Эйдану померещилось, что кто-то вдали выдохнул: «Ах!» Однако этот голос заглушило пузыристое шипение волшебства и затмил восторг: Эйдан заглянул в бумажник и обнаружил там банкноту в двадцать фунтов. Когда он заплатил за хлопья и собачий корм, сдачи осталось столько, что Эйдан купил Рольфу клейкую на вид погрызушку в виде кости, а себе – шоколадный батончик с кокосом. И все равно, когда он выходил из магазина, в кармане у него громко брякали монетки.
Из-за бумажника Эйдан страшно расстроился. Он сразу вспомнил тот день, когда бабушка подарила его ему – с язвительной гримасой, которая всегда появлялась у нее, стоило ей заговорить об отце Эйдана, – и еще вспомнил, как плохо бабушка выглядела в тот день. Наверное, она понимала, что скоро умрет, но Эйдан-то даже толком не заметил, как ей скверно. Бабушка, скорее всего, оберегала его сильными защитными чарами – их Эйдан тоже толком не замечал, но ведь в тот самый миг, когда она умерла, в саду столпились Преследователи.
Думать обо всем этом Эйдану не хотелось. Решив немного развеяться, он взял Рольфа и пошел на другой конец деревни, к футбольному полю: вдруг там кто-нибудь играет?
Там и правда играли. На поле собрались все новые приятели Эйдана. Поле стало меньше: на ближнем краю его теперь стояли два больших ржавых фургона с кучерявыми надписями «Передвижная ярмарка Роуэна».
– Всегда приезжают на фестиваль, – пояснила Глория Эпплби. – На той неделе еще подтянутся. Молодец, что пришел. Мы вчера проиграли.
Все обрадовались Эйдану. Кто-то спросил: «А где ты был вчера?» А еще кто-то, совсем как Рози Сток, поинтересовался: «Значит, это твой пес? Мы думали, он ничейный».
С Рольфом тут же возникли осложнения. Эйдан усадил его у ворот, возле розовой сумки, и велел стеречь. Но едва началась игра, как Рольф кинулся в гущу событий. Эйдан поначалу смеялся. Очень уж потешно Рольф гонялся за Глорией – уши развеваются, хвост пропеллером – или с восторженным лаем подбрасывал мяч носом и передними лапами. И еще потешнее было, когда Рольф загнал мяч в дальний конец поля и закинул там в кусты.
Больше никому это не понравилось. «Он нам игру портит!» – возмутились все.
Тогда Эйдан вытащил из кустов и Рольфа, и мяч и усадил пса обратно возле розовой сумки.
– Сидеть, – велел он, – а то выгоню, снова будешь ничейный!
Это ненадолго вразумило Рольфа. Он сидел смирно и стерег сумку. Однако вскоре Эйдан заметил, что стоило мячу пролететь мимо Рольфа, как тот привставал, насторожив уши, – его так и тянуло поиграть. Эйдан боялся, что от волнения пес вот-вот превратится в мальчика, но обошлось. Наверное, Рольф догадывался: от этого возникнет еще больше осложнений. На всякий случай Эйдан подбежал, потрепал Рольфа по носу и попросил вести себя хорошо. Рольф сел и заскулил.
Когда Эйдан посмотрел в его сторону в следующий раз, Рольфа у ворот уже не было. Только розовая сумка.
– Куда он подевался? – спросил Эйдан остальных. – Никто не видел?
Вместо ответа из-за фургонов «Передвижной ярмарки» раздался громкий лай и рычание. Эйдан бросился туда – и увидел, что Рольф упоенно дерется с ярмарочным сторожевым псом. Похоже, оба пса были в полном восторге, но вот женщине, которая выскочила из одного фургона, драка явно пришлась не по душе. Эйдан помог ей растащить драчунов, после чего она вручила ему веревку.
– Привяжи его, – посоветовала она и удалилась в фургон.
Пришлось Эйдану оттащить Рольфа к воротам и привязать к штанге. Рольф хохотал на собачий манер, вывалив язык, и ни капельки не усовестился.
– Да, я понимаю, ты побеждал, – сказал ему Эйдан, – но это потому, что ты на самом деле не пес. Так ведь нечестно. Ты умнее той собаки. А теперь веди себя прилично!
И выдал Рольфу липкую погрызушку – пусть развлекается.
Погрызушку Рольф прикончил в две минуты, однако больше не безобразничал. И они мирно играли в футбол, пока Джимми Сток не поглядел на часы и не сказал, что ему пора домой на ленч. Тогда все тоже поглядели на часы и сказали то же самое. Эйдан отвязал Рольфа и отдал веревку Глории, чтобы та вернула его женщине из фургона, и все разошлись – одни к новым домам на окраине, другие вместе с Эйданом в другую сторону. Рольф благонравно трусил вместе с веселой компанией, словно самый воспитанный пес на свете.
Эйдан с Рольфом свернули по подъездной дорожке к Мелстон-Хаусу, и тут Эйдана сразила страшная мысль. Ведь Эндрю дома нет – вдруг миссис Сток по этому случаю решила вообще не готовить ленч, даже запеканку из цветной капусты? Эйдан до того проголодался, что готов был сжевать конские бобы сырыми… нет, все-таки не настолько. Он обошел дом, решив, что сначала вернет миссис Сток розовую сумку, а потом, может быть, умильно поглядит на нее по примеру Рольфа.
Рольф метнулся за угол первым. Эйдан услышал, как он зарычал и залаял – похоже, от неожиданности. И бросился следом, волоча сумку за собой. За углом оказался Гройль, который застенчиво высился за бадьей для дождевой воды. Рольф скакал вокруг Гройля, приветственно тявкал и норовил опереться передними лапами о великанские коленки. Рядом с Гройлем он выглядел совсем крошечным.
– Ой, привет! – сказал Эйдан. – А я думал, ты только по ночам приходишь.
– Сейчас нет, – ответил Гройль, обороняясь от Рольфа гигантской правой рукой. – У меня мол-ни-и. И друзья. – В копне его волос было полным-полно пыли и паутины. Когда он почесал макушку левой рукой, грязь оттуда так и посыпалась, а великан прогудел: – Я пришел сказать, что мы с Шоном доделали то стекло в крыше. Хочешь – посмотри. Там лица. Волшебство опять началось. Теперь, если хочешь, можешь поговорить с Владыкой.
– С каким та… – начал было Эйдан.
Тут на великанском лице отразилось крайнее смятение. Он прижал к губам огромный палец и упал на колени, с мольбой глядя на Эйдана – молчи, мол. И тут – это было немного похоже на то, как превращался Рольф, – Гройль словно съежился, стал меньше, темнее, тверже. Секунда – и его вполне можно было бы принять за лежащий возле дома булыжник.
Эйдан глядел на булыжник и думал: «Так вот почему я никогда не видел его днем!» – и вдруг у него за спиной раздался громкий пронзительный голос:
– Ага! Попался! Я тебя нашел!
Эйдан развернулся. Рольф перестал нюхать булыжник и подскочил к нему. Шерсть у него на загривке встала дыбом, словно кусты. Он оскалил клыки и зарычал.
Низенький толстячок, стоявший рядом с Эйданом и уже примерившийся схватить его за руку, отпрянул.
– Уйми своего зверя! – закричал он.
На толстячке был черный сюртук и полосатые брюки – будто на свадьбу собрался.
Эйдан уставился на него.
– Не могу, – ответил он. – Вы ему не нравитесь. Вы кто? На свадьбу собрались?
– На свадьбу?! – воскликнул толстячок. – Что за чушь! – Круглое его лицо покраснело.
«И снова кто-то похожий на кого-то, кого я знаю», – подумал Эйдан. Хотя лицо у толстяка было круглое, красное и начисто выбритое, он все равно поразительно напоминал Таркина О'Коннора.
– Тогда что вы тут делаете? – спросил Эйдан – не слишком-то вежливо.
Бабушка была бы очень недовольна и обязательно напомнила бы: о человеке судят по манерам. Но Эйдан заметил, что этот человек хотел его схватить, к тому же и Гройль, и Рольф считают его врагом.
Толстячок поднялся и выпрямился во всю свою ширь.
– Я преданный дворецкий короля, – надменно ответил он, а потом еще надменнее добавил: – Я Пак, не кто-нибудь! От господина моего посланье я Хоупу, волшебнику, принес – и кого я вижу? Тебя! – Он помахал роскошным на вид конвертом, который держал в руке. А другой рукой потянулся к Эйдану. – Ты открывал бумажник. И теперь нет никаких сомнений, кто ты есть. Отныне ты мой пленник.
Эйдан попятился. И подумал – совсем как Эндрю: «Даже не верится!»
А вот Рольфу, похоже, верилось. Он медленно, шаг за шагом надвигался на толстячка, глухо рыча. Эйдан и не представлял себе, что Рольф может быть таким страшным.
– Я… я не верю вам, – проговорил он. – Уходите, а не то собаку спущу.
Рольф не стал ждать команды. Перестал красться, жутко оскалился и прыгнул.
Толстячок проворно увернулся («Неужели он и правда тот самый Пак?» – думал тем временем Эйдан) и прижался спиной к бадье для дождевой воды. Рольф прогрохотал мимо, затормозил, развернулся, чтобы снова напасть на толстячка. Пак поднял пухлые ладошки и пропел:
– Меняться! Всем меняться!
И Рольф тут же превратился в маленького мальчика с нежной кожей – он стоял на траве на четвереньках, и вид у него был несчастный.
– Ой, – сказал он. – Больно!
– А это я нарочно, – сообщил Пак. – Ах, изменник! По праву ты один из нас, не знающих железа. Тебе ли человека защищать?
– Ты его обидеть хотел, вот я и защищал! – сердито ответил Рольф.
– А вот и нет, – возразил Пак. – Что до меня, я получил приказ без всякого насилья Оберону его доставить, а уж тот сам умертвит его – без всякого насилья. – Он коротко и хитро улыбнулся Эйдану. – Милосердно, – добавил он. Снова поднял руки и пропел – тихо, словно бы жужжа:
Прилетай, мой рой шершней,
Забирай его скорей!
Через конек крыши хлынула черная туча из крупных летающих тварей и обрушилась на Эйдана. Эйдан сдернул очки и хотел убежать, но они окружили его, вились кругом, метались вверх-вниз и в стороны, жужжали громче, напористее и басистее, чем пчелы. А Пак между тем снова запел:
Кругом облетите,
Семь раз облетите,
Дитя, что поймал я, покрепче свяжите,
Семь раз облетите,
Кругом облетите!
Эйдан старался не сводить глаз с какой-нибудь одной твари, чтобы сосчитать, сколько раз она облетит вокруг него, но тут же понял, что этак недолго и гипнозу поддаться. Будто следить за снежинкой в пургу. Без очков ему было не разобрать, шершни это или нет, но он видел их изогнутые полосатые тела и жала, торчащие из задних концов. Крылья мелькали так часто, что расплывались в воздухе, и в их жужжании слышался злобный рык. Эйдан вспомнил, что читал где-то: если тебя укусит много шершней сразу, можно умереть. Он перепугался. Поглядел на бедного полуголого Рольфа, скорчившегося на траве, – но Рольф этих тварей, похоже, не интересовал. Уже хорошо…