Сегодня я уже понимала, что эти женщины с молодыми лицами и длинными седыми волосами взрослеют и стареют, как и все. Отличает их от других то, что они видят объем и живут в нем, а в плоскости видно только, как они седеют, пока не становятся белыми как лунь. Они даже умирают, и их хоронят, как всех, но при этом лишь одна грань исчезает из видимой плоскости. А другие грани остаются: одна из них видна в плоскости в виде совсем юной девушки с волосами яркого, неестественного цвета.
Местные жители это явно знают, потому и двери перед ними открывают, и кланяются уважительно – даже те, кто не видит объема. Цвет волос: голубой, зеленый, розовый и фиолетовый – говорит о чем-то… чего мне еще не понять, но спрашивать не хочется. Я должна во всем разобраться сама, и, если я решусь выбрать этот путь, то состарюсь как все, волосы мои побелеют, а потом… потом начнется то, чему я еще не знаю названия… Но это будет еще не скоро.
А пока надо подумать, как обращаться с рычажком.
Чтобы упорядочить мысли и наблюдения, я открыла блокнот и стала писать.
1. Мое пренебрежение к вещам, особенно «бесполезным», было продиктовано невежеством. Полезные вещи типа чайника, утюга, картофелемялки или отвертки – рычажками быть не могут.
Карен, вязальщица с Девятой Восточной Улицы, назвала свое занятие способом излучаться в мир. Хмм…
2. Карен и ее помощницы производили на первый взгляд бесполезные предметы, а ведь ее вязаные вещицы на заборе без сомнения были рычажками. Тот, кто не способен видеть объем или, выражаясь привычным языком, не способен к волшебству, их даже не заметит. А кто заметит и возьмет себе – протянет ниточку в объем, установив связь между создателем объемной вещицы и ее обладателем. Я заметила вязаные вещицы на заборе и удивилась их бесполезности – не шарфы ведь и не носки. Но я не прошла мимо, а проявила к ним интерес. Карен взглянула на меня в объеме и узнала, что я ученица школы волшебников.
3. Кто замечает такие предметы, но думает, что это глупо и никому не нужно, тот добровольно отказывается от видения других слоев реальности, перекрывая себе возможность объемной навигации. Заметить на мне медальон из яшмы сможет только тот, кто обладает способностью видеть объем. Реакция моих знакомых на медальон мне очень интересна.
4. Когда настоящая объемная вещь – будь то старая кукла, украшение, картина или вязаная салфетка на заборе – попадается на глаза, в этот самый момент устанавливается контакт с мастером, создавшим ее в объеме. Мастер в прямом смысле вступает в диалог с будущим обладателем этого предмета, и у того возникает сильное желание ее приобрести. Если он убедит себя в ее бесполезности, пожалеет денег и пройдет мимо, то вещь пропадает из объемного видения и стирается из его памяти. Чем больше нравится бесполезная штуковина и чем меньше сил уйти от витрины или прилавка, тем сильнее контакт с объемным мастером-волшебником. Вещь эту следует приобрести немедленно. Если покупатель умеет видеть объем, то вещь останется в его памяти и ему не будет покоя. Он все равно вернется и купит ее позднее.
5. У моего рычажка-медальона две стороны – красная с серым и серая с красным. Можно носить и так и эдак, в зависимости от цвета одежды и желаемого результата. Я уже вижу в объеме, что при помощи красной стороны, соединенной с пространством, я могу прямо сейчас узнать нечто важное для меня. Для этого нужно… решиться.
Тут я остановилась, положила ручку на стол и закрыла блокнот. Готова ли я к этому – при условии, что назад дороги нет? Я уже не смогу этого не видеть и не знать. Например, я не могу не прочитать слово из трех букв, нацарапанное в лифте на русском языке, я его даже не читаю, а просто вижу. Человек, не читающий по-русски, его вообще не увидит или примет за простые царапины. Когда-то давно я снимала квартиру в китайском районе Нью-Йорка и невольно выучила несколько иероглифов. До сих пор я узнаю иероглиф «дерево», я даже не читаю, я просто вижу его на вывеске столярной мастерской. Знание это может принести пользу, а может оказаться вредным: например, русское слово из трех букв может оскорбить чувствительного человека, огорчить его. Готова ли я увидеть то, что могу, прямо сейчас?
Слова лектора на первом занятии: «Все, что тебе нужно, находится рядом» – приобрели совершенно другой смысл. Не надо никуда бежать, лететь, ехать, чтобы достать необходимое. Нужно только решиться его увидеть.
К восьми часам местные жители разошлись; в кафе заглядывали, в основном, приезжие. Я видела в окно, как они парковали машины, входили, отряхивали зонтики и изучали меню. Старшая продавщица оживленно болтала с новыми посетителями о городе, но всем отвечала разное. Одним посетителям на вопрос: «Что здесь можно посмотреть?» она отвечала: «Ничего особенного». Другим советовала концерты под открытым небом. Третьим говорила: «Антикварный магазин открывается в двенадцать, а галерея ламп и фонариков расположена в начале Тенистой улицы».Я не видела ее волос, на ней была белая шапочка.
Я допила остатки чаю и продолжила запись.
6. В таких городах, как W, работники кафе просто обязаны быть направляющими: на блошиный рынок меня тоже отправила официантка из «Садового». Они знают кому куда нужно.
Через некоторое время, бросив лишь один взгляд на приезжих, я уже могла предсказать, какие ответы они получат. Те, которым продавщица отвечала что-то вроде: «Тут нет ничего особенного», видели только верхний, слегка запыленный слой реальности. Вот телевизор, вот дом, вот собака, а вот дерево. Когда они смотрели кино, то видели там то же самое: дом, собаку, дерево. А если так, то какая разница что делать, читать, покупать и куда направляться, если катишься по миру в яйце – вечный невылупившийся цыпленок.
Одному посетителю старшая продавщица вообще ничего не ответила, пожала плечами и отвернулась. Присмотревшись к нему, я поняла, почему лектор на первом занятии рекомендовал избегать людей, избравших путь несчастливости: они не только не видели объема, они еще и каким-то образом загораживали его от других. Да, придется свести к минимуму контакты с такими людьми.
Ну, что же я медлю? Разве я не мечтала о том, чтобы поскорее заняться практическим волшебством? Прежде чем решиться, я отпила чаю и сделала глубокий вдох.
Первым делом я определила точку объема, где находятся мои собственные желания, чтобы попробовать силы в их исполнении.
Желания оказались двух категорий. К первой относились те, исполнение которых зависело от других людей. Я видела, что самое сильное мое желание – опубликовать роман – уверенно катилось к моменту исполнения с назначенной ему скоростью, как биллиардный шар катится в лузу. Момент этот был гораздо дальше, чем мне бы хотелось, но на то были важные причины. Очевидно было то, что, сколько бы я ни пыталась ускорить этот процесс, и сколько бы ни сваливала вину на других, желание это должно было исполниться в определенный срок. Я также увидела, что к моменту его исполнения уже пройду большой путь, поэтому осуществление не принесет мне такой радости как в момент возникновения самого желания, и это, конечно, очень жаль.
Я решила заняться исполнением желаний второй категории, которые никого, кроме меня, не касались, по крайней мере, на первый взгляд. Однако, процесс этот оказался ничуть не похожим на плоский метод, который мы представляли с другими студентами: загадать желание, взмахнуть магическим предметом типа волшебной палочки и произнести заклинание. Желание быстренько сбывается и ты, довольный, идешь дальше. Сейчас у меня есть такой предмет. В объеме видно, что с его помощью я лишь могу узнать кратчайший путь к исполнению желания.
Желания также подразделялись по интенсивности и частоте возникновения. Смешно, но оказалось, что чаще всего я хотела к завтраку шотландского ягодного сыра, который, к сожалению, не продавался в моем районе. Вдохновение, как ни странно, занимало второе место, хотя состояние это было настолько чудесным, что я не променяла бы его ни на какое другое. Сейчас у меня появилась возможность увидеть, что именно мешает вдохновению приходить по заказу, а уж наладить этот процесс оказалось просто, как дважды два.
Обычно я записывала и обдумывала мысли, идеи и события, но, если они не соединялись в историю, я теряла к ним интерес, увлекаясь новыми. Теперь же я увидела перегородки в сознании, препятствующие мыслям встретиться и соединиться, и поняла, что нужно сделать, чтобы их устранить. Достаточно будет привести в порядок нить своего поведения и изменить некоторые привычки и – перегородки растают. Ясность сознания – гарантирована. Теперь потребуются всего лишь организованность и терпение, чтобы соединять все идеи в одно целое, интересное для меня и других.
Что касается шотландского ягодного сыра… пожалуй, потренируюсь для начала на таком простом объекте, когда вернусь домой. Я хочу, чтобы он был доступен. Чтобы можно было зайти в магазин рядом с моим домом и купить его в любой момент. Но нужно быть внимательной и следить, не приведет ли исполнение такого простого желания к изменениям в жизни окружающих или к другим непредвиденным последствиям.
Однако, пора возвращаться в постоялый двор, завтракать. К тому же, офисная ведьма просила сдать ключ не позднее одиннадцати утра.
Пара приезжих вошла, отряхивая с одежды дождевые капли.
– Проездом? Вымокли? Заходите. Вам чаю? – приветливо встретила их продавщица.
Пара завтракала с аппетитом, расспрашивая продавщицу:
– Вы тут давно живете?
– Давно, да.
– Не скучно тут?
– Что вы, здесь гораздо интереснее жить, что в большом городе. Если у кого-то гости, то не приглашенных не бывает. Можно войти в любой дом, где открыта дверь и слышны веселые голоса. Каждый приносит что-нибудь: кто картошки горячей, кто пирогов, кто песен. Погостите у нас пару дней, сами все увидите.
На обратном пути я не удержалась и сделала крюк, чтобы еще раз увидеть площадь, где вчера был блошиный рынок. Но кроме юного хиппи – он сгребал в кучу разбросанные ночным ветром щепки – не было ни души. Было очень тихо – даже фонтанчик с питьевой водой не журчал. Слышен был только шелест листьев под моросящим дождем. Возле камня с изречением Овидия мокла забытая кем-то желтая перчатка.