– Ничего, я подожду, – скромно ответил Толик и присел на массивную табуретку, что нашлась в углу.
– А что б не скучали – леденцов отведайте, – вежливо предложил гном. – Я их отливаю, как хобби. Не смущайтесь, что они такие тяжелые – это не металл. Это Столичный пафос. Чистейшей пробы.
Толик с трудом поднял с тарелки, что стояла на верстаке рядом с табуреткой, прозрачного «петушка» на металлической палочке. И с подозрением лизнул. Оказалось недурственно…
Странное дело, попробовав этого самого Пафоса, Толик вдруг ощутил, что нет большего счастья, чем жить внутри Садового кольца. Мир для него вдруг сузился до границ МКАД, зато внутренность города наполнилась невероятно плотным содержанием.
– Москва – это круто, – сказал Толик и лизнул петушка еще раз. – Ненавижу лимиту!.. Она всю картину портит. Ведь мы – элита, мы – центр, мы – основа российской цивилизации, на нас все держится…
– Э-э! – воскликнул гном. – Ты что, парень, приезжий?! Тьфу! Я ж не знал, что ты это первый раз пробуешь! Положи от греха – отравишься еще!
Толик послушно положил «петушка». Обратно на тарелку. Пафос быстро улетучивался. На всякий случай Толик решил заполировать странный эффект «петушка» хмельными семечками. Он нервно слузгал пару штук, от чего быстро наступил эффект выпитой бутылки пива. И принялся наблюдать за работой мастера.
А работа между тем подходила к концу. Большая часть времени у гнома ушла на то, чтобы на многочисленных полках отыскать нужную форму.
Когда форма была найдена, он взял ее мощными щипцами и подошел к массивному крану, торчащему прямо из стены. Дернул за рукоятку, и в форму из крана полился расплавленный металл.
– А это что за материал? – поинтересовался захмелевший Толик.
– А, – скривился мастер. – Обыкновенное золото. Червонное.
Толику оставалось только позавидовать обладателю такого полезного крана.
– Ну, вот твой пропуск и готов, – ответил гном, вываливая из формы на верстак большой тяжелый брусок.
На сверкающей верхней грани золотого бруска красовалась вдавленная надпись:
–8-
Марина задумчиво поднималась на эскалаторе, еще не зная, на какой станции она вышла. Проводник не счел нужным ее называть, а посмотреть на стены или светящиеся табло она не удосужилась. Да ей и было-то все равно.
Однако, выйдя на улицу и увидев не очень далеко высотку МГУ, она улыбнулась. Ее студенческие годы только-только окончились, оставив самые приятные воспоминания. Конечно, если они тоже не были ложными…
Поэтому она, не задумываясь, взяла направление на небоскреб в стиле «сталинского барокко», словно на некий маяк. Идти, все же, предстояло немало, и Марина радовалась этой возможности размять ноги.
Хотя жаль, что мотоцикл остался где-то под присмотром зануды Волкопа. Кстати, тоже любителя «байков», как оказалось…
Марина шла вдоль длинной чугунной ограды и с удивлением встречала по дороге перевернутые машины, сожженный автобус и, наконец, поставленные «колодцем» два на два, четыре троллейбуса, сущность которых с трудом различалась под толстым слоем граффити, исполненного нестерпимо яркими красками.
«Наши люди! – восхищенно подумала Марина. – Только что ж это Волкоп зевает?»
– Ай-яй-яй! – услышала она далекий голос.
К троллейбусам с неба спикировало несколько гаишников.
– Хулиганы! – укоризненно сказал один из них и сделал широкий жест волшебным жезлом.
Троллейбусы изогнулись и распрямились, словно их вдруг надули изнутри, и тяжело разлетелись в разные стороны. При этом умудрились стать под провода и запитаться от них своими «рогами».
Рой крылатых стражей дорог сделал круг над перевернутыми легковушками, и те, словно блохи, короткими прыжками перевернулись обратно на колеса. Одновременно завелись все двигатели, завыли троллейбусы, и проезжая часть очистилась.
– Гражданочка! А, гражданочка! – к Марине по-пижонски, боком подлетел усатый инспектор. – Чего это вы тут ходите одна? Видите, что они с машинами делают? А симпатичным девушкам тут вообще делать нечего!
– Кто – они? – спросила Марина, продолжая свое неспешное движение.
– Как кто? – удивился гаишник. – Разбойники, кто ж еще!
– Разбойники? – переспросила Марина. – Братки, что ли?
– Вы русский язык понимаете? – скривился гаишник. – Если бы я хотел сказать, «братки», я бы так и сказал – бандиты. А тут – разбойники. Не известно, что хуже. Тут мы ситуацию не контролируем…
– А Волкоп?
– И он тоже. Тем более, что они все на легальных основаниях тут ошиваются, блин!
– Интересно-то как! – сказала Марина и стала выискивать взглядом таинственных разбойников.
– Ну, наше дело предупредить, – гаишник, криво улыбнувшись, козырнул и запорхал к товарищам, – Ах, да…
Он сделал круг и вернулся с весьма унылым видом.
– Хотите, желание исполню…
– Забыли служебные обязанности? – улыбнулась Марина, – Ну, раз так – хочу сюда свой мотоцикл!
– Всего-то? – ободрился гаишник. – Получайте!
Он сделал отмашку жезлом, жезл исполнил какую-то мелодию из репертуара «Windows», и гаишник исчез. Зато издалека послышался звук высокооборотного двигателя, и через несколько секунд Марина любовно поглаживала по бензобаку своего старого друга.
– Вот это – совсем другое дело! – воскликнула она, надела висевший на ручке шлем и вскочила в седло. – Ну, что, Игрок номер один? Что ты сможешь пролепетать роскошной девке с такими прибамбасами? Теперь ты не уйдешь! Иех-хо!
Машина взревела, встала на дыбы и понеслась. Через минуту Маринин мотоцикл ворвался в центр большой толпы у входа в главное здание МГУ.
Она остановилась и огляделась.
Со всех сторон ее окружали молодые люди и девушки довольно оборванного вида. Все же, совсем уж на бомжей они небыли похожи – слишком уж непринужденно они держались, слишком ярко горели у них глаза и слишком жизнерадостно они хохотали.
– Привет всем! – крикнула Марина, снимая шлем – Как дела?
– Какая телка! – ухмыльнулся один из оборвышей, толстый и рыхлый лицом, – Иди-ка сюда, поздоровкаемся!
– Я хочу такие кожаные штаны! – заявила грязноватая девушка в не по размеру большом и дырявом пальто.
– А я – курточку, – осторожно пролепетала худенькая девчонка в круглых очках, кутавшаяся в полосатое одеяло.
– А мотик – мне, – визгливо закричал паренек в гномовском комбинезоне, мелкий и конопатый.
Марина не успела сказать и слова, как на нее со всех сторон набросились эти самые оборванцы. Ее стащили с мотоцикла и довольно бесцеремонно потащили прямо ко входу в университет.
На том месте, где полагалось быть вахтеру, стоял огромный корявый и сучковатый пень, почему-то в фуражке.
– Куда? Документы! – утробно прорычал пень гнилой поперечной трещиной.
– Разбойничий билет! – проорал тот, кто бежал впереди. Показывая пню какую-то корочку.
– Разбойничий!
– Разбойничий!
– Хорошо, проходите, – уже в пустоту сказал пень и шумно вздохнул.
…Марину бросили перед кафедрой огромной аудитории. Мотоцикл прислонили к стене. Как его затащили сюда – было непонятно.
– Так вы и есть те самые разбойники! – сев на полу, спросила Марина.
– Те самые! – заорал один из оборванцев.
– Это мы! – заорали остальные, восторженно прыгая по аудитории.
Марина огляделась.
Да, забавно. Игра превратила студентов в разбойников и нищих, решив, видимо, поиграть с ними в Собор Парижской Богоматери. Такое перевоплощение, очевидно, школярам пришлось по душе…
Глядя на аудиторию, Марина не знала, что ей делать – трепетать от страха, смеяться или вот так же беззаботно прыгать вместе со всеми (последнего ей хотелось больше всего).
К ней рядом подсел здоровенный босой парень, голый по пояс, в экзотических татуировках и подранных штанах из мешковины. От него разило какой-то сивухой и одеколоном «Hugo Boss».
– Ну, что, подруга, повеселимся?
Чтобы сразу расставить все точки над «и», Марина спокойно нашарила в кармане кастет, всунула пальцы в отверстия, сжала кулак, и, стараясь не переусердствовать, заехала нахалу по скуле.
Парень, несмотря на все свои татуировки и благовония, вырубился моментально. Он не успел среагировать: ведь трудно предположить, что в карманах у симпатичной девушки может быть такое хамское орудие драки.
Марина похвалила себя за то, что приняла в свое время этот странный сувенир от Макса.
(«От Макса?! – мелькнуло в голове. – Значит…»)
Но к Марине уже подскакивали возмущенные разбойники. Дело могло обернуться плохо. Поэтому Марина, не дожидаясь вопросов, сама принялась раздавать удары направо и налево, пока ее не огрели сзади чем-то тяжелым по голове.
– Эй, коза, ты что – шуток не понимаешь? – обиженно простонал кто-то.
– Дура какая-то!
– Да оставьте ее в покое, может она бешеная!
– О! У меня ж фингал теперь будет!
…Марина сидела на столе рядом с кафедрой, а какая-то бледная барышня в завядшем венке и в чем-то, напоминающем ночную рубашку, прикладывала ей к макушке мокрые тряпки. По аудитории разносился многоголосый стон.
– …И байк мне мой верните! С-с… – говорила Марина, морщась от боли. Шишка наросла изрядная.
– Да забирай, кому он нужен! – примирительно заявили с галерки. – Мы ведь просто познакомиться хотели! Не насиловать же тебя сразу!
– А мне показалось обратное! – заявила Марина.
– Извини… Просто у нас так принято, – сказал очкарик в длинных грязных дредах и ватнике. – Не знаем, что на всех нашло, но по другому никак не можем. Раз по Игре нам всем раздали личины разбойников…
– Это я поняла, – ответила Марина. – И куда преподаватели только смотрят?
Разбойники дружно заржали.
– А спроси у профессора, – предложил парень с дредами. – Вон он – за кафедрой. До сих пор лекцию по философии читает.