Весень слегка усмехнулся и кивнул, затем спросил меня:
— Готова?
Если бы еще знать к чему.
— А это не больно? — настороженно спросила я. Испытывать на себе волшебство юных искусников казалось рискованной затеей. Сейчас превратят в какое-нибудь чудище — и прости-прощай возвращение домой.
— Да не должно быть.
Как мне показалось, в голосе целителя не хватало уверенности. Я посмотрела на Вольгу.
— Не бойся, — сказал мне волшебник.
Пожалуй, в этом вопросе ему можно доверять… только если наниматель не решил таким хитрым способом избавиться и от меня, и от необходимости оплачивать работу.
— Я и не боюсь, — бодро сказала я и подняла вверх подбородок. Но на самом деле внутри что-то трепыхалось: а ну как целителю действительно удастся вернуть мой настоящий облик? А если не удастся, это потом сделает Вольга, чтобы логично завершить для своих подопечных историю с Ланой.
— Тогда объясняй и показывай, — кивнул воспитатель Весеню.
— Сначала я не мог понять, в чем дело: организм Ланы казался совершенно нормальным, — смущенно начал целитель, не привыкший к долгим речам. — А потом, когда мы лечили Леля, вдруг догадался…
— Меня? — удивился княжич, на лице которого синяки уже стали принимать желтоватый оттенок.
Целитель кивнул.
— Когда я дотронулся до тебя при убранной иллюзии, то понял, на что были похожи ощущения от прикосновения к Лане… и к баронессе…
— Баронессе? Баронессе? — зашептались со всех сторон юные волшебники. — А она-то тут при чем?
— Почему она не спустилась перед отъездом? — громче всех спросила Белоника.
Весень нервно кашлянул и указал на меня глазами.
— Как раз спустилась, насколько я понимаю.
Комната тут же потонула в неимоверном гвалте: каждый хотел подтвердить или опровергнуть это смелое предположение.
— Тихо! — перекрыл все голоса Вольга. — Ты можешь это доказать?
— Мне кажется, да, — серьезно ответил целитель.
— Тогда приступай.
— Что мне-то делать? — с готовностью спросил Лель.
— Я думаю, все получится, если мы просто возьмемся за руки, — уже с меньшей убежденностью сказал Весень и схватил мою ладонь.
Другую я без лишних раздумий протянула второму своему разоблачителю — чего уж теперь терять.
— Опять эти ваши хороводы, — хихикнула я, когда круг замкнулся. Лель, Белоника, Морошка и даже Буреслав поддержали мою шутку улыбками.
— Помолчи, — испортил настрой целитель, а ведь, если он и впрямь догадался, кто я такая, мог бы быть и повежливее. Но юноша даже не заметил своей оплошности, он уже давал другу указания: — Тебе надо просто надеть на себя, а затем снять личину.
— Сейчас? Прямо при всех? — Лель возмутился так, будто его просили прилюдно раздеться.
— Прямо при всех.
— И как это поможет?
— Я проделаю то же самое с организмом Ланы, мне просто надо понимать, что происходит в этот момент.
— Мудрено, — с сомнением покачал головой княжич. — Ну давай попробуем.
Его лицо стало меняться на глазах, кожа больше не носила следов проведенной волшебной операции, исчезли все отеки и припухлости, опустилась на положенное место бровь — и перед нами предстал прежний красавец Лель, совсем такой же, каким я его увидела в первый вечер своего приезда.
— Меня научишь? — с тонкой ноткой зависти спросила Белоника.
— Тебе-то зачем? — ревниво перебила стоявшая рядом Надира.
— Ну, вдруг не высплюсь.
— Тише! — снова шикнул на всех волнующийся Весень, его рука слегка подрагивала в моей. — А теперь обратно…
Я старалась не думать о том, что сейчас может произойти, и внимательно следила, как сбегает с Леля его прекрасная маска. Точно так же сейчас должна была сползти и моя личина.
В столовой повисла абсолютная тишина. По тому, насколько все взгляды были прикованы ко мне, я поняла, что Весеню удался его эксперимент, но молчание слишком затягивалось, и стало ясно, что случилось нечто непредвиденное. Оба молодых волшебника отпустили мои руки и потрясенно отошли на шаг в сторону. Разве так они должны были отреагировать на уже объявленное преображение Ланы обратно в баронессу?
Я поспешно сунула руку в карман, где лежало зеркало, верный и неизменный помощник моих приключений в этом доме.
Из отражения на меня смотрела не девочка… но и не старушка — молодая женщина с внимательным и пытливым взглядом, высокими скулами и небольшой тенью на впалых щеках.
Тишину прорезали громкие звуки одиночных аплодисментов — Вольга мерно ударял в ладоши, одобрительно глядя на Весеня.
— Разоблачение будет неполным, если ты не расскажешь, кто стоит перед нами, — подбодрил воспитатель, закончив аплодировать.
Весень все еще был ошарашен собственным успехом, но произнес громко и четко:
— Она волшебница, владеющая даром иллюзии, как Лель.
Я фыркнула: кажется, кому-то не видать свободы! Не знаю, каким образом целитель умудрился сымитировать мой внешний вид сорокалетней давности, но это было явно не то, что от него требовалось.
— Не совсем, — поспешил исправить Вольга. — Волшебница — да. Но ее волшебство немного отличается от волшебства иллюзий.
— Так что же, она притворялась и Ланой, и баронессой? — раздраженно спросила Надира. — Но мы же видели их вместе!
— Я тоже умею притворяться, — лукаво развел руками воспитатель.
— Ты нас обманул! — в который уже раз заверещал Буреслав.
— И обманывает до сих пор, — решила вмешаться я. — Вольга, мы же договорились, что расскажем ребятам всю правду до моего отъезда! Что это еще за фокусы? Вы наняли меня, Лукрецию Зоненштадтскую, чтобы разобраться с исчезновением артефактов из хранилища. Научили превращаться в девочку, потому что так было удобнее вести расследование. Откуда эта история про волшебницу?
Хозяин дома выслушал меня довольно терпеливо, затем задал всего один вопрос:
— А как ты превращалась в девочку?
— Вы пошептали какие-то волшебные слова, поставив меня перед зеркалом.
— А потом как?
— С помощью вот этого. — Я продемонстрировала всем свое карманное зеркальце.
— Разве оно волшебное?
— Нет, — немного растерянно протянула я. — Но вы же сказали, что я смогу превращаться когда угодно… Для этого подойдет любое зеркало…
— Я помог тебе с превращением только в первый раз, подходящего артефакта у тебя не было. Неужели у такой умной женщины ни разу не возник вопрос, каким образом ты меняла свой облик все это время? — саркастически спросил Вольга.
Усилием воли я вернула себе самообладание. Ну что ж, если он хочет, чтобы его слушали, я послушаю.
— И вы мне собираетесь об этом рассказать?
— Непременно. Но твоя история началась не здесь и не сейчас, и даже не на том балу, на котором состоялось наше знакомство. Эта куница, почему она так привязана именно к тебе? Странно, что никому до сих пор в голову не пришло это выяснить. — Волшебник кивнул на Феню, почему-то испуганно жмущегося к моим ногам. Зверек оскалил зубки.
— Я спасла его из рук Ждана.
— Что значит «спасла»? — возмутился вихрастый, еще не принявший такого резкого перевоплощения своей любимой баронессушки.
На него зашикали.
— Хорошо. Кого еще признает этот зверь?
— Меня, — ответил Лель.
— Может быть, ты тоже спасал его из чьих-то лап?
Ждан обиженно засопел.
— Нет, — произнес княжич. — Я ему просто нравлюсь.
— А почему? Что общего у тебя с баронессой Зоненштадтской?
— Решили тоже поиграть в детектива? — усмехнулась я, но мой наниматель проигнорировал реплику.
— Знатное происхождение? — смущенно спросил Лель.
— Но ко мне же он не бежит, — вклинился Буреслав.
— Верно, знатность тут совершенно ни при чем, — поднял палец вверх Вольга, — а вот происхождение — очень даже. Ждан, напомни-ка всем, отпечаток чьей личности ты перенес на эту куницу?
— Фенрира Справедливого.
— Фенрира Справедливого, — как эхо многозначительно произнес хозяин дома. — По записям, которые ведутся в совете, у Фенрира было три дочери. Младшую звали Ядвига… Да, все верно, Лель, это имя твоей прабабки. Старшую звали Ирма, ну а среднюю — Рогнеда.
При звуке этого имени меня словно окатили холодной водой, но Вольга и не думал останавливаться.
— Фенрир поселил часть своей души в собственном портрете, чтобы присматривать за потомками. Картина досталась старшей дочери, правда, род ее вскоре прервался — так артефакт оказался у нас в хранилище. Потомки Ядвиги сидят на княжеском престоле. А вот следы Рогнеды затерялись. И тебе, Лукреция, наверное, более чем кому-либо другому известно почему. Не напомнишь, как звали твою бабушку-северянку?
Я ошарашенно посмотрела на Феню у своих ног, потом на Леля.
— О твоем существовании совету сообщил один из волшебников, побывавших за границей. Меня отправили проверить, действительно ли у иностранной баронессы есть волшебные способности, и если это так, то, хоть и запоздало, привезти ее сюда. Я не хотел сразу огорошивать тебя новостью. Ты искренне считала себя пожилой женщиной. И к мысли, что это совсем не так, тебя надо было подводить постепенно. К счастью или к несчастью, — Вольга быстро глянул на Белонику, — предлог, чтобы пригласить матерую интриганку в этот дом, у меня был.
— Погодите, — сказала я чуть более взволнованно, чем собиралась, — сколько, по-вашему, мне лет?
— Что-то около семидесяти, — невозмутимо ответил северянин, — но для волшебницы это не возраст. Весень только что вернул тебе тот облик, который соответствует истинному состоянию твоего тела.
— Что значит «вернул»? — все больше нервничала я.
— А ты еще не догадалась? Твое основное волшебство — это волшебство перевоплощения. Но из-за неосведомленности и специфической профессии оно трансформировалось в то, что я бы назвал волшебством обмана. Скажи, тебя хоть раз в жизни изобличали во лжи или раскрывали, если ты притворялась кем-то другим?
— Нет! — Я испуганно покачала головой.
— Могу поспорить, что ты можешь пройти неузнанной и незамеченной куда угодно, хоть по безлюдному коридору, хоть по залам, полным народа, — все это и есть волшебство обмана. Но… — Вольга сделал одну из самых страшных пауз в моей жизни. — Но самое искусное волшебство ты по незнанию применяла, обманывая саму себя, приказывая своему собственному телу стареть, а возможно, даже и умирать вопреки его настоящей сущности.