Модель агрегата была незнакомой – класса «белый лебедь» (раньше в апартаментах «Каравеллы» стояли другие – класса «голубой ангел»). Выбор блюд можно сделать с помощью той или иной серии заложенных сюда кулинарных фильмов. Не успел он прикоснуться к пусковой кнопке – кухонная машина буквально взорвалась аккордами потрясающей музыкальной динамики. Торжественный марш Черномора из «Руслана и Людмилы» звучал здесь не так уж и неуместно, однако было его слишком много в смысле акустической мощи. Кир-Кор нашел и вывел вниз регулятор громкости, включил метавизор и с повышенным интересом стал следить за красочной экспозицией сериала «Рыбная кулинария».
Музыкально-кулинарный бастард сменил репертуар и теперь с большим чувством наигрывал увертюру к опере «Кармен». Оркестровое исполнение бессмертной увертюры выше всяких похвал, но при чем здесь караси в сметане – голодному поклоннику творчества Жоржа Визе трудно было понять.
Изображение филе тунца, запеченного в тыкве с лаврово-кориандровой отдушкой, едва успело смениться изображением запеканки из акульего плавника с грибами и перцем, как вдруг в стройный порядок дивной музыки врезался совершенно не музыкальный высокий прерывистый писк – звукосигнал вызова к видеотектору. Кир-Кор решил не отвечать на кухне, ушел в кабинет.
– Афтер контакт, – скомандовал он автоматике видеотектора. И для абонента: – Слушаю вас.
Круглое зеркало афтера утратило поверхностный блеск, подернулось матовой белизной; сквозь белизну проступило четкое изображение руководителя группы предварительного следствия.
– Марина Викторовна!.. Рад новой встрече. Как продвигается дознание?
– Так, как ему и положено продвигаться. Ко мне еще будут вопросы?
– Не раньше, чем я отвечу на ваши, эвгина.
Он заметил, что слово «эвгина» ее покоробило.
– Спасибо, эвандр, – обронила она. Сухость в интонациях довольно приятного голоса, холод и строгость в красивых глазах. – Кирилл Всеволодович, коллеги подали мне идею, которую я намерена использовать в интересах следствия. Если получится…
– Я весь внимание, ваша честь. Нужна моя помощь?
– Нужна.
– Я буду у вас через две-три минуты.
– Можно обойтись двусторонней видеосвязью. Дело тут вот в чем… Коллеги меня уверяют, будто грагалы умеют мимолетно и, главное, довольно точно запоминать фразы, услышанные на незнакомом языке…
– Нет, ваша честь, мимолетно я не умею – я не попугай и не киборг. Однако я сумел бы заставить себя запомнить изрядный фрагмент любой абракадабры для какой-нибудь нужной мне цели.
– Вы догадываетесь, о чем пойдет речь?
– Об арготических фразах переговоров ночных налетчиков?
– Будьте любезны, воспроизведите то, что удалось запомнить.
Кир-Кор воспроизвел. Каждый фрагмент пейсмейкерской абракадабры он сопроводил пояснением: где, от кого, при каких обстоятельствах слышал.
– Интересно… – произнесла Марина Викторовна. Впервые Кир-Кор ощутил, что ей действительно интересно. – Эта запись немедленно будет представлена экспертам соответствующего профиля, и если она поможет… – Марина Викторовна не договорила.
– Коэффициент точности моего «принудительного» запоминания при таких объемах текста равен единице, – попытался он развеять ее сомнения.
Она тут же вылила на него ушат холодной воды:
– Кирилл Всеволодович, это смахивает на хвастовство, уж простите за просторечие.
– О коэффициенте сказано не столько для вас, ваша честь, сколько для экспертов соответствующего профиля.
– Признаюсь – я одна из них. – Она поджала тонкие губы. – И последние два вопроса… Эластичную наголовную маску с чертами вашего лица вы видели этой ночью в единственном экземпляре? И никогда раньше не доводилось вам видеть такую?
– Никогда, – сказал он уверенно. – Единственный экземпляр я видел на голове стратига операции «Каннибал» Шупара Ярары, или – как его еще называли – рыцаря Стальной Перчатки Эреба Лютера Мефра.
– Благодарю за обстоятельные ответы. – Она, разглядывая что-то там, у себя на столе, машинально массировала пальцами висок, и браслет на ее запястье вспыхивал красными огоньками. – Ну так… ваши вопросы ко мне?
– Всего один. – Кир-Кор повернул плоскость афтера в сторону скрина. – Вы случайно не осведомлены, по какой траектории попал сюда мой скрин?
– Нет. В траектории скрина есть что-нибудь особенное?..
– Еще не знаю. Благодарю, ваша честь, и буду рад понадобиться вам снова. До связи?
– Расчет скрина… спросите у экзарха. Он вас опекает, и коэффициент полезного действия его опеки даже выше, чем у небезызвестной группы «Зелегра». До связи.
Лицо эвгины растворилось в молочно-белом тумане, поверхность афтера приобрела обычный зеркальный блеск. Минуту Кир-Кор стоял перед зеркалом неподвижно, затем взглянул на свое отражение, вернулся на кухню. И ему показалось, будто в замысловатых узорах фирменного знака на лицевой панели музыкально-кулинарного бастарда проступает слово «Зелегра». Сверхсовременное кухонное оборудование всегда его забавляло, но сейчас очень хотелось есть. И хотелось спокойно обдумать свое положение.
Какое-то странное, непонятно почему возникшее недовольство собой мешало сосредоточиться на кулинарно-операторских манипуляциях. Тем не менее отягощенное оперно-симфоническим содержимым чрево кухонного агрегата выдало рассеянному клиенту прозрачное блюдо с зеленым луком, сладкую булку, узкогорлый графин в виде жирафа с неизвестным напитком бордового цвета и нечто напоминающее в первом приближении свернутую в спираль ливерную колбаску – почему-то с запахом кофе. А потом одно за другим пошли выкатываться и заполнять прозрачный поднос круглые, наполненные ванильным кремом пирожные… Все это Кир-Кор – не без сомнения, но и без особого промедления – переместил в уютно обставленную керамикой и хрусталем буфетную, сел за стол, вынул из графина жирафью стеклянную голову-пробку. Стол был рассчитан на восьмерых и соответственно сервирован.
– Господа, – обратился Кир-Кор к спинкам пустующих стульев, – я предлагаю поднять бокалы «бордо» за наш спиритуальный интим под белым знаком Ампары! – На спинках резьбой по дереву были изображены изящные фигуры гибких леопардов.
Воздух в помещениях апартаментов поколебала трель резкого, как сигнал тревоги, громкого звона.
– Однако!.. – пробормотал Кир-Кор, разглядывая содержимое бокала на свет. Это был отличный виноградный сок мускатного вкуса и запаха. – Пардон, господа, к нам, кажется, гости. Открыть? Для начала надо взглянуть сквозь афтер входной двери…
В буфетную он вернулся с Алехандро Эроховерро.
Изгнанник экседры шумно задвинул под себя тяжелый стул, наполнил бокал до краев:
– Благородный запах муската… Салюд, амиго!
Кир-Кор смотрел на него с интересом. Как-то не верилось, что переполненный сосуд благополучно преодолеет на пути к губам густую растительность, – казалось, Алехандро неминуемо должен залить лацканы и обшлага своей элегантной рыжевато-коричневой куртки…
Коммуникатор привычным движением воткнул край бокала куда-то в бороду под усами – в одному ему известное место деления волосяного покрова. Невнятно прорычал что-то вроде: «Чертовы скромники… табу у них на вино!..» – и благополучно выцедил все, что было в бокале. Затем с совершенным неодобрением покосился на «ливерную колбаску».
– Это что?
– Согласно рекламе – Борсдорфский бинештих со штрейзелем типа кляйскюхель. Без особых, впрочем, гарантий.
– Есть сомнения?
– Да. Возможно, я допустил операторский промах.
– Какое счастье, что я отучил себя от калорийной немецкой кулинарии.
Друг грагалов исчез за кухонным порогом, и вскоре апартаменты потрясли звуки ликующих труб из второго акта «Аиды». Результат увертюры был изумительно скороспелым: не успел угаснуть кульминационный аккорд – на столе появилось широкое искристо-зеленое блюдо, наполненное янтарными кусками обжаренного в масле лосося. Коммуникатор с треском, стуком и звоном освободил пространство для еды, разметал салфетки, наполнил бокалы, швырнул куртку на стул. Судя по масштабам приготовлений, трапеза предстояла серьезная.
– Я голоден со вчерашнего вечера, – сообщил Алехандро, плотоядно сузив глаза, и первый кусок лосося исчез в густой бороде. – Прошу!
Ел он быстро, сосредоточенно. Кир-Кор составил ему компанию, и дуэтом они в пять минут ополовинили блюдо.
– С луком вкуснее, – обнаружил Кир-Кор.
– Я принципиальный приверженец монодиеты, – возразил Алехандро, сгреб зеленые сочные перья, сложил в пучок и с хрустом употребил.
Сотрапезник не смог удержаться от комплимента:
– Замечательная еда. Лихо ты разобрался с кулинарно-музыкальным чудовищем.
Принимаясь за сладкое, приверженец монодиеты ответил:
– По странному совпадению ваш покорный слуга – президент и ведущий конструктор фирмы, которая производит эти чудовища. Между прочим, фирма называется «Зелегра».
– Ах, как в мире все взаимосвязано! – неуклюже сманеврировал Кир-Кор. – Значит, ваша фирма – колыбель этих… гм…
Бородач на несколько секунд отвлекся от десерта:
– В основу целевой политики нашей фирмы заложен вполне романтический смысл. Фирма финансирует пропаганду идей группы эксальтадос под уже знакомым тебе девизом «Зе-Ле-Гра!» Мы входим с этим девизом в каждый дом, где есть кухня. Покажи мне дом, где ее нет!..
Кир-Кор изрядно смутился и стал зачем-то произносить громоздкие общие фразы о признательности и уважительном отношении новастринских отпускников к носителям усиливающихся новых тенденций, способных весомо влиять на взаимопонимание членов полиастрального общества. Алехандро рассеянно слушал все это и молча жевал, предоставляя грагалу самому выпутываться из лабиринта сложных фразеологических построений. Внезапно спросил:
– Что у тебя было ночью с бандой пейсмейкеров?
– Откуда знаешь? – удивился Кир-Кор.
Коммуникатор выдрал из кармана куртки брошюру в синей обложке, перебросил сотрапезнику. Это был пресс-релиз объединенной следственной комиссии для участников Большой Экседры.