— Но зачем?! — не выдержал я. — Они ведь чудовища! Они уничтожат всё на своём пути!
— Как зачем?! — Аттенборг разразился в ответ истерическим смехом. — Они полностью подвластны мне и выполнят всё, что я захочу! С их помощью я смогу подчинить не только Академию, но весь Мир! И тогда я буду править всеми волшебниками! Я стану Императором и построю новое государство, самое могущественное, что когда-либо существовало!
Его смех превратился из истерического в маниакальным, и воспоминание, вздрогнув, погасло.
Я снова оказался в кровати посреди зала в окружении доброй части Академии. Только сейчас я подумал, что это довольно неловко — нежиться под одеялком у всех на виду! Как-то не по-мужски, что ли. К тому же чувствовал я себя довольно неплохо. В каком бы состоянии я ни был после прикосновения Изначальных, сейчас я точно был в полном порядке.
Но эти мысли, по большей части незначительные, быстро вылетели у меня из головы, вытесненные настоящими проблемами, которые срочно нужно было решить. А они, эти самые проблемы, у меня были. И, судя по всему, ещё какие!
Я понятия не имел, что за сцену с Аттенборгом я увидел последней.
Чем бы это ни было, но это точно не было моим воспоминанием! Я с абсолютной точностью в этом уверен! Аттенборг с нами, конечно, разговаривал, и был при этом весьма откровенен, но он даже близко не говорил ничего из того, что он произнёс в моём воспоминании! И уж тем более он нам ни в чём подобном не признавался!
Может быть, я схожу с ума? Маллой предупреждал, что такое может произойти!
Я перевёл взгляд на Алана и Милену и увидел на их лицах точно такое удивление, как и на своём собственном.
Так, уже неплохо! Значит, мне это всё не привиделось, и всё произошедшее я запомнил довольно точно. Тем страннее кажется то, что я только что увидел!
Хотя глупо жаловаться — Аттенборг из моего «воспоминания» фактически во всём признался! И ни слова не сказал ни о Книге, ни о моём иномирном происхождении. С одной стороны, расклада лучше сложно представить, а с другой… С другой я совершенно не понимал, что происходит!
И, кажется, я был такой не один.
— Это всё? — повернувшись к Маллою, поинтересовался у него ректор. — Это не может быть иллюзией или чем-то ещё? Я ожидал совсем не этого…
— Вмешательство исключено! — уверенно покачал головой Маллой. — Это очень сложное и деликатное волшебство! Нарушить ход моих чар и внедрить ложные воспоминания невозможно! На это способно разве что существо немыслимой силой. На такое никто из ныне живущих неспособен…
Никто из ныне живущих неспособен… Есть у меня одна догадка…
Я бросил краткий взгляд на Книгу. На мой взгляд она никак не отреагировала. Не было ни голоса в голове, ни лёгкого волшебного покалывания. Книга хранила гробовое молчание. Что ж, как вам угодно…
— А что насчёт той странной металлической птицы? — обратился ко мне Деронд Деру. — Как вы это объясните, Олег?
Я на мгновение замялся. Блин, ну и как им объяснить про самолёт и при этом не спалиться?!
— Это была иллюзия! — нашёлся я. — Нас так в детстве развлекали! Я был маленьким, вот и запомнил!
Ректор удовлетворённо кивнул. Кажется, прокатило…
— А что с Изначальными? — не выдержав, спросил я. — Где они?
Ректор бросил на меня тяжёлый взгляд. Он раздумывал, стоит ли вообще мне отвечать. И, кажется, решил, что стоит.
— Они исчезли как только вернулась магия. Наверное, это произошло одновременно с гибелью мастера Аттенборга. Стоило ему умереть, как Знак перестал работать, и старые Печати заставили их вернуться на место, — нехотя произнёс ректор. — Но у Мастера-Смотрителя Тофина МакДжула всё ещё полно работы…
— Тофин МакДжул?! — удивлённо воскликнул я. — Он жив?!
— Конечно жив! — фыркнул в ответ Деронд Деру. — Он крепкий орешек и так просто не сдастся!
— Господин ректор! — тишину разрезал мерзкий голос Агнессы. Вот ведь циркулярная пила! Как можно вообще иметь такой голос, после которого из ушей начинает сочиться кровь?! — Мы всё видели! Ни мальчик, ни его друзья ни в чём не виноваты! Мы должны признать, что наш коллега, уважаемый преподаватель, оказался с гнильцой, которой мы, увы, не заметили…
— К чему вы клоните, Агнесса? — недовольно поморщился ректор. — Я и сам всё видел и прекрасно понимаю, чем чреваты такие действия нашего преподавателя! Мне как минимум придётся извиниться за его действия перед родителями учеников. В худшем случае мне придётся отвечать перед Судом магов…
— Я говорю не об этом! — в этот раз уже недовольно поморщилась сама Агнесса. — Я имею в виду, что сейчас невиновность ребят уже доказана! Да и все остальные уже всё поняли! Олег, Милена и Алан — настоящие герои! Они смогли противостоять волшебнику, намного старше их и опытнее! Это заслуживает уважения! Мы должны отпустить их в их башни! Они должны набраться сил! А мы в это время займёмся восстановлением Академии после столько трагических событий…
Я (да и не только я!) удивлённо посмотрел на Агнессу. Вот уж точно не ожидал от неё такой доброты и разумности! Она прямо добрая завуч (если такие, конечно, бывают), голос разума, единственный человек, способный оказать на нашего упрямого ректора хоть какое-то воздействие…
Хотя не факт, что он к ней ещё прислушается!
— Знаете, дорогая Агнесса… Вы правы! — неожиданно опроверг мои пессимистичные ожидания ректор. — Мы должны отпустить ребят! И вообще, мы должны сегодня отпраздновать! Не каждый день волшебство возвращается обратно в Академию!
Его последние слова встретили громкими криками и даже восторженными аплодисментами. Что уж тут говорить, что студенты, что преподаватели после пережитого стресса нуждались в качественном отдыхе! А наш ректор тот ещё популист, и всегда идёт на поводу у большинства…
После объявления ректором внезапного торжества, в зале установилась предпраздничная кутерьма. Все куда-то бежали, кричали, спешили… Я даже сам не заметил, как меня стряхнули с кровати, предварительно не забыв вручить запасной комплект формы Академии. Весьма кстати, потому что лежал я в одних трусах…
Но самым приятным было то, что я наконец-то сумел поговорить с друзьями.
— А вот и герой вечера! — улыбнулся Алан, крепко сжимая мою руку. — Настоящий красавчик!
Милена же была более эмоциональна. Она жарко меня обняла, и в голову тут же полезли ненужные мысли. Надеюсь, она не сильно обиделась на те воспоминания, где я на неё любовался… Понятия не имею, откуда они там взялись…
Ну а дальше мы затерялись в толпе и не разговаривали, пока не очутились в укромном закутке, где нас никто не мог услышать.
Вот тут моих друзей и прорвало.
— Как ты это сделал?! — в один голос прокричали они. — Всё же было совершенно не так! Как ты сумел изменить воспоминания?
Я покачал головой.
— Я тут ни при чём. Мне помогли…
Друзья обменялись понимающим взглядами.
— Книга? — спросил меня Алан. — Она снова решила тебе помочь?
Я покосился на сумку с Книгой, которую я, конечно же, прихватил с собой. Я всё ждал какого-то ответа, отклика. Как ни странно, я не чувствовал ничего.
А потом вдруг от Книги волной прокатилась волна энергии. Довольно сильная, но я был уверен, что её сумел почувствовать только я один.
Теперь я знал ответ. И он был совсем не таким, как я ожидал…
— Это не она, — удивлённо посмотрел я на друзей.
— А кто тогда?! — хором спросили они.
— Кто-то другой, — неопределённо ответил я. — Кто-то очень могущественный.
А если вспомнить слова Маллоя, то этот неизвестный должен быть могущественнее едва ли не всех живущих ныне магов…
Глава 49
— И у тебя совсем нет идей, кто это может быть? — кто-кто, но Милена ненавидела вопросы без ответов. Выцепить из собеседника хоть какой-нибудь ответ было для неё вопросом чести.
— Ребят, вы, наверное, наслушались Аттенборга из моих «воспоминаний» и забыли, что я не самый обычный парень! Я всё-таки из другого мира! — не удержавшись, вспыхнул я, не забыв предварительно оглядеться по сторонам. Укромный уголок укромным уголком, но всё-таки раскрыть свой секрет случайно, просто забыв про осторожность, — после всех пережитых неприятностей это было бы очень обидно. — Я из волшебников знаю только тех, что здесь учатся или преподают. И всё! Очень маловероятно, что это, например, Довиник Бреджик вдруг стал обладать таким могуществом. И ещё сомнительнее, что он решил мне помочь под носом у ректора!
— Что, ты вообще могучих магов не знаешь?! — вытаращился на меня Алан и тут же насмешливо добавил: — То есть ты даже первую десятку списка Фордс не назовёшь?
— Не-а, — качнул я головой. — У нас на Земле есть список Форбс, но там содержатся самые богатые люди. Волшебников же, как вы знаете, у нас вообще нет… Ну, официальных точно.
— А зачем вести список богатейших?! — ужаснулся Алан. — Какой в этом практический смысл? Да и как вообще можно узнать, насколько человек богат? Мой отец, например, держит свои накопления в семнадцати раздельных сокровищницах. Сколько там точно золотых не знает даже он сам…
— Ну а какой практический смысл в вашем списке Фордс? — не удержался от ответной шпильки я. — Зачем он вообще нужен?
— Чтобы случайно не вляпаться в дуэль с кем-то, кто намного сильнее тебя! — моментально ответила Милена. — Как, например, ты ввязался в драку с Симоной. Очень полезная штука! Ни одного дурака уберегла от мучительной смерти…
Вот уж чего Милене было не занимать, так это практичности. Да она даже на формальный список волшебников смотрела как на предупреждение и возможный ресурс, необходимый для выживания! Что-что, а жизнь на Западе бесследно не проходит…
— В общем, всё, что я знаю об этом вашем списке, так это что где-то в нём есть Деронд Деру, да Маллой сегодня обмолвился, что он там на двенадцатом месте. А больше я ничего не знаю… Ну вот кто там номер один?
— Фарнир! — хором ответили мне Милена и Алан, не отрывая от меня одинакового взгляда, красноречиво говорящего «Ну я же говорил!».