце уже поднялось высоко в небе, высушило всю росу на широких пальмовых листьях, а лентяи только до места добрались.
Срубил две-три тоненькие пальмы муж-лентяй и почувствовал усталость. Работа ему сразу опротивела. Воткнул он свой большой нож в землю, уселся на рукояти, как на скамье, и стал неторопливо оглядывать все вокруг, любоваться лесом и горами. «Сколько деревьев кругом, — подумал он, — чтобы расчистить поле, надо работать, не разгибаясь, многие дни и месяцы». Жена-лентяйка заметила, что муж присел, тоже отбросила мотыгу в сторону, уселась рядом: руки и ноги у нее гудели с непривычки, на мотыгу ей и смотреть больше не хотелось. Посидели немного супруги, развернули вареный рис, который захватили с собой, закусили, водой запили и снова давай лесом и горами любоваться. Солнце к этому времени уже совсем высоко стояло: тень от человека казалась маленьким темным пятном. Вдруг лентяй вскочил на ноги, бросил свой нож плашмя о землю.
— Придумал! Как это раньше мне в голову не приходило? — закричал он.
Жена-лентяйка разинула рот от удивления:
— Что это ты придумал? Ну-ка расскажи?
— А вот что. Сколько бы мы с тобой ни работали, как бы ни гнули спину, нам никогда не угнаться за людьми нашего селения. Давай-ка лучше вернемся домой, сварим курицу пожирнее, достанем вина, воскурим благовония и вознесем молитву богу риса Зан Кату.
Жене-лентяйке эти слова пришлись по душе.
— Вот хорошо! — радостно воскликнула она. — Бежим скорее домой!
Оба лентяя, больше ни слова не говоря, схватили ножи с мотыгами и домой побежали. Бегут супруги, торопятся, а в стороне от дороги односельчане деревья рубят, пни корчуют. Дело у людей весело спорится. Увидал лентяев один почтенный старец и спрашивает их:
— Куда вы так торопитесь? Ведь сейчас самое время работать, не потрудишься как следует — есть нечего будет.
Но муж-лентяй отвечал:
— Мы придумали, почтенный старец, одну хитрость, чтобы жить не работая. Зачем наживать мозоли и горбы, когда можно без этого завалить свой дом кукурузой и рисом?
— Вот еще, работать!.. — вторила мужу жена-лентяйка. — У нас и так закрома будут ломиться от риса и кукурузы.
Односельчане попытались было урезонить лодырей, да те и слушать не захотели.
Пришли они в свою хижину, сварили курицу, достали вина, воскурили благовония и стали молиться богу риса, чтобы ниспослал он им от своих щедрот немножко. С тех пор они каждый день только этим и занимались.
Стало на небесах богу риса Зан Кату как-то неуютно: его ноздри все время щекотал аромат благовоний, запах вина и курятины, тишину нарушали доходившие откуда-то снизу мольбы да просьбы. Очень рассердился Зан Кату и решил наказать докучливых просителей. С облаком спустился он на землю и оказался прямо на крыше хижины, в которой жили ленивые супруги.
Лентяи в это время неутомимо отбивали поклоны и шептали молитвы. Вдруг они увидели, что через крышу в хижину проник яркий свет. Подняли, они головы и обомлели: прямо перед ними стоял сам бог риса. Супруги до того растерялись, что не знали, радоваться им или страшиться. А бог риса пристально посмотрел на них и молвил:
— Отчего это вы без конца мое имя поминаете да чадите своими благовониями? Я от них у себя на небесах чуть было не задохнулся.
Заговорили тут супруги-лентяи, перебивая друг друга:
— Мы молились, о могущественный бог, чтобы ты даровал нам кукурузы и риса. И вот ты услышал наши молитвы и принес все, что нам надо. Так давай поскорей, мы ждем.
Спрыгнул Зан Кату на пол, подошел к супругам и проговорил:
— Сначала покажите-ка мне свои руки!
Лодыри с радостью засучили рукава и протянули руки к богу риса. Бог Зан Кату внимательно осмотрел их, ощупал и громко расхохотался.
— Ваши руки слишком слабы и нежны. Разве можно давать рис в такие руки? Пусть сначала ваши мускулы силой нальются, а ладони загрубеют от мозолей. Только тогда я дарую вам рису и кукурузы.
Лодыри загрустили.
— Скажи, всемогущий — обратились они к богу риса, — как же нам теперь быть? Ведь все, что было в доме, мы истратили на жертвоприношения, если ты не посоветуешь, где взять нам рису, мы погибнем от голода.
Зан Кату отвечал:
— Сделайте ваши руки крепкими, а ладони — мозолистыми, тогда все уладится.
— Но как, о бог, сделать руки крепкими, а ладони мозолистыми?
— О, это совсем просто. Отправляйтесь в лес, расчистите участок, вскопайте землю, посадите рис, вот руки и окрепнут, а мозоли сами собой появятся. В такие руки я готов даровать сколько угодно риса и кукурузы.
С этими словами Зан Кату уселся на свое облако и скрылся. Лентяи не успели его и расспросить как следует. Делать нечего, пришлось лодырям собираться на работу. Стали они вырубать деревья да мотыжить землю, — словом, наказ бога риса выполнять. В первый день руки их покрылись ссадинами и волдырями. На второй день волдыри лопнули, ладони жгло, будто от горячих углей. На третий день все тело у них болело и ныло от усталости, словно от побоев. Очень им хотелось бросить работу, но как только они вспоминали о боге риса, тотчас же принимались за дело снова.
Шел день за днем, месяц за месяцем, а супруги все трудились и трудились. Ножи у них затупятся, они их старательно наточат, снова затупятся, снова наточат. Постепенно супруги привыкли к работе. Земля им досталась добрая, рисовые колосья дружно зеленели на их поле. А когда подошло время урожая, поспели и зазолотились колосья. Взглянули супруги на свои ладони и только тут увидели мозоли.
Вскоре спустился на облаке к хижине супругов бог риса. Обрадовались хозяева, засучили рукава и давай показывать богу свои мускулы и мозолистые ладони. Улыбнулся Зан Кату и весело сказал:
— Видите, сколько риса у вас в поле? Это все я вам дал. Эй, рисовые колоски, быстро отправляйтесь в закрома!
И рисовые колосья сами проворно побежали прямо к хижине супругов. Тут только муж с женой поняли слова бога Зан Кату: кто потрудится на славу, тот и урожай получит.
Вот какую историю рассказывают в селении банаров.
Бог риса и злые духи
Рассказывают, будто в глубокую старину духи и люди жили в большой дружбе. Друг к другу в гости ходили, вино и рис делили. Особенно любили люди Янг Кэйтэя и славную Йа Куке, которые сотворили землю и небо, крепко дружили они с доброй Йа Пом — поборницей справедливости, Янг Поганом — духом-исцелителем, Янг Плеем — покровителем селений, с духом вод и богом риса.
Бог риса и его супруга были некрасивыми, зато на удивление добрыми. Маленькие коротышки походили на два рисовых снопа: лица, руки и ноги были у них шершавыми, словно шелуха от рисовых зерен. Вставали супруги рано. С утра до вечера — и под палящими лучами солнца, и в густой туман — их видели люди за работой. За доброту, трудолюбие селяне уважали и почитали их.
В доме бога риса всегда было людно: и утром, и вечером, и в полдень, и ночью. Солнце ли играло в травах и водах, луна ли улыбалась всему живущему на земле, люди шли и шли к дому бога риса за советом. И для каждого супруги находили добрые слова утешения, советовали, как лучше растить рис. Все, и стар и мал, были благодарны супругам и несли им подношения. Богаты и зажиточны стали люди, богаче жилось и богу риса. Полны рисом его амбары, звенит множество медных гонгов в доме, мясо свежее и вяленое развешено на стропилах. Длинный был дом супругов: в одном конце в гонг ударишь — в другом не скоро услышишь.
Живут люди цветущими, здоровыми, крепкими. Никто не болеет. Разъярились злые демоны — демон хвори и морового поветрия, забыли к ним люди дорогу, перестали ходить на поклон. Возненавидели злые демоны добрых супругов и задумали натравить на них демонов морового поветрия. Ушли в иной мир бог риса и его супруга. Опечалились люди во всех селениях, чахнут, сохнут в тоске по добрым супругам. Стали люди молить землю и небо о помощи. Достигли людские слезы и стенания подземного мира.
Услыхала их богиня, что повелевает подземным миром, узнала, отчего к ней в подземный мир спустились бог риса с супругой, и повелела им вернуться обратно на землю.
Как узнали люди в селениях, что возвратились добрые супруги, возрадовались. Загудели тут медные гонги, затрещали барабаны. Вино рекой полилось. Старые помолодели, хворые исцелились. Говорят, до сих пор живут там люди счастливо и радостно.