Мастер бессильно опустил голову. Он понятия не имел, почему это происходит.
«Что с ними делать? — продолжил посланник. — Есть семья сервантов. И буфеты. Готовы усыновить».
— Отдавайте!
Посланник, радостно цокнув ножками, умчался домой, в Мебельный Край. А Мастер снова принялся перебирать старые свитки.
К вечеру к нему наведался Старейшина Посвященных:
— Нашел что-нибудь?
— Нет… Даже не знаю, что делать. Сегодня утром были еще найденыши — сервантики и два буфетика.
— А в обед к ним явились шкаф-купе и кровать с балдахином. Я перехватил очередного посланника, не хотел беспокоить тебя лишний раз.
— Ох!..
— Ты понимаешь, что так продолжаться не может? Мебельные Деревья не могут производить новорожденных так часто, иначе Роща погибнет.
— Но я не знаю, что делать!
— Не кричи на меня! И я не знаю… Никто не знает… Пошли к Пятиногому Табурету Первому. Вместе будем решать.
В Центральный Дом Мебели их не пустили — Табурет вышел к ним сам.
«Пошли!» — процокал он повелительно.
— Куда??? — хором спросили Мастер и Старейшина.
«В Рощу!»
— Но туда нельзя так часто!!! — взвизгнул Мастер.
«Можно! Хуже не будет!»
Мебельные Деревья встретили их тревожным шумом. На опушке топтались еще два найденыша — большое бюро с резными завитушками и мойка с блестящим краном.
«Пришли! Пришли! Почему так долго?!»
«Тише! — громко стукнул ножкой Табурет. — С одним буду говорить!»
Ветер, шумевший в Роще, сразу стих, деревья послушно замерли.
«Со мной говори!» — прошелестел-пророкотал могучий дуб, стоящий недалеко от опушки.
«Шестиногая! Кто она?» — начал торопливо выстукивать Табурет.
Дуб задумчиво пошелестел ветками и ответил:
«Наша она… была. А теперь — ваша…»
— Говори сейчас же! — не выдержал Мастер. — Ишь, придумал отговорку: «наша, ваша».
— Погоди! — осадил его старейшина. — Он сам не знает. Видишь, с краю растет. Откуда ему знать, что в чащобе делается?
«Спроси других, — процокал Табурет. — И про бархатную подушечку. Откуда она? Почему вы все слушаетесь Шестиногую?»
Дуб послушно зашелестел ветками, передавая свой вопрос. Его слова подхватили другие деревья, и Роща снова зашумела, заволновалась.
Прошло много времени, прежде к ним вернулся ответ.
«Не знаем мы, откуда она… Мать ее чужая была — не растут в Роще такие деревья. Пришлая белка семечко откуда-то принесла, да тут и оставила — припрятала. А сама сбежала. И подушечку белки принесли, когда Табуреточка появилась».
— Неужто Шестиногой сами белки покровительствуют??? — охнул Старейшина. — Вот уж свезло, так свезло — Мебельное Дерево в крестные своему малышонку лесных грызунов выбрало. Чего только в мебельной магии не бывает!
— Кто эти белки? — удивленно спросил Мастер. — Что это все значит?
— Повелительницы леса. Любого — большого, маленького, хоть парка. За порядком следят, дань с пришлых собирают, новые деревья рассаживают. Похоже, они ее под свою опеку взяли. Сразу же, еще до того, как ты за Шестиногой пришел.
— А зачем нашей Табуреточке столько наденышей? Зачем она призывает все новых мебляшек?
— Не знаю… Может, компанию себе собирает? У белок вокруг самочки всегда несколько самцов скачут. А может, просто друзей ищет. Она же еще малышонок, вряд ли о чем-то серьезном думает.
«Что делать теперь?» — обеспокоенно процокал Пятиногий.
— Боюсь, отправлять ее из дому надо. Чем быстрее, тем лучше. Пока она вам беды не натворила, — вздохнул Старейшина. — И не в наш мир, в другой. Туда, откуда ее мать пришла.
«Мала еще!» — грустно выстучал Табурет.
— Ничего, беличьи воспитанники быстро взрослеют. Намного быстрее, чем обычные магические табуретки.
Когда они вернулись назад, в Мебельный Край, у входа в Центральный Дом Мебели их встретила встревоженная Пуфочка.
«Изящная Шестиногая пропала! — торопливо простучала она. — Нет нигде».
— А найденыши? — обеспокоенно спросил Мастер.
«Все на месте».
— Может, вы белку видели? — озаренный внезапной догадкой, спросил Старейшина. — Зверек такой, с пушистым хвостом на голове. Серый, а лапки рыжие.
«Были два. Похожи. Хвосты пушистые. По дереву бегали», — старательно отстукивала Пуфочка.
«Думаете, Табуреточка сама ушла?» — вмешался Пятиногий.
— Думаю, белки ее назад забрали. Роща — дом для них. Не могли они допустить, чтобы Мебельные деревья погибли, чтобы совсем юная мебель всеми командовала. Да вы не переживайте о ней, с белками не пропадет. А у вас и так детей прибавилось, есть о ком позаботиться.
Когда люди наконец ушли, Пуфочка стремительно обернулась к мужу.
«Пошли!» — выстучала она.
«Куда?» — удивился тот.
«Назад, в Рощу!»
«Зачем?» — начал было выстукивать Пятиногий, но жена его уже не слушала.
Догнать супругу удалось только за воротами Центрального Дома Мебели.
Роща их встретила тишиной — вечерело, Мебельные Деревья уже спали. Пуфочка подумала несколько минут и вдруг начала выстукивать какой-то задорный ритм: «Цок! Цок! Цок-цок-цок!»
Через несколько минут в тени деревьев что-то мелькнуло, на опушку выскочила белка, едва заметная в вечерних сумерках. Увидев гостей, она распушила хвост и громко застрекотала на своем языке. Между деревьев снова что-то замелькало и к родителям вышла… Шестиногая.
«Ты забыла!» — торопливо процокала Пуфочка.
Откуда-то из ее уютных недр вынырнула бархатная подушечка. Увидев свое украшение, Шестиногая радостно запрыгала, зацокала и подбежала ближе к Пуфочке.
«Береги себя!» — простучал своей малышке Табурет, глядя, как его жена помогает приладить бархатную подушечку на сидение счастливой табуреточки.
«Осторожнее там! Особенно, с мальчиками!» — цокнула-всхлипнула Пуфочка.
«Не волнуйтесь! Они меня всегда слушают! Я же — принцесса!» — раздалось задорное цоканье в ответ.
Шестиногая сделала круг перед родителями, еще раз демонстрируя подушечку, и повернула в лес.
«Скоро уезжаешь?» — торопливо выстучала Пуфочка вслед стремительно удаляющейся табуреточке.
«Завтра-а-а…» — донеслось до них тихое эхо из рощи.
Белка, наблюдавшая за этой сцены с верхушки крайнего дерева, прострекотала что-то невразумительное и тоже отправилась в лес.
«Не расстраивайся! — утешительно цокнул Пятиногий и придвинулся ближе к расстроенной супруге. — Она домой поедет. А нам новых малышат пристраивать. Бюро и мойку. Знаешь же, в нашем городе такая мебель не водится!»
Глава 14. Похождения ездового индюка
В первый момент мне показалось, что наша карета просто встанет на дыбы, и мы высыплемся из нее как горошины из стручка. Но наши иллюзии решили по-своему.
Думаю, это было красивое зрелище. Запряженный индюк, пролетающий над высоченными воротами дворца. При этом экипаж в точности повторял траекторию его полета, не отклоняясь ни на градус.
«Лошадка», а за ней и карета безошибочно прошли по центральной осевой туннеля, специально оставленного для прохода сквозь защитное магическое поле.
— В-в-вел-л-лик-к… Ч-ч-чуд-десно… — сообщил Швендзибек, как только смог унять дрожь клацающих челюстей. — Д-думаю, никто еще не появлялся во дворце столь эфф-ф-ф-фектно.
Приземлившегося индюка вместе с экипажем со всевозможными предосторожностями отогнали подальше от парадного въезда. Сторожить его остались пятеро рядовых стражников и дежурный маг. Поначалу маг настаивал на выделении ему помощника — специалиста по экзотическим тварям, но впоследствии согласился.
Сегодняшнее дежурство обещало быть хлопотным — перед карнавалом в Императорском дворце царила необычная суета. Дворецкий Твуть, злой как свора цепных собак, раздавал на орехи всем подряд — не взирая на чины и регалии. Потому дежурный маг Гимердиди даже обрадовался, когда увидел влетающую во двор карету, запряженную индюком. Понятно, что хозяева нелепого экипажа сейчас во дворец уйдут, а магического монстра им поручат. Сторожить экипаж все ж веселее, чем мотаться по дворцу, выполняя различные, часто нелепые поручения.
Стража тоже не сплоховала — чуть ли не половина дежурного взвода рванулась ловить магическую птичку. Хорошо, Гимердиди вовремя на них прикрикнул, оставив только пятерых. Большая толпа народу обязательно бы привлекла внимание других магов, а это было ни к чему. То, что перед ними — обыкновенная иллюзия, а не очередной питомец, сотворенный в Ордене Железного Зуба, Гимердиди понял достаточно быстро. Значит, сильно буянить не должен. Да и нанести дворцовому хозяйству серьезный материальный урон индюк вряд ли сможет. Вокруг полно стационарных защит и мобильных конструктов — иллюзии с ними не справиться.
Гимердиди даже руки потер от удовольствия. Похоже, это дежурство ему придется провести в компании ездового индюка. Все ж лучше, чем под руководством нервного Твутя. Теперь главное — обращать на себя как можно меньше внимания, чтобы никому из начальства не пришло в голову проверить, что делает аж шестеро служащих возле одной обычной магической иллюзии. Гимердиди был не настолько профессионален, чтобы объективно оценить качество магического конструкта, но он прекрасно понимал — только ради одно эффектного въезда во дворец вряд ли кто-то будет серьезно магичить.
Проблемы начались, как только хозяева индюка скрылись во дворце. Птичка, до того никак не реагировавшая на них, вдруг забеспокоилась, занервничала. Вытянув и без того длинную шею, она внимательно осмотрелась вокруг и решительно направилась к входной двери. К той, в которую несколько минут назад вошли прибывшие с ней маги.
— Эй! Ты чего?!
Один из стражников бросился ему наперерез, пытаясь развернуть беглеца обратно.
Индюк не стал сопротивляться. Он послушно свернул в сторону и прибавил ходу. Оббежав стражника сбоку, уже на приличной скорости рванул к заветному входу.
— Держите его! — переполошился Гимердиди. — А то потом не словим.