[20]: сверкающие палочки так же шипели и плевались.
Нин большой ложкой переложил жука в соседнюю миску, где тот, светясь неоново-зеленым, стал рассыпать зеленые же искры. В третьей миске он устроил фейерверк розового цвета, а в четвертой, последней, – закружил по ободу, рисуя ярко-голубые, как разряды молний, орбиты. Перед глазами Роз заплясали светящиеся хвосты искр, так что ей пришлось сморгнуть и отвернуться в сторону.
Наконец жук перестал светиться, и Нин вернул его в банку из красного стекла, которую надежно закрыл крышкой.
Роз сняла сварочную маску, стерла со лба крупные капли пота и увидела, что глазурь в четырех мисках сделалась неоново-оранжевой, неоново-зеленой, неоново-розовой и неоново-голубой. Жук, невзрачный и явно изможденный, тихо копошился в банке.
– Ну и ну, – сказала Мардж и часто-часто заморгала. – Ну и ну.
– Занятно, – пробормотала Роз, листая «Апокрифы» в поисках упоминаний слепящего жука.
Нужная страница нашлась быстро:
И случилось так, что лета 1832-го прибыл заезжий британский торговец Деверил Шенк, потомок Альбатроса Чудса, в тайское поселение Сонгкрам и обнаружил слепящего жука, обитателя диких джунглей Юго-Восточной Азии. И взял Деверил Шенк волшебные искры, что высекал оный жук, и расцветил ими глазурь ядовитого пирога, коим накормил правящую семью Сонгкрама, угрожавшую выслать его вон. И употребили члены монаршего рода отравленный пирог в пищу, ибо сияющая глазурь заворожила их взор.
– Кошмар! – возмутилась Мардж, которая тоже прочла историю, склонившись над плечом Роз.
– И не говорите, – согласилась Роз.
Мардж перевела взгляд на карточку с рецептом, записанным рукой Лили.
– Оригинального рецепта я не видела, пользовалась только той версией, что оставила нам предыдущая директриса. – Старшая пекарша сделала глубокий театральный вздох и покачала головой: – Альбатрос Чудс травил людей! Что же у вас за семейка такая?
– Альбатрос мне не родня, – парировала Роз, чувствуя необходимость оправдаться.
Увы, объяснять сложную генеалогию Чудсов и то, каким образом незатихающая вражда между братьями, добросердечным Филбертом и жестоким Альбатросом, привела к возникновению двух видов кухонного волшебства, было некогда. Существовало полезное волшебство, которое творила мама Роз (и она сама, напомнила себе девочка), и зловещее, черное волшебство Альбатроса и его потомков.
– Ладно, не важно. Конечно, эти штуки, – Роз указала на миски, выстроенные в ряд на столе, – ужас, но не ужас-ужас.
– В каком смысле? – Гус снова вскочил на стол. Он задрожал, и шерсть на нем встала дыбом. – Лично я ненавижу жуков.
– «Мерцарики», приготовленные по этому рецепту, притягательны только с виду, – пояснила Роз, – а должны быть такими же еще и на вкус.
Джин, стоявший в сторонке, неторопливо приблизился к остальным. Роз жестом велела Гусу молчать: провела пальцем по губам, словно застегнула замок-молнию.
– Она мастер своего дела! – Джин одобрительно похлопал ее по плечу.
– Верно! – хором воскликнули Мелани и Фелани, глядя в одну из четырех мисок.
Роз просияла, нашла в «Апокрифах» рецепт – воистину чудовищный – и углубилась в чтение.
КЕКСЫ «НЕНАСЫТНАЯ УТРОБА» для устрашения целых городов
И случилось так, что лета 1742-го в ирландском городе Баллибей испек Каллум О’Фрейм, потомок нечестивого Альбатроса, малые кексы, отведав коих все население Баллибея ощутило в утробах своих великую пустоту. Горожане ели без остановки, но насытиться не могли. И, уничтожив собственные запасы съестного, принялись они рыскать по округе в поисках пищи и убивали соседей своих ради горсти вареного картофеля и куска пастушьего пирога, как убивают хищные звери.
И смешал сэр Каллум О’Фрейм два кулака муки с одним кулаком шоколадного порошка и одним кулаком сахара. И добавил он один брус коровьего масла, и два куриных яйца, и один кулак молока, один орех ванили, и вой туманной ведьмы, громкостью превосходивший даже урчание голодных утроб баллибеанцев.
– Значит, если мы воспользуемся этим рецептом, то тоже превратимся в диких зверей? – растерянно произнесла Мардж. Она стащила с головы поварской колпак, который утратил свою безупречную белизну и пестрел пятнами от пищевых красителей и карамельного сахара. – Я не хочу превращаться в ведьму и выть!
– Вот что вас исцелит. – Роз ткнула пальцем в строчки, написанные мелким почерком на обратной стороне листка.
БУЛОЧКИ «КРОЛИЧЬЯ ЛАПКА» для отмены действия кексов «Ненасытная утроба»
И засвидетельствовал странствующий пекарь Шеймус Чудс чудовищный голод, что охватил жителей Баллибея, прежде не ведавших подобного бедствия, и испек для них волшебные сладкие булочки. Стоило баллибеанцу отведать оную булочку и погладить нежный мех кролика, как голод сменялся приятной сытостью.
И смешал сэр Чудс три кулака муки с одним желудем зрелых дрожжей, одним кулаком коровьего молока, одним яйцом и одним кулаком сахара. И добавил он к смеси благословение бенедиктинского кролика.
И носил впредь каждый житель Баллибея на шее охранный амулет – кроличью лапку, добытую непременно от зверушки, умершей естественною смертью, – дабы в любую минуту мог он погладить мех сего милого и невинного создания.
– Вот это да! – восхитился Джин. От удивления глаза у него едва не вылезли на лоб. – Наверное, оттуда и пошел обычай вешать кроличью лапку на брелок для ключей. Отличная вещь! У меня под кроватью целая коробка таких.
– Но где же нам взять бенедиктинского кролика? – вслух задалась вопросом Роз. – Не говоря уже о туманной ведьме…
Встав кружком, пекари задумались, а Гус прыгнул Роз на руки и зашептал ей в ухо:
– Похоже, в том здании в форме торта найдется любой ингредиент. Склад с роботами, помнишь? Уверен, Туманную ведьму тебе выдадут без проблем, а вот запрос на бенедиктинского кролика может вызвать подозрения. Придется его украсть.
– Отличная мысль, – шепнула в ответ девочка.
Она спустила кота на пол и слово в слово повторила пекарям все, что он сказал.
– Беру дело на себя. – Джин выпятил грудь. – Подростком я часто воровал в магазинах, но потом образумился и открыл для себя выпечку. Вот увидите, бенедиктинский кролик исчезнет в моем кармане быстрее, чем в шляпе у фокусника.
– Джин, дружище, все мы в юности совершали поступки, которыми не гордимся, – похлопала его спине Мардж. – Я, например, украла с ипподрома скаковую лошадь. Ну, это длинная история. – Она расплылась в улыбке. – Я имею в виду, что пойду к тебе в сообщницы.
– Ни в коем случае! – вскричала Фелани. – Это слишком опасно!
– Украсть кролика? – нахмурилась Мелани. – Таких милых созданий нельзя воровать! – Она повернулась к Жасмин, которая в этот момент угощала Нина шоколадом. – Жасмин, ты слышала? Мардж и Джин собираются украсть кролика!
– Мм? – рассеянно отозвалась Жасмин.
– Не обращай внимания, – сказала Мардж, подошла к ней и взяла два кусочка шоколада. Одним из них она нарисовала темные полоски у себя под глазами – как делают футболисты, – при помощи второго сделала то же самое с Джином. – Ну вот, – удовлетворенно произнесла Мардж. – Теперь нас не узнáют. Идем, Джин. – Она закинула остатки шоколада в рот и подмигнула Роз: – Труба зовет!
Роз с Гусом и четверо пекарей остались на экспериментальной кухне и занялись приготовлением двух партий «Мерцариков» по обновленному рецепту: в одну партию предстояло добавить вой туманной ведьмы, в другую – благословение бенедиктинского кролика. Тесто замесили в двух огромных, как литавры, металлических чанах, которые Жасмин выкатила из кладовой.
– Бедный кролик, – бормотала себе под нос Мелани. – Бедный, бедный кролик.
«Бедная, бедная я», – думала Роз. Если бы не Фелани, Нин и Жасмин, она бы испортила обе партии теста. Девочка раз за разом допускала ошибки, как ни старалась сосредоточиться на рецепте, ведь перед глазами у нее неотступно стояли родители и дедушка Балтазар, запертые в отеле посреди гор химической выпечки «Лучшесс». Кроме того, в голове постоянно крутилась угроза мистера Маслоу: «А не то…» Что он сделает с ее родными, если она не выполнит задачу?
– Может, тебе лучше заняться уборкой? – мягко предложила Жасмин, протянув ей миску с грязными кухонными инструментами.
– Пожалуй, – согласилась Роз.
Когда она отмывала огромную ложку-мешалку от шоколадного теста, вернулись Мардж и Джин – слегка уставшие, но со счастливой улыбкой на лице. Шоколадные полоски под глазами у обоих намокли от пота и размазались, испачкав щеки. Ясно было одно: воришек переполняла радость.
– Как все прошло? – спросила Роз.
Мардж толкала перед собой тележку с двумя банками из красного стекла. Одна была больше метра в высоту и с полметра в ширину. Сквозь полупрозрачное стекло Роз разглядела внутри уродливую старуху. Во второй банке, обычных размеров, сидел очаровательный кролик в черно-белом ошейнике с шубкой цвета топленого молока.
– Получилось! – провозгласила Мардж, победно вскинув кулак.
Пекари обступили тележку. Пока они охали и ахали, Роз присела на корточки и наскоро посовещалась с Гусом, который наконец добился внимания девочки, подергав когтем за ее штанину.
– На твоем месте я бы поостерегся этой туманной ведьмы, – прошептал скоттиш-фолд, в то время как Джин пытался взгромоздить на стол огромную банку. – Я слышал, они… буйные.
– Что это вообще за создание?
Роз прищурилась, чтобы лучше разглядеть старуху: седые волосы, жидкие и сальные, бледная морщинистая кожа, длинный крючковатый нос. Роз не могла разобрать, куда смотрит ведьма – на нее или все-таки мимо, и от этого девочке было, мягко говоря, не по себе.
– Туманные ведьмы, – прочистив горло, начал кот, – в основном обитают в Уэльсе. Они появляются из ниоткуда, а сами сотканы из тумана. Принято считать, что они охотятся за душами невинных. Туманные ведьмы воют из-за чудовищной пустоты в животе и невыносимой боли в сердце – боли, которую невозможно утолить, сколько бы человеческих душ они ни сожрали.