Версия Эльвиры была столь многообещающей, что подруги даже не могли поверить так сразу.
– Но как же ты сама тогда никогда не видела и вовсе не знала своего дяди?!
– Вы имеете в виду этого Дмитрия Владимировича?
– Да.
– Ну и что? Наверное, мама не хотела его видеть. Или он действительно умер.
– А другая родня?
– Другая? Какая другая?
– Ну, бабушки, дедушки, двоюродные братья, тетки, кузины в конце концов. Они ведь должны были проговориться о том, кто был настоящим Катиным отцом? Такие вещи, если они происходят в одной семье, невозможно утаить! Кто-нибудь обязательно раскроет глаза ребенку на истинное положение вещей.
Эльвира посмотрела на подруг. Вид у нее был растерянный.
– А вы знаете, – пробормотала она, – я только сейчас вдруг поняла, что с папиной стороны у нас никакой родни никогда и не было. Все тети, бабушки и дедушки, о которых вы говорите, только с маминой. Их было много, недостатка в гостях мы никогда не испытывали. Было к кому пойти и на Первое мая, и на Пасху, и на Новый год. Мы всегда ездили к бабушке. И на дни рождения нас звали регулярно. Редкий месяц обходился без какого-нибудь семейного сборища. Но вот только сейчас я понимаю, что все это была семья мамы! Папиной мы никогда не видели.
– Хорошо, пусть вы с сестрой не видели. Но ведь старшие должны были видеть первого маминого мужа! Ну, хотя бы на бракосочетании!
– Не знаю. Дело в том, что мама тогда жила в другом городе. Замуж она в первый раз тоже вышла там. А когда приехала в Питер беременной и с папой, ни у кого из ее родни даже подозрений не возникло, что это другой мужчина. Не первый, а уже второй мамин муж.
– Ты это точно помнишь?
– Мама не скрывала, что до моего и Катиного рождения она жила в Магадане.
– И что она там делала?
– Как что? – удивилась Эльвира. – Работала. И она, и папа. Тогда многие ехали работать по контракту на Север. Деньги там платили хорошие. Поработав несколько лет, можно было купить квартиру или даже и машину. Папа с мамой именно на эти свои «северные» деньги и купили квартиру в кооперативе. Выплатили за нее по тем временам приличную сумму, то ли четыре с половиной, то ли даже пять тысяч рублей. Папа устроился по специальности. Мама занималась хозяйством, а когда мы подросли, тоже пошла работать. И мы все стали тут жить вполне счастливо.
Лицо Эльвиры затуманилось воспоминаниями минувших дней.
– Мама с папой очень любили друг друга. Они и умерли один вслед за другим. Сначала ушла мама. А за ней спустя год и папа. Просто не захотел жить без нее.
И помолчав, Эльвира вдруг задумчиво добавила:
– Не уверена, что мой Владимир Сергеевич не захочет жить без меня.
На лицо Эльвиры набежала мрачная тучка, и Кира поспешила ее приободрить:
– Ну, а ты без своего Владимира Сергеевича разве не проживешь? Оставь он тебе свои деньги и исчезни сам, разве ты стала бы протестовать?
– Нет, не стала бы.
– Вот видишь! Значит, вы с ним полностью квиты!
Эльвира немного утешилась, но все же сказала, что смерти никому не желает. И что предпочла бы получить из имущества живого Владимира Сергеевича хотя бы малую толику, а лучше так и сразу половину. Но на это пока что надежды мало. Владимир Сергеевич держится за свои миллионы крепче ротвейлера.
Глава 15
Установив личность отца Кати, подруги тут же позвонили Задувайло. Включив режим совещания на своих телефонах, которые к тому же отменно работали в квартире Эльвиры, подруги могли слышать все, что говорили другие участники разговора. В динамике было четко слышно каждое произнесенное слово. Так что все три девушки могли участвовать в телефонном разговоре со следователем.
Кира выпалила первой:
– Товарищ следователь, угадайте, а что мы знаем? Нет, даже не пытайтесь. Все равно никогда не угадаете. Мы знаем, как звали Катиного родного отца!
– Вы имеете в виду Цыплакова Дмитрия Владимировича? – услышали подруги в ответ немного насмешливый голос Задувайло.
– А-а-а… – разочарованно протянула Кира, из которой словно выпустили весь воздух. – Так вы уже его нашли!
Две другие девушки также молчали, не зная, что сказать. А следователь, почувствовав уныние своих помощниц, произнес:
– Пока что и мы установили про этого мужчину совсем немногое. Только его имя и дату смерти.
– Дату смерти? Так он умер?
– И уже давно. Судя по всему, это произошло еще до рождения самой Кати.
Значит, правы были подруги. Все-таки первый муж Катиной мамы сделал нечто ужасное! Такое, что простить ему было решительно невозможно. Умер!
– Но как же так? Если он умер еще до рождения дочери, значит, других детей у него уже не было?
– Почему вы так решили?
– Ну… Как же? А что?.. Были?
– Был сын. Также Цыплаков Семен Дмитриевич. Правда, этот ребенок был рожден не в браке. Но Дмитрий Владимирович признал своего сына. Оформил отцовство. Регулярно платил ему алименты, пока был жив. Но вот жить с ним и с его матерью почему-то не захотел.
– Потому что познакомился с Катиной мамой!
– Нет, это произошло лишь спустя десять лет. А все эти десять лет Дмитрий Владимирович оставался холостяком. И с матерью своего сына не виделся.
– А с самим сыном?
– Это мы пока что проверяем. Но, думаю, вряд ли.
– А когда вы это узнаете точно?
– Дело в том, что Семен Цыплаков родился в Барнауле. Наши тамошние коллеги сообщили, что он пропал из города. Уже почти год его никто не видел и не слышал. Он никому не объяснил, куда едет. Просто закрыл квартиру матери, уволился с работы и исчез.
– Куда исчез?
– Это мы и пытаемся выяснить.
– Но разве может просто исчезнуть человек в современном мире?
– А вдруг он приехал сюда, в Питер?
– Зачем?
– Хотел повидаться с семьей своего отца.
– И остался тут.
– А потом зачем-то убил Виталю! И похитил Катю!
Но Задувайло с предположениями подруг не согласился:
– Это всего лишь ваши фантазии. Пока что мы можем сказать, что Семен Дмитриевич растворился на просторах нашей родины бесследно. Он может быть сейчас где угодно. От Норильска до Калининграда. Совсем не обязательно, что он в Питере.
– Но как это возможно, чтобы человек взял и пропал? Ведь для того, чтобы жить, он должен предъявлять какие-то документы. Билет на поезд или самолет продается исключительно по паспорту. Кредитки. Банковские карты. Пенсионные удостоверения!
– Ну, до пенсии вашему брату еще далеко. А что касается паспорта, трудовой и прочих документов… Ну да, мне тоже трудно предположить, что кто-то может ими вообще не пользоваться. Но если задаться такой целью, то… В принципе, может работать где-то нелегально. Водительскими правами не пользоваться, а ездить на общественном транспорте. А квартиру… ну, квартиру как раз в большинстве случаев хозяева сдают без всякого оформления, чтобы избежать уплаты налогов.
– Значит, Цыплаков может быть где-то совсем рядом!
– Только теоретически, – предостерег их Задувайло. – Доказательств этому мы пока что никаких не имеем!
Можно подумать, подругам нужны были какие-то доказательства. Они и так знали, что правы! Они напали на след преступника. Они даже точно знали, кто он такой и как его зовут. И теперь дело за малым. Найти, где этот мерзавец прячется! Найти его логово и обезвредить негодяя, пока он не сотворил с Катей что-то ужасное!
– А может быть, и других тоже он похитил?
– Петю и Савичева?
– Ну да.
– А они-то зачем?
– Как знать. Возможно, с их помощью он собирается развязать язык Кате. Ведь что-то такое он упоминал! Натали говорила об этом.
– А где сейчас сама Натали?
– Звонит этому брату… Зосиму! – ответила Эльвира. – Ну, экскурсоводу из Катиной монастырской группы гидш.
– А почему она звонит, а не ты?
– Я не смогла до него дозвониться. Вот и перепоручила ей. Надеюсь, у нее получится лучше. Натали – она упорная. Если поставит перед собой цель, обязательно пробьется.
– Так надо ей звонить.
– Вдруг у них с Верой есть новости? Если да, то сегодня же мы должны увидеть этого Зосима.
И тут в их разговор прорезался голос Задувайло.
– Эй, вы там о ком говорите? – обеспокоенно спросил он у девушек. – Какие еще гидши? Какой брат Зосим? Вы к кому собрались?
И хотя подругам уже было не до него, пришлось посвятить Задувайло в ход расследования. Леся осталась на линии, а Кира с Эльвирой принялись азартно терзать свои телефоны, набирая номера Натали и Веры.
Услышав от Леси, что речь идет всего лишь о монастырском «брате», Задувайло моментально успокоился:
– А-а-а… Ну, съездите, конечно, к этому типу. Как знать, возможно, Катя что-нибудь и рассказывала ему по-дружески. Все-таки мужчина. А если брат досаждал Кате, угрожал ей, то Кате могла понадобиться мужская поддержка. Хотя почему она в таком случае не обратилась к мужу? И не рассказала об опасности сестре?
Подруги и сами не знали, что они хотят услышать от экскурсовода Зосима. Если уж Катя не решилась довериться никому из своих подруг, сестре, какой-нибудь тете или другому близкому человеку, то вряд ли они выбрала в наперсники этого Зосима.
Хотя ведь гидши упоминали, что Зосим и Катя общались теснее, чем с другими членами группы будущих экскурсоводов. Ничего предосудительного они не делали, просто разговаривали. Но женщины мигом просекли.
Точно, однако, может сказать только Зосим. Надо до него дозвониться во что бы то ни стало!
И вот теперь Кира допытывалась у Натали:
– Ну что? Удалось вам дозвониться вчера? Что он вам сказал?
– Ох, и странный же это тип, доложу я вам. Вчера мне с ним так поговорить и не удалось. Тот телефон, что нам дала Татияна, оказался домашним. И трубку все время снимала глухая бабка. Мне приходилось минут по пять орать, чтобы она поняла, чего я хочу. Только сегодня утром этот тип появился дома.
– Значит, ты с ним поговорила? – обрадовалась Кира.
– Да как сказать… Частично.