– Так точно. Я готов, господин Кёртис. Мне уже сейчас надо «сгонять за водкой»?
– Нет, Шарки. Еще не время. Сначала мы должны их упокоить. Как обычно.
– Слушаюсь.
Они стали рядом друг с другом.
– Прими, о Господи, этих трех умерших в Свой свет. Я, могильщик, принимаю на себя их грехи. Я, Болдуин Кёртис, отпускаю им их грехи.
– Именем Твоим, – хором подхватил андроид. – Хвала Тебе, о Господь На Вершинах Авалона.
У андроида была функция, имитирующая цифровым образом оркестр и хор, превращающая одиночный звук во множество голосов и подголосков, сопровождаемых гармоничным оркестровым аккомпанементом.
– Пусть ветер унесет их земные имена, а земля поглотит их земные тела.
– Во веки веков, – прогремел хор.
– Во веки веков.
Болдуин растер подошвой комок глины.
– Молись, сын мой, – назидательно обратился он к андроиду, который украдкой поглядывал по сторонам, явственно скучая от монотонной процедуры поминания.
Точно так же наставлял его в свое время главный капеллан Авалона, когда еще лично приезжал на церемонию погребения. Позже он чудовищным образом спился, быстро и эффективно разрушая собственную личность. Да, капеллан обладал экспериментаторским духом, любил соединять алкоголь и наркотики в совершенно новаторских пропорциях, корректируя эффект ферментизированным торфом, который любил демонстративно втягивать ноздрями толстого носа. Теперь капеллан покоился в тени здешнего аналога вербы, залитый красным кристаллом, специально ограненным уникальным и неповторимым образом.
А его функции принял на себя сам Болдуин, честно исполняя положенный ритуал. В такие моменты Шарк играл роль могильщика.
– Аминь, – провозгласил могильщик.
– Аминь! – прогремел андроид.
Холодный ветер и церемония слегка прочистили мозги Болдуина. Снова вернулась уверенность в собственном прошлом.
– Отнеси инструменты в сарай, парень, – вздохнул он утомленно. – А я малость пройдусь.
– А водка? – Андроид не выключил модуляторы звука, и вопрос был произнесен оглушительным хором. – Я же должен был «сгонять за водкой».
– Забудь об этом, братишка. И выруби этот чертов хор.
– Так точно, господин.
Болдуин, шагая кладбищенской аллеей, ощущал себя такой же испускающей пар глиной, из которой он формировал холмики на могилах. И таким же, как его чертов пропойца-отец.
Он поймал болтающийся в воздухе споролист. Легко сдавил хитиновый кокон, и изнутри вырвалось облачко шипящих спор. Через несколько дней из них вырастут хилые растеньица, поглощающие корешками воду и превращающие ее в пар, накапливаемый, пока его давление не возрастет и не выбросит в воздух новые споролистья…
Полная бессмыслица.
Он шагал дальше и временами ловил пролетающий мимо споролист.
Болдуин зашел на Старое кладбище. То, которое не предназначалось для человеческого праха. Мощные каменные блоки, поросшие красным мхом и раздираемые корнями подземных растений, хранили останки былых хозяев планеты.
О них не говорили много. Болдуин знал только, что они несколько напоминали птиц: высокие, худые, как жерди, с небольшими яйцеобразными головами и выступающими грудинами. Их цивилизация исчезла с лица планеты лет пятьдесят назад – то ли война, то ли какой-то природный катаклизм поставили крест на их бытии… Кого это нынче волнует?
Погладил шершавый камень – никто не знал, откуда его сюда доставили, – и усмехнулся в сторону Шарка, который, соблюдая надлежащую дистанцию, следовал за своим господином, а теперь вот появился у соседнего надгробия, подобный металлическому призраку. Андроид глядел на Болдуина с беспокойством.
И именно в этот миг он, Болдуин Кёртис, увидел нечто странное. Из-под самого высокого надгробия, опасно подмытого вчерашним дождем, высыпались несколько экземпляров разноцветной гальки. На темно-сером фоне кладбищенского грунта камешки выделялись неожиданно жизнерадостными красками. Заинтересовавшись, Кёртис подошел поближе.
Наклонился, чтобы поднять один из камешков, и вдруг заметил, что у основания чужого надгробия зияет черное отверстие, из которого идет влажный пар.
Болдуин помнил о категорическом запрете раскапывать древние гробницы. Помнил предостережения старого капеллана и все корпоративные инструкции.
Подался чуток назад.
– Э-э… А, собственно, чего там? – пробурчал он с вызовом. – В конце концов, я его не трогал, он сам вскрылся… А мне уже все едино. Всю жизнь под кого-то подлаживался. И что я получил от следования этой благоразумной стратегии?..
Он снова подошел к чужому надгробию и засунул руку через отверстие в темное и влажное нутро гробницы.
Ощутил под пальцами какую-то осклизлую, отвратительную форму и поспешно отдернул ладонь.
И увидел прилепившегося к ней Триптидидидока. Эта штука из гробницы пристала к нему прочно, тянула вниз и заставляла сгибаться почти до уровня кладбищенской почвы.
– Шарк! – заорал перепуганный могильщик. – Шарк!!!
– Уже бегу, господин Кёртис. Что случилось?
– Отцепи его от меня! – кричал Болдуин. – Шарк, черт возьми, спаси меня. Быстро…
– Я уже тут, господин. Что мне… Что мне надо отцепить? – спросил подбежавший андроид.
– Триптидидидока, идиот!
Дезориентированный Шарк ничего не ответил.
– Я пытаюсь его увидеть, прошу прощения. Триптидидидок? Никогда о таком не слышал…
Глаза андроида вылезли на стебельках из глазниц и мгновенно обследовали внутренность гробницы.
Тут до Болдуина дошло: а, собственно, откуда сам-то он знает, как называется этот яйцеобразный предмет?
Рассыпанная галька, это отверстие и… да это же приманка! Ловушка!
Да только поздно он это сообразил.
Он уже коснулся Триптидидидока.
Что происходит?
Свет, куда исчез свет… Так сильно…
Он так сильно хотел, чтобы свет вернулся. Становилось все холоднее и холоднее.
– Свет, – напомнил он себе. – Надо его искать…
Он открыл глаза.
Перед ним стоял ангел. Невысокий, худой, но самый настоящий.
Болдуин был в этом уверен.
Ангел затрепетал крыльями и съежился, как большая, больная птица.
– Мой бог ждет тебя. Он хочет с тобой говорить.
Ангел обеими руками сделал приглашающий жест. Руки у него были сухие, жилистые и дрожали, как дрожат руки стариков.
– Ну да… Бог? – хохотнул могильщик.
– Не твой. Но бог. Встань, человек с планеты Земля, и иди.
Болдуин невольно подчинился. Когда сделал первый шаг, снова что-то изменилось. Теперь его окружала пустыня.
– Все ясно… У меня крыша поехала.
– Нет. Ты разговариваешь с богом.
Болдуин резко обернулся вокруг оси, осматриваясь. Он все так же никого и ничего не видел, кроме безграничной равнины красного песка.
– Ничего здесь нет. Это какие-то глюки. Все из-за той чертовой кислоты.
– Если уж так сильно хочешь меня узреть, то вот он я.
В воздухе что-то засветилось. Как бы размытый эскиз живого существа. Болдуину это напомнило тех существ из старых могил – птицеподобное создание с выступающей грудиной и небольшой треугольной головкой.
– Я, в конце концов, создал их по своему образу и подобию, – пояснило туманно светящееся существо. – Это такая фирменная фишка нашей божественной расы. Но сейчас уже нет в живых ни одного из моих подопечных. Ушли в темные воды реки Спасмы.
– Истребили друг друга. – Болдуин печально покивал головой. – Я слышал об их войнах.
– Да, – согласился бог. – Все время воевали, пока не уничтожили друг друга. Не без вашей помощи, но какое это теперь имеет значение, не так ли? Я вызвал тебя к себе не для того, чтобы мстить или укорять. Ты и сам кое-что знаешь о страшных методах и стратегиях вашей жестокой расы. Я не собираюсь обвинять тебя, могильщик.
– Обвинять? – растерянно проговорил Болдуин. – Да за что? Что я – плохо копал могилы?
– Нет, не за это. Могилы ты копаешь хорошо, – вздохнуло существо. – Я мог бы обвинить тебя за преступления вашей расы, за преступления корпорации WARS`N`GUNS, будь она проклята.
Контуры бога затуманились, расплылись. Он изменил позу.
– Пора уходить. Я старею, могильщик, – бормотал бог. – Мои последователи, моя раса… Понимаешь, это всё, что у меня было. Сначала я слепил эту планету, потом заселил ее существами, которые мне поклонялись. Чтобы они в меня верили, и чтобы я был с ними. Все имело свой смысл… Бог и его дети. Обе стороны нужны друг другу… Но ты должен знать, что каждый Творец Органики может создавать только один раз. И я свой раз уже использовал.
– Ну так и что? – Болдуин не мог взять в толк, что пытается ему втемяшить существо, висящее над красным песком пустыни.
– Как что? Я умираю, могильщик.
– Что за вздор! Отец говорил мне, что боги бессмертны.
– Это правда. Но он, видимо, забыл тебе рассказать, что не существует бога без тех, кто ему поклоняется, кто в него верит. Это очевидное, фундаментальное противоречие.
– Но ведь…
– Пойми… В действительности все мы смертны. Смотри, даже ангелы – а тут их был целый сонм – сгинули. Остался один только Налеф, жизнь которого я поддерживаю остатком сил. Но вскоре и его поглотит пучина реки Спасмы. А потом… – Бог вздрогнул. – Да, могильщик. Потом пробьет и мой час.
Болдуин из вежливости старался изображать печаль.
«На хрена он меня сюда притащил? В конце концов, он ведь не мой Бог».
– Да, конечно, чужой сын, – согласилось птицеподобное создание. – Я не твой Бог. Но ты даже не подозреваешь, насколько тревожной является ситуация. Тебе следует знать, что вместе с моей кончиной исчезнет все, что я сотворил. В том числе и эта планета. Разумеется, вас я и пальцем не трону. Не могу и не желаю. Ничего против вас не имею. Как я уже говорил раньше, могильщик, я не из мстительных богов.
Стоящий по щиколотку в красном песке Болдуин пошатнулся. Он внезапно вспомнил, как на время потускнели и расплылись абрисы зданий Авалона, когда он там был в последний раз.