е насекомые не попытались его съесть. Именно поэтому Пегги вооружилась палкой и встала у кромки газона, готовая броситься на защиту пса в случае опасности.
Ей совсем не нравились птички-корольки, похожие теперь на пернатых слонов, которые расхаживали по верхнему краю полуобвалившейся стены.
– Если так пойдет дальше, – шепнула Пегги зеленокожему Зебу, – они станут такими огромными, что мы по сравнению с ними окажемся не больше червячка. И если птицы вздумают нас склевать…
Наксос наконец вынырнул из развалин дома, таща в руках большую медную миску.
– Я нашел только это, – сообщил он. – Надо бы все же осмотреть окрестности, и если я надену ее себе на голову, она может стать отличной каской. Разве нет, как думаешь?
– Надеюсь, – с некоторым колебанием ответила Пегги. – Но если заметишь что-то странное, немедленно возвращайся той же дорогой. Ладно?
– Хорошо, – отозвался золотоволосый мальчик, водружая себе на голову медную миску на манер рыцарского шлема (честно говоря, с тазиком на голове он выглядел довольно глупо, но Пегги не решилась сказать ему об этом, ведь то, что мальчик собирался сделать, было довольно опасно).
Наксос выскочил на солнце. Как только он покинул тень, миска на его голове засияла, как будто вбирая в себя все лучи маяка. Металл, из которого она была сделана, тут же разогрелся и начал расширяться.
«Я под ней задыхаюсь! – подумал подросток, ускоряя шаг. – Вот ведь наказание! Моя каска греет так, будто я тащу на голове котел с кипятком! Если это не прекратится, скальп у меня скоро поджарится, как бифштекс на сковородке!»
Он старался шутить сам с собой, чтобы сохранить присутствие духа, но его решимость быстро таяла.
«Пегги права, – подумал Наксос, – разведка будет совсем не такой простой, как я себе представлял».
Мальчик стиснул зубы, потому что миска стала уже очень горячей. Не в силах больше терпеть обжигающий жар, он нагнулся, сорвал несколько мясистых листьев и попытался сделать из них защитную прокладку, подсунув между собственной макушкой и адски пылающей миской. Увы, облегчение было недолгим.
«Медлить не стоит, – решил Наксос, – сейчас сорву несколько плодов и пойду назад… мероприятие займет не больше трех минут».
Скоро он заметил, что, пожалуй, рассуждал чересчур оптимистично. Во-первых, фрукты продолжали расти и стали совершенно нетранспортабельными; а во-вторых, миска тоже подросла в размерах и становилась все шире, все глубже и тяжелее. Если в начале своего похода Наксос почти не замечал ее веса, то теперь чувствовал, что его шея вот-вот сломается под чудовищным грузом. Теперь миска весила раза в два больше по сравнению с тем, какой он подобрал ее в подвале заброшенной виллы.
Борясь с паникой, мальчик сорвал огромную ягоду ежевики с колючего куста, сунул ее под мышку и торопливо повернул назад. Вдруг почувствовал, что ноги его не держат: проклятая миска давила на затылок, как наковальня. Еще немного, и она буквально вдавит его в землю…
Пот тек с Наксоса ручьем. Ослепленный чересчур разросшимся «шлемом», он уже не знал, в каком направлении двигаться. К счастью, голос Пегги Сью помог ему сориентироваться и отыскать дорогу к вилле.
Последние метры дались ему с огромным трудом. Под конец он не выдержал, отшвырнул миску и бросился бежать, надеясь, что волшебный свет не успеет деформировать его тело. Он рухнул под ноги Пегги Сью, чуть не раздавив добытую ягоду.
Усевшись в тени, ребята отломили по кусочку огромного плода, чтобы подкрепиться.
– Как вкусно! – воскликнула девочка. – В жизни не пробовала ничего столь же ароматного.
– Я тоже, – согласился Наксос.
Ребята лакомились, наблюдая за тем, как брошенная в траву миска продолжает увеличиваться под действием света. Через час она стала уже размером с плавательный бассейн!
– Похоже, свет действует не на все материалы, – заметила Пегги Сью. – Ты видел? Здания не меняют своих пропорций.
– Наверное, дело в химическом составе, – пробурчал Наксос с набитым ртом. – Металл ведь хорошо проводит тепло, поэтому и расширяется сильнее, чем камень.
К тому времени, когда они покончили с едой, синий пес и волки уже вернулись к нормальным размерам. Пегги крикнула своему четвероногому приятелю, чтобы он спрятался в тень, но тот упрямо продолжал торчать на солнце.
– Атомная сосиска! – радостно пролаял он. – Это солнце просто гениальное! Я хочу стать большим… Всегда мечтал иметь более внушительный рост. Скажем, как лошадь… Да, да, точно! Я подожду, пока стану размером с лошадь. Тогда ты сможешь ездить на мне верхом…
– А ну-ка иди сюда! – велела девочка. – Перестань валять дурака. Местное солнце опасно…
– Как лошадь! – упорствовал пес. – Ты подберешь мне красивое седло и сбрую, и я буду катать тебя по полям. У меня здорово получится скакать галопом…
Не выдержав, Пегги вскочила, подбежала к псу, схватила его за загривок и втащила на затененную террасу, где он был надежно защищен от лучей маяка.
– Эй! – запротестовал пес. – Ты рушишь мою мечту, так не годится! Ты лишила меня великой судьбы. Я всегда знал, что рожден стать лошадью…
– Достаточно, успокойся! – прикрикнула на него Пегги. – Совсем голову потерял. Можно подумать, ты захмелел от волшебного света, у тебя от него все мозги спеклись.
– Да, но быть лошадью так здорово… – проскулил пес.
Переживая от того, что он так расстроился, Пегги крепко обняла его. Она была счастлива, что верный друг вернулся к ней.
– Мне так тебя не хватало! – пробормотала она. – Невыносимое ты создание…
Волки, реагируя на происходящее более спокойно, встряхнулись и ушли с солнца. Будучи животными, привычными к опасности, они быстро сообразили, что лучше держаться подальше от золотистых лучей. Один из волков клацнул челюстями, когда гигантская муха имела неосторожность приблизиться к его морде, и лишенное головы насекомое покатилось по траве.
– Если бы мы выбрались позагорать на солнце совсем голыми, то выросли бы гармонично, – строил предположения Наксос. – А став великанами, смогли бы защититься от любого нападения, не прибегая ни к чьей помощи. Что ты об этом думаешь?
Пегги Сью пожала плечами, выдавая свои колебания.
– А потом? Вдруг мы никогда не сможем вернуть себе обычные размеры? Будем обречены оставаться гигантами до конца своих дней… Нет, мне твоя идея не очень нравится.
– Ты слишком благоразумная, – ворчливо упрекнул ее мальчик, явно испытывая разочарование. – А мне кажется, было бы здорово. Пожалуй, я попробую.
И, подкрепляя слово делом, он стащил майку через голову.
– Не делай этого, – раздался голос у него за спиной. – Ты очень быстро об этом пожалеешь.
Невдалеке стоял Ариус, который выбрался из глубин подземелья, весь покрытый пылью. Его младший братишка Квинтус, как всегда, держался на шаг позади него.
– Мы решили, что в одиночку вам ни за что не справиться, – пробурчал старший, объясняя свое появление. – Вот и решили вернуться, чтобы предложить вам помощь.
– Очень мило с вашей стороны, – отозвалась Пегги. – Должна признаться, пока мы справляемся не очень…
– Как так? – возмутился Наксос, уязвленный до глубины души. – А мне лично кажется, что мы держимся очень даже молодцом!
Ариус хихикнул. Несмотря на тощее личико, щербатые зубы и грязные волосы, он был не лишен некоторого обаяния.
– Это ты-то молодец? – заворчал он, с презрением взглянув на Наксоса. – Ты же только что собирался идти скакать по солнышку нагишом! Ты хоть понимаешь, что бы с тобой стало?
– Я бы превратился в великана.
– Да, сначала ты начал бы расти, верно, но очень скоро стал бы стремительно стареть, – пояснил Ариус. – На людей свет маяка действует именно так. Через час ты был бы великаном тридцатилетнего возраста, а через три часа твое тело стало бы дряхлеть и стареть. Вот почему мы живем под землей. Если хочешь безнаказанно находиться на солнце, нужно надевать специальный комбинезон, который не пропускает солнечные лучи. К сожалению, на всех их не хватает, они есть только у вождей.
Ариус говорил уверенно и смотрел Пегги Сью прямо в глаза, как будто хотел произвести на нее впечатление. Через прорехи в лохмотьях просвечивало его костлявое тело с торчащими ребрами. Он не был хорош собой, но все же в его безобразии было нечто симпатичное. Может быть, брызжущая жизненная энергия?
– Вы правильно сделали, что спрятались в тени, – заключил мальчик, – ваша одежда не создает достаточной защиты от света.
Пегги Сью тут же подумала о скафандрах, которые они бросили на месте своего приземления.
«Нам следовало их сохранить, – подумала она. – Но они были такие тяжелые! Я не представляла себе, как идти через пустыню с таким панцирем на теле».
– А как же фрукты и мухи? – заметил Наксос. – Они-то ведь не стареют…
– Верно, – согласился Ариус. – Но в какой-то момент, из-за того что они все время продолжают расти, просто взорвутся. Вы сами скоро увидите, если свет так и останется в этой части сада.
Пегги принялась озираться, стараясь охватить взглядом окружающий пейзаж, но слепящий свет вынудил ее отвести глаза.
– Если я правильно понимаю, за пределами освещенной зоны всегда зима?
– Да, – подтвердил Ариус. – А когда световой луч снова начнет двигаться дальше, хрустальная зима установится и здесь. В ту же секунду, едва на руины опустится ночь, на нас обрушится чудовищный холод. Вообще-то фонарь маяка должен вращаться вокруг своей оси, чтобы его света всем доставалось поровну. Поначалу он отлично работал, но потом поломки стали случаться все чаще и чаще. Фонарь или застревает на месте, или гаснет. Однажды мы на целых три месяца остались без света, в полной темноте. Ничего нигде больше не росло, и мы тогда чуть не умерли с голоду.
Маленький Квинтус, которому быстро надоело слушать болтовню подростков, подошел к синему псу и погладил его, а потом, расхрабрившись, попытался сесть на него верхом.
– Эй! А ну-ка прекрати! – телепатически прикрикнул на него пес. – Я тебе не лошадь! Очень сожалею… Я хотел ею стать, но мне не дали такой возможности.