Кривящийся, будто сожрал ведро лимонов, мародёр протянул мне рюкзак.
— Нет уж, тащи, — безмятежно улыбнулся я. — Потом в лагере вашем всё отдашь.
Толстопуз покраснел, как спелый помидорчик, до хруста сжав пальцы на рукояти моего топора, но наткнувшись на тяжёлый взгляд Анвара, с шумом выпустил воздух через ноздри. А вот качок неожиданно улыбнулся, протянув мне лопатообразную ладонь, помогая подняться.
— Извини, просто на нервах все. В то, что ты справился с людоедом, и правда не верится.
На ребре ладони я заметил небольшую татуировку «За ВДВ!». Не моряк, значит.
— Это от непривычки, пройдёт скоро, — пообещал я.
По-хорошему, нужно было дождаться, пока выжженная дотла полянка окончательно остынет, и тщательно там пошарить, но столько свободного времени у моих новых знакомых при себе не оказалось. Жаль, ведь я был почти уверен, что там меня дожидается какой-нибудь знатный лут. Пришлось запоминать это место на виртуальной карте, в надежде сюда вскорости вернуться. Отметки там ставить было нельзя, но ориентиров на ней и так хватало.
Одежду не стал даже поднимать, она и на тряпки уже не годилась. Мне осталось только плотнее запахнуться в куртку и последовать за мужиками, спешащими обратно к своим.
В пути было не до разговоров, поэтому всё вопросы я оставил на потом. Тело всё ещё ломило и потряхивало от последствий «прокачки», и держать темп получалось с большим трудом.
К счастью, маршировать по перелескам пришлось недолго. Спустя час мы вырулили на грунтовую дорогу и дальше просто шли по колее. Считай, что летняя прогулка за грибами, если не смотреть на хмурые рожи моих спутников. Их настроение я понял лишь, когда наша группа вышла к пункту назначения.
Это действительно был лагерь. Только не бандитов, а беженцев.
Состоял он из трёх старых деревянных хат, торчавших посреди очищенных от леса полянок, да десятка разномастных палаток — от камуфляжных армейских, до разноцветных туристических. Но главное, это были не жилища, а люди, в них обитающие.
Большую часть составляли женщины всех возрастов, разве что совсем уж старух не наблюдалось. Затем шла ребятня — от малышей до подростков, а вот мужчины попадались лишь изредка. Объединяло эту разношёрстную толпу лишь одно — у всех были такие усталые лица, с намертво застывшими в глазах тоской и отчаяньем, что хоть вешайся. Не удивлюсь, что где-нибудь неподалёку кто-то из их знакомых уже на верёвке болтается. Даже вечно неунывающие дети не пытались веселиться, а уныло слонялись по территории, по мере сил помогая взрослым.
Люди пытались обустроиться, как могли — укрепляли палатки, рыли глубокую яму под отхожее место, а троица тёток чего-то кашеварили возле большого, литров на пятьдесят, котелка на треноге. Смотрелась хозяйственная деятельность неплохо, если не брать в расчёт похоронную атмосферу, царящую в округе.
На подходе нас встретил самый настоящий патруль. Правда, с единственным ружьём на троих, но уж какой есть. Остальные стражники лагеря оказались вооружены чем попало — самодельными дубинками, вилами да топорами. Не дать ни взять — народное ополчение.
Машин попалось на глаза на удивление мало — десятка полтора, в основном внедорожники или старые добрые Жигули. И большинство из них уже приспособили под временное пристанище. Между парочкой были и вовсе натянуты бельевые верёвки, на которых подсыхала выстиранная одежда. Цыганский табор отдыхает.
Внутри условного периметра наш маленький отряд разделился. Бородачи, вернув мне все вещи, включая колун и связку бейджиков, удалились в расстроенных чувствах, а остальные повели меня к местному Стеньке Разину. Обитал он в одной из мелких изб, явно знававших времена и получше. Древесина потемнела, широкие доски на крыше поросли толстым слоем мха, а большинство узких окон было заколочено. Под некоторыми стенами обнаружились вкопанные подпорки. Приусадебных участков вокруг хибарок не имелось, что было очень странным даже для такого маленького хуторка.
— Что это за место? — не удержавшись, спросил я у молодого десантника.
— Егерский кордон был, когда-то, — пояснил Павел. — В нулевых хотели местное охотхозяйство возродить, да не срослось. Мы сюда заезжали иногда, погудеть…
— И откуда вы все?
— Из Илютино, — потемнев лицом, ответил десантник. — Деревня такая. Была.
Я хотел было уточнить, что же такого случилось с целой деревней, но мы уже перешагнули через порог избы. В коротких тесных сенях задерживаться не стали, выпустив наружу сизое облако сигаретного дыма и угрюмого усатого мужика, умчавшегося прочь. Такая продувка оказалась очень кстати, так как внутри было накурено, хоть топор вешай.
Основное помещение не имело перегородок, представляя собой классическое мужское обиталище — голая печь в углу, широкий стол по центру, окружённый самодельными табуретками, а вдоль стен двухъярусные нары в рядочек. Естественный свет, едва пробивавшийся через грязные стёкла окон, дополняла зажженная керосиновая лампа, подвешенная к потолку. От неё во все стороны плясали дрожащие тени.
Местный лидер обнаружился за столом в гордом одиночестве, чертящий что-то на небольшой карте, придавленной пепельницей. Рядышком стоял вполне работоспособный самовар, от которого так и пыхало жаром и несколько щербатых кружек.
— О, чаёк! — Анвар радостно оскалился, обнажив металлические «фиксы», и мигом устроился на одном из табуретов.
Мы с Павлом последовали его примеру, под пристальным взором хозяина хаты.
Сергей Плотников.
Уровень — 0.
На уровень можно было и не смотреть — никто из встреченных мной на улице людей не мог похвастаться даже первым. С магами здесь прям беда какая-то.
На вид лидеру было хорошо за пятьдесят, но для своих лет он выглядел довольно неплохо, напоминая сурового альпиниста на склоне лет. Даже очки в толстой оправе не портили впечатления. Лицо чуть вытянутое, волевое, на левой щеке виднелся косой шрам. Сразу же за ним начиналась опрятная бородка клинышком с благородной проседью, а во рту брутально тлела сигарета.
Он терпеливо дождался, когда старший группы нальёт себе крепкой заварки и утолит жажду, лишь после чего коротко, но весомо произнёс:
— Рассказывай.
— Петрович, да особо и нечего, — пожал плечами Анвар. — Дым тот не от пожара был, оказывается. Просто вот этот парень дерево-людоеда спалил. Начисто, там пепел один остался.
— Занятно, — мужчина протянул мне руку. — Что ж, будем знакомы. Сергей Петрович.
— Тимофей, — коротко ответил я, пожимая сухую крепкую ладонь. — Отчества, увы не помню. Вам не кажется смешным, что теперь представляться особо и не нужно? Всё, вроде бы, и так написано. Над всеми.
— Давай на «ты»? — предложил мужчина, заметно нахмурившись.
— Без проблем.
— Тогда дам тебе совет — не слишком полагайся на эти надписи. Неизвестно, к чему вся это чертовщина приведёт…
— Да уж ни к чему хорошему, — буркнул десантник, беря себе чашку.
Сергей Петрович налил нам чай и продолжил:
— Поверь, это не дар свыше, это — проклятие.
— Лично мне это самое проклятие помогло из дурдома сбежать, — не согласился я. — Да и вообще, уже выручало не раз.
— Серьёзно, что ли? — лидер удивлённо посмотрел на Анвара.
— Ну да, у него даже презент оттуда есть, — невозмутимо ответил смуглолицый, указав на моё ожерелье, вернувшееся на шею. — Но я бы не сказал, что парень так сильно с башкой не дружит. Да и людоеда он по-настоящему спалил, я проверял.
Он хитро подмигнул стушевавшемуся десантнику.
— Я вроде слышал, что у нас в районе строили частную психиатрическую клинику, — начал припоминать Сергей Петрович. — Но потом про неё тишина была несколько лет. Думал, что этот проект так и не запустили.
— Если бы… — горько усмехнулся я. — Просто у них клиентская база на деревни не распространяется. Ценник высокий.
— Допустим. И что ты там делал?
— Лечился. Но как оказалось — совершенно зря. Это моя жёнушка постаралась, чтобы я оттуда никогда не вышел.
Мужики фыркнули. Кто удивлённо, а кто— и с недоверием.
— Хочешь сказать, что ты — нормальный?
— Нет, конечно, — честно ответил я. — Со мной такое творили, что до сих пор мозги никак в кучу не соберу. Но в целом, я вполне адекватен. Иначе, ваша группа вернулась бы в сильно урезанном составе.
— О чём это он? — строго блеснул очками Сергей Петрович.
— Да пасечники его пощипать хотели, пока я в кустах шарил. — с усмешкой ответил Анвар.
— Павел?!
— Наш косяк, да.
— Недели не прошло, а уже дичать начали, — осуждающе покачал головой лидер. — Всё вернули?
— Вроде да, только за рассказ о дереве-людоеде он одежду попросил.
— Так в чём же дело, выделите ему что-нибудь. Павел, займись этим.
Десантник, не знающий, куда себя деть от смущения, быстро дохлебал чай и вышел вон.
— Не держи зла на них, — неожиданно попросил меня Сергей Петрович. — Просто сейчас у нас каждая краюха на счету. Мы бы и рады помочь всем и каждому, да сами концы с концами едва сводим. Так что там с деревом?
— Как оказалось, оно прекрасно горит, — поделился я нехитрыми наблюдениями. — Центральный пень поджигается от малейшего пламени, а дальше огонь быстро распространяется на всё остальное. Вы разве не пробовали?
— Нет, — хмуро ответил Анвар. — Только стреляли. Без толку…
— А как ты к нему смог подобраться с факелом? — с отчётливым сомнением в голосе поинтересовался лидер.
— Я разбил об него бутыль с самогонкой, а затем швырнул туда горящую тряпку.
Мужчины переглянулись.
— То есть, ты был внутри периметра?
— Ну да.
— А выбрался как?
— Колючки проломил. Они сразу же сохнуть начали, — я мстительно улыбнулся и добавил. — Как по волшебству.
Мужчин от этого слова конкретно так передёрнуло, но они смолчали. Что-то у них явно с магией не заладилось.
— Хм, — Сергей Петрович затушил сигарету и снова потянулся к початой пачке. — Хазар, ты сможешь повторить опыт, скажем так, менее рискованно?