Но это же просто невозможно.
А их поцелуй? Снова и снова вызывала она в памяти те ощущения, которые испытала, когда их губы слились воедино, когда она ощутила его вкус, его запах, силу его обаяния. Тот поцелуй пробудил в ней желание, и оно до конца так и не прошло, оно все еще жило в ней, теплилось, словно искорка в золе, готовая при первой же возможности вспыхнуть ярким пламенем страсти. Тот поцелуй растревожил, разбередил ей душу и тело, пробудил к жизни нечто такое, чего она не испытывала никогда прежде и названия чему пока не могла дать. Все это самым ужасным образом выбивало ее из колеи, не давало спать, мешало сосредоточиться на работе.
Слава богу, подумала Тереза, что у них назначена встреча не на сегодня, а на завтра. Завтра, в пятницу, они снова встретятся. Эта мысль наполняла ее волнением, тревогой, предвкушением чего-то необыкновенного и еще десятком различных чувств, разобраться в которых она даже и не пыталась. До завтра у нее еще будет время взять себя в руки. Нельзя же встречаться с ним в таком неустойчивом состоянии.
Тереза сделала еще глоток кофе. Да, они договорились встречаться по пятницам. Она надеялась, что самовнушение и профессиональная выучка помогут ей обрести некое подобие душевного равновесия и вернуться к так свойственным ей спокойствию и рассудительности. Она заставит себя выбросить из головы все, что мешает сосредоточиться исключительно на деле. Она возьмет себя в руки, забудет, что она женщина, а он мужчина, и будет вести себя исключительно как профессионал высокого класса, и тогда все вновь станет на свои места.
День шел своим чередом. Тереза принимала пациентов, беседовала с ними, успокаивала, убеждала, советовала, то есть занималась своей обычной рутинной работой, которую, кстати, очень любила. Однако, вопреки надеждам и чаяниям, мысли о Марке Уильямсе не покидали ее, как она ни старалась отгородиться от них. С каждым прошедшим часом она все больше сомневалась, что к завтрашнему дню сумеет обрести то душевное равновесие, на которое рассчитывала.
Лайма заглянула к ней в кабинет.
— Мисс Осборн, я сбегала перекусила, теперь ваша очередь. До половины третьего у вас никого нет, так что идите и пообедайте да отдохните немного. На вас просто лица нет. Вы не заболели?
— Нет, Лайма, все в порядке, просто немного голова болит. Наверное, от недосыпания, — солгала Тереза, поднимаясь. — Я думала попросить тебя заказать пиццу, но ты права: мне надо немного пройтись, чтобы отвлечься.
Они вместе вышли в приемную. Лайма села за свой стол, а Тереза, сказав, что через час вернется, вышла в коридор и тут же наскочила на какого-то мужчину, который собирался войти.
— Извините, — сказали они одновременно.
Тереза вскинула глаза, недоумевая, кто бы это мог быть, ведь на этот час у нее не назначено никаких пациентов, и почувствовала, как сердце подскочило к горлу, а потом провалилось куда-то вниз.
— Марк? Вы?
— Да, это я. Привет, — сказал он, улыбаясь своей неотразимой улыбкой.
Боже, какая же она красивая, с восхищением подумал Марк, не в силах оторвать от нее взгляд. Он не собирался встречаться с ней раньше пятницы — времени их назначенной встречи, — но не выдержал. И вот он здесь. Направляясь сюда, Марк убеждал себя, что собирается встретиться с ней только для того, чтобы ее образ перестал терзать его день и ночь. Но в глубине души понимал, что обманывает самого себя. Ему просто хотелось увидеть ее, и не было сил ждать до завтра.
— Что скажете на предложение вместе пообедать? Вы ведь идете обедать, не так ли? Значит, я правильно рассчитал время.
— Да, но… — Тереза растерянно замолчала. Она не ожидала встретить Марка сегодня, и, появившись перед ней так внезапно, он словно материализовался из ее неотступных мыслей о нем. Сердце ее затрепыхалось, как птица в клетке, а в голове стало пусто. Господи, что же это с ней? Прямо безумие, наваждение какое-то! Может, если они вместе пообедают, это поможет ей прийти в себя и вернуться в привычную колею?
— Да, Марк, я с удовольствием пообедаю с вами.
— Правда? Очень рад это слышать. Тогда идем?
Она кивнула. Он взял ее за локоть и повел к лифту.
Ресторан, который он выбрал для них, находился совсем рядом, в соседнем переулке позади здания, в котором работала Тереза, и был небольшим, но довольно уютным. Их провели за столик возле окна, выходившего в зеленый английский дворик с живой изгородью и лавочками. Тереза мимолетно подумала, как было бы хорошо посидеть на одной из этих лавочек… с Марком.
Официант принес меню, и они сделали заказ: она — запеченную в фольге треску, рисовый пудинг и легкий салат, а он — средне прожаренный бифштекс с картошкой и рыбное заливное. Когда официант удалился выполнять заказ, Марк откинулся на стуле.
— Хочу, чтоб вы знали, доктор: я выполняю все ваши советы, даже скрупулезно записываю все, что уже сделал и что собираюсь сделать. Например, сегодня я записал, что обедаю в ресторане, после того как вспомнил, что уже очень давно не обедал нигде, кроме своего кабинета. Обычно я перекусываю чем-нибудь вроде пиццы или гамбургеров.
— И во время еды продолжаете работать, не так ли? — догадалась Тереза.
— Именно. — Он огляделся. — А здесь очень мило и уютно.
— Не желаете тратить свое драгоценное время даже на то, чтобы как следует поесть, правда? Неудивительно, что вас мучает изжога. — Она покачала головой. — Марк, вы когда-нибудь задавались вопросом, почему так загружаете себя работой?
— Когда-то мы с Ларри наметили определенные цели для нашей компании «Уильямс и Пентворт», и нам во многом удалось достичь поставленных целей: у компании хорошая репутация, достаточное количество заказов, мы прочно стоим на ногах. Но жизнь ведь не стоит на месте. Конкуренция — вещь неумолимая и жестокая, и я не могу сидеть сложа руки и почивать на лаврах, тем самым позволяя какому-то другому конструкторскому бюро занять наше место в нише современной экономики. Когда Ларри был жив, он работал так же много и упорно, как и я.
— А теперь вы работаете за двоих: за себя и за него, — сделала вывод Тереза. — Кстати, Ларри умел не только упорно работать, но и хорошо, со вкусом отдыхать, — заметила она. — И это как бы уравновешивало обе стороны его жизни и помогало сохранять физическое и душевное равновесие.
Марк прищурился, глядя на нее.
— Вы в самом деле так считаете, доктор Осборн? — с нотками язвительности поинтересовался он. — Лично у меня сложилось определенное мнение, что он просто прожигал жизнь, и об этом явно свидетельствует то, как он погиб. Я не знаю, но мне почему-то казалось, что он все время пытается заполнить какую-то пустоту в своей душе, в жизни. Своими эскападами он как будто бросал вызов судьбе. Но только в том, что касалось его свободного времени. В отношении же работы он был таким же трудоголиком, как и я. Он работал самозабвенно, вдохновенно и, несмотря на то что его доля была меньше, делал, пожалуй, больше для становления, утверждения и процветания фирмы.
— Понимаю, — отозвалась Тереза, отвечая ему таким же пристальным взглядом. — Поэтому вы во что бы то ни стало, даже ценой собственного физического и душевного здоровья, стремитесь не утратить завоеванных позиций, таким образом чтя память Ларри.
— Да, наверное, вы правы, — согласился с ее выводом Марк. — Но… А вот и наш обед. Выглядит и пахнет вполне аппетитно. Надо будет как-нибудь еще прийти сюда.
Тереза улыбнулась.
— Я рада, что вам здесь нравится и что вы наконец решили пообедать вне офиса. Такие вот обеды в ресторане или кафе — превосходное средство расслабиться, отвлечься от работы. При условии, конечно, что вы не совмещаете их с какой-то деловой встречей. Впрочем, деловой ланч — это тоже неплохо.
Она попробовала рыбу.
— Мм, как вкусно. Как ваши занятия в спортзале? Вы ведь занимаетесь там, как я вам рекомендовала?
Он рассмеялся.
— Я как раз хотел об этом рассказать. Да, занимаюсь, и первые пару дней мышцы болели так, что хоть криком кричи, но сейчас уже полегче. И, знаете, спать я стал гораздо лучше. Засыпаю просто как убитый, едва лягу в кровать.
— Ну вот видите, я же говорила, что это поможет. Вы ведь не прекратите заниматься, нет?
— Ни в коем случае. Вообще-то я всегда любил спорт и в университете даже серьезно занимался греблей. Но в последнее время у меня просто не было времени и я успел забыть, как это здорово, даже несмотря на боль в мышцах. И я уже давненько не спал так хорошо, как в последние дни.
Тереза была очень рада слышать это, но виновато подумала, что сама она эти ночи ужасно плохо спала, потому что все ее мысли были заняты Марком. И у нее возникло не слишком обнадеживающее подозрение, что этот обед с ним отнюдь не решит ее проблемы.
Если даже не усугубит ее.
— Ну, я пошла, — сказала Лайма, просовывая голову в дверь кабинета Терезы. — Желаю вам приятно провести вечер. Уверены, что не хотите пойти со мной на футбольный матч? Игра будет — закачаешься!
Приятель Лаймы, Джейми Кренстон, был игроком какого-то лондонского футбольного клуба, и сегодня его команда играла с командой из Бристоля. По словам Лаймы, силы у обеих команд были приблизительно равны, поэтому игра обещала быть горячей и захватывающей.
— Спасибо за приглашение, Лайма, но сегодня никак не получится. Мне еще нужно поработать над статьей о борьбе со стрессом для журнала «Здоровье нации». Статья должна быть готова через неделю, а у меня еще очень много работы, так что придется немного задержаться. А ты беги развлекайся и передавай от меня привет Джейми. Я буду держать за них кулаки.
— Спасибо, мисс Осборн, я непременно ему передам. А вы тут не засиживайтесь допоздна, хорошо? Вам нужно как следует отдохнуть, а то вы в последние дни неважно выглядите.
— Хорошо, Лайма, постараюсь не задерживаться, вот только отыщу кое-какой материал для статьи в Интернете, перепечатаю и пойду домой. Ну, давай беги, увидимся утром.
Лайма ушла, и в кабинете повисла какая-то неестественная, напряженная тишина. Или же это сказывалось то напряжение, которое она испытывает в последние дни?