– Вот гады, – раздался сзади женский голос. – Как саранча. Мало им металлолома – все на кусочки хотят порвать! Продать и сожрать! И как они только нашли их? С реставрации стащить пытались, что ли?
Дэн на миг обернулся. Говорила пожилая женщина с большой сумкой. Встретив взгляд Дэна, она осеклась и засеменила прочь.
Раздался отдаленный треск, а с ним – громкий множественный свит и гиканье. Руки статуй разъединились, порванные веревки с них полетели вниз, а всадники шарахнулись в стороны. И вовремя: на них в сопровождении противного металлического скрежета уже опускались гигантские орудия труда.
Взметнулись тучи пыли, разнесся звук, похожий на взрыв – это опустился молот. Раздался электрический треск и звон лопающихся струн – это порвались троллейбусные провода, за которые зацепился серп. Статуи медленно, не обращая внимания на неудавшихся пленителей, сбросили остатки веревок и, теряя на ходу огромные прямоугольники металла из ржавых тел, удалились боковой улицей.
– Ну, теперь держись, – прокричал пролетающий мимо гаишник. – Сейчас ордынцы рассердятся – начнут бесчинствовать! Чего изволите пожелать, ничего не изволите как хотите, пока… Спасайся, кто может!
– Эй, летун! – крикнул Дэн гаишнику. – Что за халатное отношение к обязанностям? В каменоломни захотелось? А волшебной палочкой махнуть не вариант, чтобы гражданам помочь?
– Так на живых я не могу! Если б они на мотоциклах были – я б махнул, – улетая, прокричал гаишник.
Тут Дэн нащупал в кармане рацию.
– Тьфу, совсем забыл! – произнес Дэн и достал из кармана «яйцо».
Самое время реализовать одну давнюю задумку. Он принялся спрашивать у торопящихся прохожих ручку и бумагу. Найти искомое удалось у одной испуганной женщины. Он присел на корточки и принялся лихорадочно писать. Затем достал рацию, подул в ее, не зная, на что нажимать в этом идеальной формы яйце.
– Эй, Волкоп, где ты? Прием! Тут полно нелегалов…
Тяжелая рука легла ему на плечо.
– Это не просто нелегалы, друг мой, – сказал Волкоп. – Это стихия.
– Фу, елки-моталки, никак не привыкну к таким появлениям, – вздрогнув, сказал Дэн. – Так их что – никак нельзя остановить?
– Я не вправе, – покачал головой Волкоп, доставая реализатор, -Черкизовская Орда – явление конечно, и опасное, и неприятное, но Дума, почему-то не принимает закон о выселении нарушителей. Был бы закон, а средства бы я нашел… А без закона никак нельзя!
– А что, Городская дума еще функционирует? – оживился Дэн.
– Я про Госдуму, – ответил Волкоп.
Договорить он не успел: на них с диким визгом понеслась группа всадников на своих сбитых коренастых лошадях.
«Нет, точно монголы», – подумалось Дэну.
Перепуганный народ еще сильнее вжался в стены.
Волкоп медленно поднял реализатор и громко монотонно заговорил:
– За нарушение правопорядка, административного законодательства, поставление в опасность жизни представителей власти, нарушители отправляются на сто первый километр…
Нервы у Дэна были крепкие, но даже ему пришлось покрыться испариной, глядя как десяток лошадей с седоками, готовых растоптать его в лепешку, полопались в воздухе в паре метров от него. Своим реализатором Волкоп владел безупречно.
Дэн набрал полную грудь воздуха и с криком бросился вперед.
– Стой! – крикнул Волкоп, на миг прекратив стрелять.
За эти пару секунд Дэн успел ловко запрыгнуть сзади на седло одному из «монголов». И в ту же секунду свалиться на асфальт.
Волкоп невозмутимо завершил серию выстрелов
Рядовой Бечменбеков стоял в карауле, курил и смотрел вдаль.
Он не видел Москвы, которая лежала перед ним. Он видел родные калмыцкие степи, стада сайгаков, и старую дедову юрту, в которой бывал еще мальчишкой. Он вспоминал, как впервые его посадили на коня, и как дед рассказывал ему о великом прошлом кочевых племен.
Грандиозные картины переселения народов проплывали у него перед глазами, чему в немалой степени способствовала папироса, набитая отнюдь не «беломоровским» табаком.
Поэтому солдат даже не удивился, когда на фоне его туманных мыслей из воздуха вырвался с десяток разъяренных всадников на резвых конях. Он не удивился – он пришел в восторг и радостно закричал что-то по-колмыцки.
…Сменить часового решились только тогда, когда он, приплясывая и напевая народные песни, расстрелял, наконец, в воздух весь боекомплект.
Всадников скоре задержал взвод десантников, патрулировавших местность на БТРе. Обыскав неизвестно откуда взявшихся наездников, у одного из них нашли странную записку…
– Закон нужен, – вздохнул Волкоп, зачехляя оружие.
Реализатор произвел должное воздействие, и Орда больше не приближалась. Люди расходились по сторонам, бурно обсуждая увиденное. Какой-то пожилой мужчина подошел к Волкопу и, прослезившись, щелкнул каблуками и козырнул. После чего сник и удалился. Еще какая-то бабулька отвешивала ему глубокие поклоны.
Страж порядка оставался равнодушным к этим проявлениям почтения.
– Так что, Орда бесчинствует, а на нее управы нет? – спросил Дэн.
– Да все дело-то в том, что их бесчинства вполне в рамках действующих законов, – вздохнул Волкоп. – Они ведь торговцы. А Орда – это кочующий рынок. Нельзя их так просто всех сразу выгнать. Связи у Орды немыслимые. Взять ту же Думу… Да и буйствуют они в основном, когда перекочевывают… А так – все беззакония в основном творятся у нее внутри. Не каждому дано это узнать, да это и к лучшему. Кто-то считает, что Орда даже полезна. Ведь в Орде можно найти любую вещь – если она существует в природе.
– Да? – прищурился Дэн. – Прямо-таки любую?
– По непроверенным данным, да, – ответил Волкоп. – Лично я ничего там не ищу. Кроме откровенных преступлений. Но все мои рейды регламентированы…
– А мои – нет, – сказал Дэн и подмигнул Волкопу. – Ну, я пошел!
Волкоп оценивающе посмотрел на Дэна и сказал:
– Желаю удачи, Игрок. Не забывай только про свою цель. Нам по-прежнему нужно найти Магистра. А поскольку он – не вещь, в этом Орда тебе не поможет…
Дэн кивнул. И решительно направился в ту сторону, где скакали, топтались на месте и водоворотами носились по кругу всадники.
–7-
Поезд унесся в темноту тоннеля, оставив Толика наедине с огромным пустым залом. Он направился к эскалатору, но могучая женщина в синей форме, выдвинувшись из стеклянной будки, преградила ему путь. промнымпусты заломоставив толика ились водоворотами всадники. вующих законов. расстрелял, наконец, в воздух весь боекомплек
– Игрок? Вот и жди на перроне, раз Игрок. Сейчас за тобой пожалуют, – сказала она таким тоном, что Толик не осмелился ее ослушаться.
Он побрел обратно. Впрочем, ждать ему не пришлось: из туннеля раздались мерные скрип и скрежет, и к перрону подкатила допотопная ржавая дрезина, движимая усилиями двух страдающих одышкой гномов.
– Эй, Игрок, сколько тебя ждать! – крикнули ему.
Толик хотел было ответить соответствующим образом на несправедливый упрек, но, глядя в покрытые испариной злые сморщенные лица, сказал только:
– Извините, не хотел вас задерживать.
Дрезина мерзко скрипела и постукивала на стыках рельсов, а Толик задумчиво рассматривал потертые макушки гномов. Неизвестно, почему этих существ назвали именно гномами. Видимо, сказалась традиция – называть так невысоких и морщинистых подземных жителей.
Толик ерзал на неудобной дырчатой железной скамейке, мучаясь скукой и тоскливой неопределенностью: «Куда я еду, зачем?»
– А куда мы едем? – спросил Толик.
– На штольни, – бросил в ответ один из гномов. – Что от безделья мучаешься? Садись, дергай за ручку.
Прикусив язык, Толик послушно полез меняться местами с гномом.
Толкание дрезины оказалось занятием на редкость утомительным. Впрочем, вскоре показался свет, гном дернул за тормоз, и дрезина со скрежетом съехала на боковую ветку.
И выкатилась в пугающее размерами пространство огромной пещеры.
– Ух, ты! – поразился Толик. – Я и не думал, что под Москвой такое есть! Офигительно!
– Да, уж, – хмыкнули, переглядываясь, гномы. – Просто здорово! Особенно для тех, кто на шахтах вкалывает.
– А что же здесь могут добывать? – поинтересовался Толик.
– Отстань! – отмахнулись гномы, – Наше дело тебя доставить. Остальное спрашивай у Бригадира. Он ждет тебя, дожидается.
– А где он, этот Бригадир?
– Да вон же! Видишь деревянный помост? Туда понимайся…
Толик кивнул и направился в сторону здоровенного помоста на толстых деревянных сваях.
Вокруг царило шумное движение. Суета каких-то огромных машин, гномов в синих комбинезонах и касках, редких здесь людей. Где-то долбили отбойные молотки, выли циркулярные пилы, трещала электросварка. Как говорится, работа кипела вовсю.
Помост оказался на краю обрыва. Подойдя ближе, Толик понял, что это не просто обрыв – это пропасть размером чуть ли не с Большой каньон, на дне которой вереницами движутся карьерные самосвалы, груженые породой поезда и много чего еще, что рассмотреть в пыли и при скудном освещении редких прожекторов было непросто.
– Во, дела! – сказал сам себе пораженный Толик, поднимаясь по скрипучим доскам на помост.
Бригадир оказался фигурой весьма колоритной.
Начать с того, что это был не вполне человек. Это был настоящий великан в рабочем комбинезоне соответствующего размера, только расшитым чуть ли не золотом и отдаленно напоминающем парадную дембельскую форму. Волосатые лапы были в огромных сверкающих перстнях, а белая строительная каска на голове больше напоминала колониальный английский шлем и была увенчана острием, словно у германского солдата времен Первой Мировой.
То, на чем с удобством расположился Бригадир, было смесью кресла истребителя и трона. Вокруг гирляндами висели здоровенные рации с длинными антеннами, мегафоны, валялись исчерченные листы ватмана. А еще на треноге стоял напоминающий разбухший бинокль мощный морской дальномер.