— Ах вот оно что, — вдруг улыбнулся хозяин дома. — Приходил и предлагал. Тебя тоже тогда еще с собой забрать пытался.
— Меня потом соседка спросила: зачем отец мой приходил? Как после стольких лет не постеснялся показаться на глаза? — По лицу Белоники поползли злые слезы.
— Иной раз добрые соседи хуже злых врагов, — усмехнулся Вольга. — Садись, поговорим. Что ж ты раньше-то не спросила? Столько времени молчала и обиду копила! Вот дети, сначала наломают дров, а разговаривать начинают, только когда к стенке приперли.
— А взрослые начинают рассказывать, когда из этих дров поленницу уже можно складывать, — фыркнула Лукреция. Поднялась чуть слишком стремительно для своего почтенного возраста, подошла к Белонике и, обняв за плечи, попыталась посадить на стул. — Садись и успокойся немного.
Белоника досадливо дернула плечами, но баронессу это не смутило.
— Садись, упрямая, устанешь еще стоять, пока он оправдываться будет.
Волшебница утерла слезы и вправду села. Пожилая дама замерла у нее за спиной, положив руки на спинку стула, словно взяв девушку под защиту.
— Так-то лучше. Вольга…
Волшебник вздохнул:
— Чуть меньше сотни лет назад, использовав брачный артефакт из хранилища в этом доме, я отказался от своего волшебства и долголетия ради женщины, которую полюбил. К сожалению, она умерла раньше меня, и я получил свою силу обратно. Но у нас с ней было четверо сыновей… а уж от них потом пошло внуков, правнуков и того больше. Я старался, но за всеми разве уследишь? Хорошо, если ведут оседлый образ жизни. А если, как твой отец, перекати-поле — так вовсе беда.
— Мой отец… — прошептала Белоника.
— Ты мне не дочка. Не было у меня дочерей. Зато праправнучек хоть отбавляй, — усмехнулся Вольга. — Но волшебницей стала только одна.
— Так соседка же тебя узнала! — взвилась вдруг Белоника — Лукреция еле ее удержала, посадила обратно.
— Что соседка? Видел я своего правнука мельком — может, и похож на меня немного.
— И… где он сейчас?
Вольга нахмурился.
— Не знаю. Сгинул давно уже. Он же охотник был. С ватагой таких же отчаянных парней ходил по селениям, зверя бил: где волки лютуют, где медведь-шатун не в срок из спячки вылез.
Все снова замолчали.
— А нельзя было сказать, что я тебе праправнучка? — смаргивая вновь набежавшие слезы, спросила Белоника.
— Да зачем? Тоже мне родственничек выискался! Я с отцом твоим даже знаком не был и тебя на руках не качал. Разве это дед? А тебе здесь под моим присмотром жить, с другими волшебниками общаться как? Вот и промолчал. Не прав был?
Девушка только всхлипнула.
— То-то видно, как у вас говорят, яблочко от яблони недалеко падает, — добродушно проворчат баронесса, чтобы разрядить обстановку. — Собрались тут горе-молчуны. Хорошо еще, никто пострадать не успел.
— А как же Лана? — пискнул из своего угла Буреслав, до этого сидевший тише воды, ниже травы, чтобы не прогнали.
— Цела твоя Лана, — снизошел до него Вольга, открыв наконец-то правду.
— Так вы меня обманули!
— Так ты нас тоже! — расхохотался воспитатель, напряжение отпустило, и он ничего не мог с собой поделать.
Улыбнулись все остальные обманщики, собравшиеся в одной комнате.
— Что же мне теперь делать? — виновато спросила Белоника, в который раз утирая слезы. Потом умоляюще взглянула на фальшивого проверяющего: — Забудьте все, что я сказала.
— О-о-о, я умываю руки, — поднялся Чингис. — Сам будешь объяснять своим подопечным, что ты и твоя великолепная леди тут наворотили.
— Никто тебя не ругает, девочка. Правда, Вольга? — вмешалась баронесса. — И вы, Чингис, не уходите. Разве вам не интересно, что будет дальше?
— А что, у вас есть еще какое-то дальше? — с готовностью вернулся на свое место Чингис, словно зритель после антракта в хорошем спектакле.
Вольга удивленно посмотрел на баронессу.
— К сожалению, да. Есть в этом доме еще один молчун. Буреслав, позови Ратко.
— Он что, тоже праправнук Олега? — выпучил глаза мальчишка.
— Не мели чепухи. Иди и зови.
За любопытным юным волшебником мигом хлопнула дверь.
— И правда, зачем Ратко? — спросила Белоника.
— Скажем так, ты и его обидела незаслуженно, — загадочно сказала Лукреция.
Чингис посмотрел на Вольгу, тот пожал плечами, дескать, поди пойми этих старых интриганок.
Ратко протиснулся в дверь как раз вовремя, чтобы предотвратить дальнейшее обсуждение.
— Что у вас тут?
Из-за его спины высунулась любопытная физиономия Буреслава, боявшегося пропустить хоть слово.
— Вечер откровений. Присоединяйся! — бодро сказал Чингис.
Великан обвел взглядом всех по очереди — не укрылась от его внимательных глаз и заплаканная Белоника — и остановился на довольной баронессе. Та кивнула, и Ратко окончательно прошел в комнату. Буреслав закрыл за ним дверь.
— Мне одна мышка шепнула, что ты очень хочешь уйти из этого дома, — перешла к делу Лукреция.
— Это правда? — взвился Вольга, в этот день воспитанники преподносили ему сюрприз за сюрпризом.
— Правда, — кивнул богатырь. — Отпустишь?
— Смотря для чего…
Ратко помялся, не зная, какие слова подобрать. Затем решился, бить — так в лоб.
— Не один теперь я на свете. Есть у меня моя Нюта. А летом будет еще дочка или сынок.
Если бы Вольга не сидел, то, наверное, пошатнулся бы от такого удара.
— Вот те на, — только и проговорил Чингис.
— Так Нютка твоя брюхатая, что ли? — громко и неосторожно произнес Буреслав, все еще находившийся на расстоянии вытянутой руки от великана.
Подзатыльник не заставил себя ждать. Да не просто подзатыльник, а царь всех подзатыльников. И никто мальчишке не посочувствовал.
Вольга прочистил горло, как-то по-особенному взглянул на Лукрецию, словно давая понять, что догадался, зачем та позвала парня именно сейчас.
— Ты же знаешь, что я не могу тебя отпустить, пока ты не разобрался со своим волшебством?
Ратко кивнул.
— Знаю. Только на что оно, мое волшебство, если Нюта сейчас за другого замуж пойдет?
Воспитатель нахмурился.
— Крепко решил?
— Крепко.
— Буреслав, сходи в мою комнату, там на верхней полке шкатулка резная стоит — принеси.
— Ага, я сейчас! — Буреслав в очередной раз выпорхнул в коридор.
— Вот когда умение перемещаться ему бы пригодилось, — сказала вслед неутомимому гонцу баронесса. — Чингис, поможете потом мальчику?
— Я? — удивился волшебник. — Я бы с радостью, но не умею перемещаться.
— Вам и не понадобится. По крайней мере так, как хотелось бы Буреславу.
— С вашими загадками я вовсе отсюда не уеду, — засмеялся мошенник.
— Может, вам и не надо? — лукаво ответила баронесса. — Подумайте.
Буреслав вернулся с небольшой деревянной шкатулкой и передал ее Вольге, но по лицу пацана было видно, что не удержался, открыл-таки по дороге.
— Ну и что там видел? — спросил воспитатель.
— Да браслеты волшебные, что-то вроде кандалов, — сообщил мальчишка.
— Не в бровь, а в глаз, — согласился Чингис.
Вольга открыл шкатулку, на дне действительно поблескивали два серебряных браслета, украшенные витым узором.
— Брачные артефакты бывают разного вида. Мне в свое время достались эти. Жених и невеста должны произнести клятву и надеть браслеты, тогда тот из них, кто владеет волшебством, его лишится, а вместе с ним лишится и своего долголетия, будет стареть, как обычный человек. Пока живы оба супруга, снять браслет невозможно.
— Страшная вещь, — прошептал подставной проверяющий.
— Если без настоящей любви, то нет ничего страшнее, — согласился с другом Вольга и посмотрел на Ратко. — Браслеты — это условие. Наденешь — и можешь уйти отсюда, когда пожелаешь.
Снова повисла тишина.
— А без браслетов нельзя? — робко спросила Белоника, наконец-то пожалевшая парня.
Вольга покачал головой.
— С его видом волшебства нельзя.
У Ратко тоже возник вопрос, только совсем другого свойства.
— Да как же я его надену? — Он указал взглядом на самый крупный браслет, и всем стало понятно, что тот ковался вовсе не для богатырской ручищи.
Вольга смущенно потрогал свое запястье, которое было в полтора раза тоньше, чем у воспитанника.
— Дайте мне, — встала с места Белоника, глаза ее снова влажно посверкивали.
Воспитатель протянул девушке серебряный браслет. Волшебница взялась за него обеими руками и легонько развела в стороны: на глазах у присутствующих украшение стало шире, не потеряв своей идеально круглой формы.
— Теперь впору?
Богатырь примерил, рука и вправду прошла свободно.
— В самый раз! Спасибо. Всю жизнь носить буду, тебя вспоминать.
— Тогда, на Солнцевороте…
— И за это тоже спасибо, — улыбнулся Ратко. — Если бы не ты, может быть, еще и не решился бы.
Глава 25СВАТЫ
Когда день перевалил за середину, Лукреция начала собирать вещи. Хорошо бы было выехать уже следующим утром, да пораньше — путь предстоял неблизкий.
Укладывая платья, многие из которых оказались так и не надетыми ни разу благодаря волшебному артефакту, раздобытому в хранилище, аристократка лукаво гадала: не разрешит ли Вольга забрать с собой брошь? В конце концов, с его проблемой она справилась в рекордно короткий срок. Сложно поверить, но прошло всего несколько дней, показавшихся баронессе целой жизнью. А ведь до этого время летело с пугающей стремительностью — только успевай отсчитывать годы, но здесь, на севере, вдруг неожиданно притормозило.
В дверь постучали.
— Войдите, — разрешила Лукреция, с ловкостью карточного шулера пряча один из предметов интимного туалета между аккуратно сложенных платьев.
Вошла целая делегация: Ратко, Вольга, Белоника, Весень и Лель, из дверного проема выглядывали Морошка со Жданом. Между ног посетителей юркой молнией скользнула куница и тут же попыталась залезть баронессе на плечо.
— Что, нагулялся, предатель? — спросила пожилая дама, подсаживая зверька. — А то все Лель да Лель.