Кат обернулся. Сзади стоял Петер – взъерошенный, с мокрыми рукавами. Он успел скинуть ботинки и закатать до колен штанины. Ступни, блестевшие от воды, были по низу облеплены песком.
– Купаться потом будешь, – сказал Кат. – Сперва бога найдём, потом все развлечения. Если живы останемся.
Он перекинул плащ через плечо и зашагал вдоль берега. Петер, подобрав с песка куртку и ботинки, пустился следом.
Шли долго.
Шелестел пальмовыми листьями ветер, плескался океан, вопили в лесу птицы. Солнце, неторопливо поднимаясь по небу, грело исправно и ровно, как хорошо раскочегаренная машина. Берег исподтишка загибался в дугу, так что гора всё время маячила слева.
Кат вспоминал то, что прочёл в тетради.
Даже если сделать скидку на неточности перевода, вырисовывалась весьма тревожная картина. Неизвестный автор атласа знал о беде, приключившейся с Китежем. Больше того: беда эта была гораздо серьёзней и обширней, чем полагал градоначальник Будигост. Разрыв пробивался в реальность повсюду. Это случилось и на родной планете автора (которую он называл не иначе как «старушка-Земля»), и в других мирах. Просто зарождавшуюся катастрофу не везде успели заметить. Где-то – например, на Танжере – пустынные язвы появились совсем недавно. И росли далеко от крупных городов. Пока – далеко.
Что же до методов борьбы, то всё обстояло ещё хуже.
Никто не знал, как победить Разрыв.
Ни одна живая душа.
В последней главе рассказывалось о том, что похожее бедствие уже происходило несколько десятков лет назад. Правда, тогда оно закончилось быстро и не повлекло за собой больших разрушений. Но Земле пришлось туго: видимо, из-за того, что она была заселена гуще прочих планет. Сдержать натиск пустыни – и то ценой огромных потерь – удалось лишь неким существам, которых автор называл то «моими могущественными друзьями», то «учителями и покровителями», то вообще «богами». Вероятно, с настоящими богами означенные личности не имели ничего общего. Они не взимали дань пневмы, не развивали науку, не управляли государствами, да и вообще избегали вмешиваться в дела людей. Тем не менее, так называемые боги обладали недюжинными магическими способностями.
К сожалению, в этот раз их способностей для удержания Разрыва не хватило. Пустыня разрасталась, грозя поглотить Землю целиком. Видя своё бессилие, боги поручили автору поиски средства, которое положило бы катастрофе конец.
Средство это до сих пор не было найдено. Несмотря на то, что его искали очень многие люди.
В том числе – Кат.
– Рыба играет! – раздался голос Петера. – Демьян, глянь! Прямо из воды выпрыгнула!
Занятый мыслями, Кат прошёл ещё несколько шагов. Раздавил пустую ракушку, пнул валявшийся поперёк дороги обломок плавника, отбросил со лба мокрую от пота прядь волос. И лишь после этого посмотрел – но не вправо, на прыгающую рыбу, а влево, туда, где неизменно виднелась плоская коричневая вершина, и где с недавнего времени мерещилось ему нечто подозрительное.
С минуту он всматривался в блёклую синь, щурясь сквозь очки.
Потом сказал:
– В рот мне мёд. Похоже, нашли.
– Что там? – Петер встал рядом. Добавил тише: – Пойдём ближе посмотрим?
– Придётся, – бросил Кат. – Ботинки надень.
Путь шёл в гору, идти было тяжело. Лес на этой части острова почему-то не рос, зато можжевельник стоял густо, и порой между колючими, прилипчивыми ветками вовсе исчезал просвет. Кат с Петером пробирались сквозь кусты, ноги скользили по многолетней, слежавшейся в рыжее одеяло подстилке – а вверху всё заметней становилось то, что ещё четверть часа назад было совершенно незаметным.
В воздухе реяло хрупкое, бесцветное мерцание. Будто над островом – над большей его частью, кроме самого побережья – опрокинули резную хрустальную вазу. И её гигантские ломаные грани сверкали, становясь видимыми на долю секунды: то у земли, то чуть повыше деревьев, а то и вовсе в зените.
– Солнце поднялось, – пыхтел Петер, ломая податливую хвою. – Пока низко стояло, не видно было… А теперь – вот…
– Тише будь, – сказал Кат, отгоняя от виска мошку.
– Извиняюсь, – пробормотал Петер и тут же, зацепившись за что-то ногой, грохнулся на старую, насквозь прогнившую корягу. Раздался длинный, раскатистый треск, в воздух поднялось облако трухи, замелькали всполошенные бледные бабочки.
Кат бесстрастно глядел, как мальчик, пытаясь встать, возится среди обломков дерева, разворошенных ветвей и раздавленных ягод.
– Ну извиняюсь же, – буркнул Петер, приняв наконец вертикальное положение. – Корней тут внизу понатыкано…
– У нас хорошая новость, – сказал Кат. – Если Основатель находится здесь, он наверняка всё это слышал. И, раз мы ещё живы, думается, убивать он нас не намерен. Во всяком случае, сразу.
Петер виновато понурился. Светлые вихры торчали в разные стороны, за ухом застряла веточка.
– Ну, мы это… пойдём, что ли, дальше? – предложил он вполголоса.
– Пришли уже, – ответил Кат. И скупо повёл рукой, показывая.
Кусты перед ними обрывались ровной линией, которая уходила вправо и влево, опоясывая остров вдоль берега. За линией, абсолютно неуместные и невозможные здесь, в диком краю, виднелись огородные грядки. Аккуратные, окученные, прополотые. Дюжина рядов, полсотни травянистых высоких растений в каждом. Широкие бледные листья вяло покачивались на ветру.
– Это что? – спросил Петер и вытер пот со лба.
– Похоже на табак, – воспользовавшись передышкой, Кат снял очки, сложил в футляр и спрятал в карман. – На Китеже махорка растёт такая же.
– Бог курит табак? – Петер шагнул к границе, отделявшей грядки от диких кустов. Медленно, робко протянул ладонь.
Кат схватил его за шиворот и оттащил. Поискав, подобрал камешек. Бросил, целя повыше.
В трёх саженях от земли полыхнуло белым. Раздалось шипение. По незримому барьеру потёк раскалённый комок лавы. До земли дотечь не успел: вначале уменьшился, затем распался на отдельные длинные струйки, а через мгновение и они растаяли, изойдя на пар. В воздухе поплыл едкий запах.
– Вот так, – заключил Кат. – Не суйся.
Петер на всякий случай отступил на шаг.
– Силовой купол, – произнёс он хрипло. – Я про такие читал. Сверху, наверное, тоже закрыто.
Кат в раздумье поскрёб макушку. Кто-то потратил изрядные силы и средства, чтобы построить здесь, на острове сложное техническое устройство. Опасное к тому же. Необходимо было доставить сюда материалы, инструменты, запчасти. Найти специалистов – редких, самого высокого уровня (Кат, к примеру, не знал ни одного такого специалиста). Оплатить их труд. Всё это – с целью оградить нечто в центре острова.
Зачем?
Ограду строят в двух случаях: либо намереваются защитить то, что находится внутри, либо наоборот. Защищаться здесь решительно не от кого; разве что в океане водятся крупные хищные чудовища, которые время от времени выходят на сушу. Или, скажем, такие чудовища летают в небе. Силовой купол, безусловно, спасёт и от морских гадов, и от летучих. Но не проще ли убраться подальше с острова, на котором так рискованно жить? Тем более что климат здесь жарковат, для курорта не слишком подходит. И рудных месторождений явно не имеется; в противном случае на вершине горы виднелся бы завод, а в воздухе было бы не продохнуть от промышленной гари. Нет, купол сделали не для того, чтобы искать под ним защиты.
Значит, внутри кто-то есть.
И этот кто-то – очень, очень опасен.
– Демьян, – тихо позвал Петер, – ты чего-нибудь понимаешь?
Кат кивнул.
– И что это такое?
Кат прихлопнул на шее кусачую муху.
– Тюрьма, – ответил он. Хотел сказать потише, но получилось довольно громко и даже сердито. Всё муха виновата: больно тяпнула, проклятая.
– Как в книге… – начал было Петер.
– Да, это тюрьма, – произнёс незнакомый голос.
Кат быстро шагнул назад, вскинул руку с растопыренными, напряжёнными пальцами. Петер кубарем ломанулся в можжевеловые заросли, но весь спрятаться не сумел: голова осталась торчать снаружи.
Из-за табачных кустов вышел мужчина в клетчатой рубашке, поношенных штанах и соломенной шляпе. Был он крепким, поджарым, сильно небритым. Из-под шляпы падали на лоб тёмные с проседью волосы. В правой руке мужчина держал мотыгу на длинном черенке. В левой покачивалось ржавое ведро.
Некоторое время он стоял, переводя взгляд с Ката на Петера и обратно. Затем поставил ведро наземь и оперся на мотыгу.
– Покой вам, ребята, – сказал он. – Меня звать Джон Репейник.
– Демьян Кат, – сказал Кат, опуская руку.
– Петер Шлоссель, – сконфуженно представился Петер.
– Славно, – сказал тот, кто назвался Джоном Репейником. – Весьма рад знакомству. Я бы пригласил вас отобедать, но эта грёбаная штука (он кивком указал на невидимую границу) ничего, кроме воздуха, не пропускает. Поэтому, если хотите есть, советую вон те красные ягоды. Довольно вкусные, особенно с голодухи. А чуть дальше, помнится, течёт ручей. Вода чистая, можно пить.
На вид ему было лет пятьдесят. Но, закончив говорить, он коротко ухмыльнулся – и сразу показался молодым, не старше тридцати.
– У нас всё с собой, – отозвался Кат.
– Спасибо, – прибавил Петер. Он выкарабкался из кустов и подошёл ближе к невидимому куполу. – Прошу прощения, что спрашиваю. Вы – Основатель?
Джон Репейник снова оскалился в ухмылке. Только на сей раз она вышла довольно безрадостной. И моложе его не сделала.
– Частенько мне в последнее время задают этот вопрос, – сказал он. – Правда, не всегда вот так сразу…
Он замолчал, морщась и потирая под шляпой лоб. Кат тоже молчал, потому что не знал, чего ожидать от бога, которого спросили, действительно ли он бог. Молчал и Петер, скорее всего – из вежливости.
– Ладно, – сказал Джон Репейник. – Чего время впустую тратить. Вы – мироходцы, иначе не смогли бы сюда попасть. Так?
– Да, – ответил Кат.
– И кровь у вас, наверное, белая? – спросил почему-то Репейник.
– Извините, – подал голос Петер, – а какая ещё бывает?