— Спасибо, — кивнул я рогатой девушке, которая прогулочным шагом отправилась с инспекцией по коридору.
— Не стоит. Из тебя вышла отличная приманка. Только в следующий раз слушай, что я говорю.
— Договорились. А много их тут вообще?
— Ещё как минимум тот, кто прикончил твоих приятелей. И вот этот.
Она на ходу стеганула по дальней стене, за которой вроде как находился внутренний двор, и заарканила очередного любителя прятаться в тенях. На этот раз за талию, но конец у него оказался тем же — две чёрные кляксы, плюхнувшиеся на пол.
И тут пронзительно взвизгнули тётки, которые продолжали отсиживаться в камере. Выругавшись на неизвестном мне языке, который даже интерфейс не смог перевести, демонесса метнулась обратно. Она почти успела перехватить выскользнувшую оттуда тень, но на этот раз магический кнут хлопнул вхолостую, окатив нас новой порцией черепичных брызг.
Освобождённая все больше вызывала у меня симпатию. Несмотря на высокомерные фразочки, она явно выступала на стороне людей. Иначе бы не рванула бездумно вперёд, а раскрутила заранее хлыст, чтобы ударить поточнее.
Я догнал шуструю девушку у порога камеры, но оказывать помощь там было уже некому — мрачник за секунду расправился с обеими женщинами, не оставив им ни единого шанса. Однако, голоса остальных заключённых, в том числе и раненных, продолжали доноситься из разных уголков изолятора. И это было странно, учитывая скорость чёрных отродий. Даже одной особи хватило бы, чтобы вырезать здесь всех за минуту. Без всяких одержимых увальней, что без сомнения действовали с ними сообща.
Почему жертвами стали именно соседки демонессы?
Ответ нашёлся довольно быстро, как только я поднял взгляд к потолку. Там до сих пор висел пробитый в нескольких местах артефакт, который превратился в обычную жестянку.
— Слушай, а блокиратор на мрачников действует?
— Откуда мне знать? — раздражённо пожала плечами рогатая. — Я тебе не ходячий бестиарий. Но раз они не трогают остальных, выходит, что да.
— Толя! — спохватился я, обернувшись к противоположному изолятору.
Но было слишком поздно. Ведь тень метнулась именно в ту сторону, где продолжал отлеживать бока флегматичный здоровяк.
— Забудь, — отдёрнула меня рогатая. — Ему уже не помо…
Но договорить она не успела, прерванная басовитым рычанием, донесшимся из моей бывшей камеры. Будто там завёлся двигатель грузовика. Очень большого и злобного грузовика.
— Толя?
Он определённо был по-прежнему жив — его массивная фигура виднелась сквозь решётки. Разорванная толстовка валялась на полу, а спортивные штаны превратились в драные лохмотья. Кожа мужика стремительно серела, прямо на глазах, а сам он раздавался всё шире и шире, грозя застрять плечами между двумя рядами нар. Лицо тоже претерпевало изменения, напоминая теперь какую-то звериную маску. Судя по цвету и фактуре — каменную. Да и сам он теперь больше смахивал на греческую статую какого-нибудь олимпийского божества, чем на живого атлета.
Фрейм заключённого тоже пребывал в замешательстве, сменив кириллицу на бессвязные крокозябры, даже уровень исчез.
В левом кулаке человек-статуя сжимал трепыхающегося мрачника. Обитатель теней никакого потустороннего ужаса теперь не вызывал, превратившись в жалкую чёрную тряпку. А стоило вздувшимся на руке мышцам напрячься ещё сильнее, как во все стороны брызнуло, словно мой сокамерник раздавил пальцами шарик с чернилами.
Покончив с тёмным созданием, Анатолий с каменным хрустом развернулся в нашу сторону. Точнее, это был уже совсем не он, а потустороннее существо, не имевшее к человеческому роду никакого отношения. Глаза, превратившиеся в два бледно-молочных опала, огранённых базальтовыми веками, ничего хорошего не выражали. По коже против воли пошёл мороз, будто в изоляторе резко упала температура.
Стоило ему сделать тяжёлый шаг вперёд, как я ощутил на своём лице отчётливый порыв ветра. Сквозняков здесь не водилось в принципе, поэтому пришлось оторвать взгляд от приближающейся ко мне статуи. Именно ко мне, так как синекожая девушка-рогоносец довольно резво бежала на выход, и уже преодолела половину расстояния до тамбура.
— Эй, ты куда?!
— Беги-и-и!
До сих пор все её прогнозы имели свойство сбываться, поэтому я безо всяких глупых уточнений припустил за ней. А гигантская статуя дотопала до погнутой решётки, но выбраться наружу у неё сходу не получилось — просвет был слишком узок для такой туши. Но существо не растерялось и выломало всё ограждение с одного рывка, вместе с солидным куском стены. От такого зрелища мои ноги ускорились до рекордных показателей, так что демонессе не пришлось долго жать меня в тамбуре.
Опять же, она могла преспокойно закрыть толстую дверь перед моим носом, оставив нас наедине. Хотя теперь я сомневался, что эта преграда надолго задержит то, во что превратился мрачный здоровяк. Пожалуй, отныне девица заслужила называться по имени.
По ту сторону никого не обнаружилось, кроме испачканной в крови и золе одежды медсестры. А вот Степан Самохвалов не добежал до порога каких-то жалких пару метров, умерев примерно в тот момент, когда я расстреливал артефакт.
Впустив меня, Талия ловко захлопнула массивную дверь и закрыла все запоры, благо ключи так и остались в замочных скважинах. Одержимые особо не заботились о безопасности, и теперь я мог освободить всех остальных заключённых. В теории. На практике же осталось уповать лишь на действующие блокираторы, что они не пустят туда новую угрозу, как до этого не пускали мрачников.
Рогатая легко прочитала мои мысли при виде ключей и поспешила успокоить:
— Он будет гнаться только за нами, так что остальные в безопасности. Пока что.
— Ты же вроде не бестиарий, — напомнил я ей. — Откуда такая уверенность?
— Это горгулья Смерти. У нас даже дети знают, что она убивает любого, кого видит первым.
— Так мрачник…
— Он не в счёт, у них нет души. Не отставай, древолюб!
Мы снова побежали к очередному тамбуру, за которым начиналось основное здание. И судя по звукам, там по-прежнему было весело. Нас едва не расстреляли, стоило только высунуться из тамбура в предбанник, где раньше находился один из дежурных постов. Но на этот раз в роли стрелков выступали вполне обычные с виду люди. Однако, их пули ничем особым от одержимых не отличались. Мы едва успели укрыться в тесной дежурке, иначе содержание железа в наших организмах резко бы повысилось. И свинца ещё за компанию, ведь один из людей был вооружён помповым ружьём.
— Не стреляйте, мы свои!
— Какие вы на хрен, свои, — высказал сомнения кто-то из защитников. — Я ваши рожи в первый раз вижу!
— Там рогатая была, в ИВС которая сидела, — опознал мою спутницу другой.
— Говорил я — она с ними заодно…
— Мы за вас, придурки! — в сердцах выкрикнул я. — Весь ваш хвалёный изолятор перестреляли, а остальных мрачники порезали.
— Это ещё кто?
— Чёрные фигуры, которые в тенях прячутся. Встречали?
— Да, было дело…
— Короче, времени нет, за нами кое-кто пострашнее гонится. И скоро он будет здесь.
Я с поднятыми руками встал из-за стойки, чувствуя на себе скрещенные прицелы четырёх нервных человек. Трёх разновозрастных мужчин в форме и одной пухленькой курносой девушки. Но никто так и не выстрелил, хотя у меня на груди болтался трофейный пистолет-пулемёт. Который совсем недавно принадлежал кому-то из их коллег.
— Пострашнее оживших теней, говоришь? — переспросил обладатель ружья и объёмного пивного животика, на котором не сходился наспех накинутый бронежилет.
— Да, он их как Тузик газету порвал, мимоходом.
— Демон, что ли?
— Нет, горгулья. Выглядит, как здоровенная каменная статуя. Это был мой сосед по камере.
— А в какой он, собственно… — пузатый повернулся к товарищам.
— Та это ж новичок, — покачал головой один из них. — Вчера только привезли.
— Четырнадцатая, — с недовольной миной вслед за мной поднялась демонесса. — Анатолий Чугуй, он тут давно сидит.
— С провалами в памяти, который? Да-да, помню такого. Девять неподтверждённых убийств, чистосердечное…
— Почему такого опасного человека посадили в общую, а не в одиночку?! — выпалил третий мужчина, опасливо озираясь.
— Я почём знаю!
— Вы наворковались, голубки? — перебила их Талия. — Он скоро будет здесь, и скажу сразу — ваше оружие его даже не поцарапает.
— Только если все, что ты сказала — это правда.
— Вообще-то, я тоже его видел, — пришлось мне напомнить о себе.
— Тебе, хаотик, тоже большого доверия нет. Давай без резких движений, а там посмотрим, что да как.
В итоге меня разоружили, а вот сообразительная демонесса заранее развоплотила фиолетовый хлыст и к ней вопросов ни у кого не возникло. Нас оставили под присмотром молчаливой девушки, не проронившей до этого ни слова. Судя по тому, как неуверенно она держала короткий автомат, в прошлой жизни она в полиции точно не работала. Раздражённая Талия пожелала уходящим мужчинам лёгкого посмертия, и уселась прямо на пол.
— Идиоты! Он их размажет по стенкам и даже не заметит. Но возможно, это даже хорошо.
Мы с нашей охранницей удивлённо переглянулись.
— Чтобы вернуться в прежнее состояние, ему нужна минимум одна душа, — принялась рассказывать синекожая. — Но, чем больше, тем выше вероятность, что он успокоится. Хотя, иногда ему непременно нужно убить именно того, кого он увидел самым первым.
— То есть, кого-то из нас?
— Да, всё верно.
— Тогда почему ты меня тогда не бросила там, в изоляторе?
— Хм, хороший вопрос, — она задумчиво почесала голову в районе правого рога. — Наверное, потому что я — дура. Ведь обещала тебе дожить до утра, но кто ж знал…
— Я так понял, себя он не контролирует? — продолжил я расспрашивать свою эрудированную спасительницу.
— Запомни, сейчас это не человек. Я не представляю, можно ли вообще достучаться до его разума. Эти смертники заикнулись, что у него были провалы в памяти, так что скорее всего он приходит себя только после обратной метаморфозы. С другой стороны, это ведь обратимый процесс, значит — он просто спит где-то глубоко… Любопытно, да. Но в любом случае ему понадобится жертва.