— Вот ты торопыга. А подарок?
Пелагея грациозно подошла к энергетической вампирше и вложила ей что-то в ладошку, отчего та вытаращила зелёные глаза, будто держала в руке взведённую гранату. К сожалению, я так и не смог рассмотреть подробностей — не имея тела, угол обзора никак не поменяешь.
— С днём рождения!
— Это же твой… — прошептала Даша, глядя себе на ладонь.
Пелагея лучезарно улыбнулась, тряхнув светлыми локонами с одной стороны головы. Противоположные были слишком коротки для такого. Модная причёска, хоть и непривычная.
— Ага, он самый. Дарю.
— И кто из нас дура⁈ — снова взорвалась брюнетка, сжав кулак. — Разве не знаешь, ЧТО будет, когда эта хрень сюда упадёт? Тебе тоже конец! Без вариантов!
— Ну не могла же я оставить лучшую подругу одну? — пожала дочь плечами. — Тем более, такую красоту только раз в жизни можно увидеть.
— Ты…!
— Ну скажи, давай, — подзадорила её Пелагея.
— Ты невыносима!
— Спасибо, ты тоже ничего.
Они крепко обнялись, озаряемые светом падающей звезды, и тут меня без предупреждения выплюнуло обратно. К собственному телу пришлось заново привыкать, так что я для пущего равновесия схватился за руку ничего не понимающей Ольги. Та особо не протестовала, продолжая сокрушаться на пустом месте.
— Нет, ну какая из меня тётя?
— Поверь мне, лучше так, чем она тебе самостоятельно придумает прозвище, — прокряхтел я, выдохнув застоявшийся в лёгких воздух.
Хоть мне уже далеко не впервые показывают видения, это каждый раз испытание для нервной системы. Особенно, когда в нём участвует твоя собственная дочь, похожая на модную злодейку.
— Это будущее?
— Нет, всего лишь вероятность, — уточнил Платон серьёзным тоном. — Одна из многих нитей, которые досаждают тем, кто смотрит вперёд. Пока они не стали настоящим, их можно менять. Но только тем, кто на это способен.
— Искажения?
— Да, их и так тоже называют. Вы должны решить.
Я не стал уточнять, что именно. В чём юный провидец хорош, так это в перекладывании ответственности на других. Первым моим порывом было схватить дочь в охапку и утащить её подальше от стихийного бедствия, но с видением всё обстояло не так уж однозначно. Эта версия существенно отличалась от того, что мне напоследок поведал Денис-химеролог. Даша не выглядела злом во плоти, и переживала в первую очередь не за себя, а за Пелагею.
Подруги, ну надо же!
И судя по всему, настоящие. А ведь близкие друзья — это самая главная ценность в жизни. Если так подумать, что хорошего видела Даша в своей? Смерть матери, жестокий отчим, гонения провидцев, разглядевших в ней проблему мирового масштаба…
Чем я буду отличаться от тех же девиантов, стремившихся её уничтожить просто за то, что она МОЖЕТ сотворить? Или я всё-таки другой?
Рядом стояла Ольга, готовая по первому слову броситься ради меня в огонь и воду. Даже не особо понимая в нашем с Платоном разговоре она не лезла с расспросами, а терпеливо ждала объяснений. С Олегом нынче всё сложно, но на нём список не заканчивался. Где-то далеко отсюда бороздила южные моря Талия, в Каневской перебирал очередные бумажки Егор Беседин, а в отвоёванном Новороссийске наводили порядок беспокойные Жень-Жени. И это не считая тех, кого уже нет на этом свете, но они навсегда в моём сердце…
— Пап, мы уходим? — отвлекла меня от размышлений Пелагея, поглядывая на хмурую Дашу, что не покидала своего угла. — Можно я рисунки заберу?
— Иди, конечно, — кивнул я. — А лучше, хватай-ка свою новую подружку и пойдём праздновать. Поводов у нас выше крыши, а с её папой я уж как-нибудь договорюсь. Тем более сегодня в столовой подают крокодилятину — всю жизнь мечтал попробовать! Для тех, кто не хочет экзотики, у меня есть тушёнка и сгущёнка, почти не просроченные. Платон, ты с нами?
Мальчик удивлённо вскинул светлые брови, после чего улыбнулся. Искренне, от души.
— Не люблю шум, но от сгущёнки не откажусь…
101
Спустя два дня нам всё-таки разрешили покинуть Тёплый. К этому времени успела вернуться главная группа разведчиков во главе с Бергером. На этот раз они не посещали никаких убежищ, а просто пробежались по ближайшим населённым пунктам в поисках чего-нибудь ценного. Заодно подготовили ловушку для Евы, но падшая сестра так и не явилась.
Зато на острове Леонид к своему удивлению наткнулся на меня.
— А ты здесь чего делаешь⁈
— С проверкой пришёл, — успокоил его я. — Смотрю, как вы справляетесь.
Стрелок окончательно обалдел и выдал заковыристую фразу, не забыв упомянуть даже моих дальних предков.
— Смотрю, с эмоциями у тебя полный порядок, — сделал я вывод из сказанного. — А вот про большинство других этого не скажешь.
— Место тут такое, — пожал плечами Бергер. — Кто долго прожил, постепенно оттаивают, насколько я успел заметить. Лучше уж так, чем их будут жрать все, кому ни лень.
— Ещё скажи, что людям это на пользу.
— Может быть. Я видел много разных убежищ, где стоял сплошной бардак и анархия. Обычно это заканчивалось плохо.
— А не боишься сам стать таким же?
— Нет. На некоторых это не действует вообще. Раз ты остался таким же доставучим, на тебя тоже. А та дура с мандолиной тоже тут?
— Долечивается. Но мы вас скоро покинем, не переживай.
— Супер! А то чувствую, что здешняя спокойная жизнь с твоим приходом сразу закончится…
Я и сам хотел поскорее отсюда свалить куда подальше, но островитяне хотели отправить с нами новых парламентёров и при этом не слишком оголить защиту. Для этого пришлось сначала дождаться разведчиков. Всё-таки бойцов тут не очень-то и много, а места неспокойные. Глава поселения за всё время так и не соизволил с нами встретиться, поэтому всё общение шло исключительно через Кирсанского. Тот буквально лучился энтузиазмом, повторяя без конца, что это новый виток развития отношений между выжившими. Без обмана и прочих уловок. Судя по его словам, полковник был ещё тем параноиком, и уломать его получилось далеко не сразу. Хотя с другой стороны патологическая осторожность позволила им всем выжить.
Так или иначе, верить Профессору на слово я не собирался. Для меня главное сейчас — помочь Романихе, а потом можно будет и политикой заняться. Островитянам бежать некуда, мы теперь знаем их секреты, и быстро их найдём, даже если они надумают снова сбежать. Об этом я предупредил прямо, но Евгений Васильевич заверил нас, что он всеми руками за открытое сотрудничество и восстановление репутации. Ну да, ну да. А детей-вундеркиндов они у себя держат исключительно ради заботы. Конечно.
Если до посещения детского сада у меня ещё оставались какие-то сомнения, то после встречи с Платоном они окончательно исчезли. Пока цели островитян были до конца не ясны, но раскрыть их — дело времени. Думаю, когда сюда заявится Пересвет с дружиной, они быстро вытрясут всю правду из всех причастных. Его здесь ещё нет просто потому, что Шланг с Гоблином не слишком убедительны, но стоит ему поговорить с дочерью…
Я бы тогда на местных и одного «Куя» не поставил.
Больше всего беспокойство у меня вызывал Олег, но тот, пусть и с большой неохотой, согласился покинуть остров. Оля охаживала супруга все последние сутки, и вроде как смогла достучаться. Потому что без него она отсюда бы точно не ушла, а тащить Ерёменко в качестве багажа нам бы не позволили.
Шухерезада тоже решила не откалываться от коллектива. Хотя у неё имелась возможность спокойно отсидеться до конца срока в безопасности, рядом с другим объектом слежки. Благо Бергер в ближайшие дни никуда не собирался, о чём сразу заявил. Однако перед отбытием скрипачка подошла к нам с просьбой взять её с собой.
И вот это уже вызывало серьёзные подозрения.
— У меня новые инструкции, — нехотя призналась девушка. — Сопровожу тебя до места, и всё.
— А как ты их вообще получила, инструкции твои? — не выдержал я. — Здесь даже магическая связь через пень-колоду работает. Птичка на хвосте, что ли, принесла?
— Почти. Мне обычно говорят, что делать… Во сне.
— То есть, тебе это просто приснилось? — удивлённо присвистнула Оля.
— Можно и так сказать. Но там всё по-другому.
— Мать, тебе бы к психологу сходить… Тут есть как раз один.
— Он психиатр, — поправила её Шухерезада. — Понимаю, что для тебя нет особой разницы…
— Хочешь сказать, я тупая⁈
— Ты сама это сейчас признала.
Воздух между ними стал стремительно наэлектризовываться, но нам сейчас только склок не хватало.
— Так, девочки, не ссорьтесь. Забыли, где мы?
— Здесь всё равно неуютно, — пожала плечами скрипачка. — Так что я бы всё равно ушла.
— А что-нибудь ещё чувствуешь, кроме неуюта? — тут же уточнил я.
— На голову давит, как обручем, — пожаловалась она. — Но когда чуть выпьешь, отпускает.
— Ты же сейчас не воду имеешь в виду, да?
— Ещё чего! Я похожа на рыбу? Меня ж в больничке держали, а там есть спирт. Главное, правильно развести…
— А ты не так уж безнадёжна, — одобрительно цокнула языком Оля. — То-то у меня купол трещит в последнее время… А это всё из-за тебя, Тим. Точно! Алкоголь же выводит из организма всякое нехорошее, я где-то слышала.
— Да, радиацию.
— Вот! Вдруг тут фон превышен? Пойду, тяпну за твоё возвращение и заодно Ерёменко накапаю, а то достала его постная физиономия…
— Смотри не переборщи, нам выдвигаться через час, — напутствовал я её.
Но разведчица уже умчалась в сторону столовой. Там тайком настаивали бражку на лесных ягодах, в обход сухого закона, однако продукт получался откровенно так себе и большого спроса не имел. А может быть, люди больше не испытывали тяги к спиртному.
В любом случае повара выглядели наиболее адекватными среди простых жителей. Что к сожалению сказывалось на качестве еды…
Сборы мои прошли легко и быстро.
Некоторые вещи так и не покинули рюкзака, так что их даже не пришлось запихивать обратно. Вскоре я навьючился и покинул общежитие, где провёл последние дни. Не скажу, что местное жильё отличается комфортом, но по скрипучей кровати, скорее всего, буду скучать. А вот по храпу многочисленных соседей — нет.