Кабинет министра располагался на втором этаже. Ну, хотя бы «предбанник» есть с телефонисткой и немолодой секретаршей с длинным носом, но опять-таки, охраны не видно.
— Вам назначено? — поинтересовалась секретарша, а когда я кивнул, спросила. — А как о вас доложить?
— Передайте, что пришел Александр Борисович, — сказал я, кивнув Пегову. — Семен Иванович, вы пока внизу подождите.
— А ваша фамилия? Звание? Должность? — начала допрос секретарша.
— Так Романовы мы, — хмыкнул я. — А должность мою, сударыня, генерал знает.
Секретарша поджала губки, но пошла докладывать министру. Открыла дверь, вошла, тотчас же вышла.
— Его высокопревосходительство вас примет, — сообщила секретарша. — Но имейте в виду, господин Романов, что его высокопревосходительство очень занят, поэтому он может уделить вам не более десяти минут.
Я смерил секретаршу взглядом.
— Это генерал вам про десять минут сказал? — поинтересовался я.
— Это вам я сказала, — вскинула длинный нос секретарша. — У его высокопревосходительства очень много дел и посетители обязаны это знать.
Ну ладно, людей хорошо исполняющих обязанности нужно холить и лелеять.
Я лишь улыбнулся длинноносой и направился в кабинет генерала.
Кабинет оказался очень представительным, впрочем, как и положено. Длинный «т» образный стол, массивные стулья. Вдоль стен шкафы, в которых, если судить по переплетам, спрятаны законы Российской империи. Я разглядел Полное собрание законов Российской империи, изданное благодаря Сперанскому. Я когда-то по нему курсовую писал.
Его высокопревосходительство сидел за столом, заваленным бумагами и газетами.
— Здравствуйте, Александр Павлович, — вежливо поздоровался я.
— Господин цесаревич, — грозно произнёс Кутепов, недобро взглянув на меня. Он поднял со стола газету и потряс ею в воздухе. — Это что такое, я вас спрашиваю? Почему я должен узнавать новости из продажных газет?
Претензии предъявляет. И даже не поздоровался. Более того, мне показалось, что мой титул был произнесен с некоторой издевкой.
Генерал схватил со стола какую-то газетенку, и потряс ей в воздухе.
Поджав губы, я демонстративно оглядел кабинет взглядом.
— Я тут, министра МВД ищу, но видимо ошибся кабинетом, — на генерала я так и не взглянул. — Здесь какие-то невоспитанные люди сидят, поищу в другом месте.
С этими словами, я развернулся на пятках и вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь.
— Что? — не понял Кутепов, но я уже скрылся.
Отсчитав пять секунд, я небрежно отмахнулся от встревоженной секретарши, а потом снова вошел:
— Здравствуйте Александр Павлович, — вновь поздоровался я.
— Что за цирк вы мне тут устраиваете? — рыкнул генерал.
— Александр Павлович, я сейчас снова выйду, — сообщил я. — Просто покину министерство, вернусь в Царское село и доложу государю, что министр внутренних дел ведет себя совершенно по-хамски.
— Что значит, по-хамски? — слегка растерялся министр. — Ты что себе позволяешь?
— Что ж, вы меня не поняли, — покачал я головой и снова развернулся, собираясь выйти из кабинета.
— Подождите-ка! — стукнул по столу кулаком генерал. — Я вас вызвал ...
— Что значит — вы меня вызвали? — взглянув в глаза генерала, тихо спросил я. Генерал набрал в грудь воздуха, но я его опередил резко припечатав. — Я что, ваш подчиненный?! Что значит — вы меня вызвали? Я проявляю уважение к вашему труду, бросаю все дела, еду в министерство, а вы, вместо того, чтобы хотя бы поздороваться, хамски трясёте какой-то газетёнкой!
— Послушайте-ка, молодой человек... — начал наливаться Кутепов праведным генеральским гневом. — Вы что себе позволяете?! Я вас спрашиваю?!
— Я многое могу себе позволить. А вот что себе позволяете вы, уважаемый генерал Кутепов? Или вы забыли, как следует обращаться к представителям царской семьи?
Изрядно покрасневший Генерал медленно поднялся из своего кресла и упёрся кулаками о столешницу.
Эх, был большой риск перегнуть палку. Но и спускать такого поведения нельзя. Генерал, конечно, не фотограф, но к порядку надо приучать.
Думаю, в таком тоне с генералом разговаривали когда-то очень давно, когда он был еще юнкером или младшим офицером. А может, никогда не разговаривали. По— крайней мере, Николай Александрович, государь, в таком тоне с ним точно не говорил. Так ведь и с императором Кутепов не стал бы так себя вести.
Стол под весом генерала затрещал. Александр Павлович весил килограмм сто, не меньше. Внушительный мужчина.
Дверь открылась и в щелку влез длинный нос перепуганной секретарши. Ишь, даже через двойную дверь услышала, как ревел генерал.
— Закройте дверь, — строго приказал я, а когда женщина замешкалась, рявкнул. — Я кому сказал? — закрыть!
Длинноносую словно ветром сдуло, а я, закрепляя успех, кивнул генералу на его же собственное кресло:
— Присаживайтесь, Александр Павлович.
Кутепов нахмурился, опасно сузил глаза, но на своё место уселся. Хоть и очень медленно.
— Господин генерал, если хотите — принесу вам официальное извинение, но, скорее всего, вам от этого легче не станет, — вернул я Кутепову слова, которыми он когда-то встретил перепуганного Павла Кутафьева. — Но, думаю, вы согласитесь, — я в своём праве. Я требую, чтобы впредь вы относились ко мне так, как положено относиться к наследнику российского престола. Если вы и дальше станете вызывать меня на ковер, словно подчиненного, а вместо приветствия говорить со мной в обличительном тоне — у нас с вами ничего не получится.
Александр Павлович Кутепов немного помолчал, что-то соображая. Диалог ему не нравился, во мне он видел зарвавшегося мальчишку, но это не отменяло моей правоты. Расстегнув крючок на воротнике мундира, он сказал:
— Приношу вам свои извинения, ваше высочество. Но и вы меня тоже поймите. Государство на грани... непростой ситуации. Я обязан сохранять порядок в империи. И я не могу смиренно ожидать, что учудит двойник изображающий наследника престола.
— Господин генерал, вы снова меня не поняли, — терпеливо произнёс я. — Я — настоящий наследник, а если кто-то сказал иное — он враг нашего государства. Такова воля императора Николая Александровича. А после коронации, так будет и по воле господа.
Кутепов смерил меня долгим взглядом.
— После коронации, я тотчас подам в отставку, — холодно сообщил он.
— В отставку, — задумчиво повторил я. — Значит ли это, что слова о том, что судьба империи для вас превыше всего, лишь пустой трёп?
По лицу Кутепова пробежала целая волна эмоций. Казалось, я мог прочитать по сменяющимся выражениям лица, все те эпитеты, которыми он готов был меня назвать.
Решив не мучить уважаемого человека, я не стал затягивать паузу.
— Неужели вы думаете, что я приму отставку у опытного и дельного министра, неоднократно доказывавшего свою самоотверженность? Не скрою, у меня есть планы по реорганизации министерства. Но это лишь попытка снять с вас излишнюю нагрузку. На посту министра внутренних дел вы останетесь. Вы мужчина в полном расцвете сил, вам ещё работать и работать.
На протяжение этого напряжённого диалога, мы в упор смотрели друг на друга. Будто в гляделки играли — кто кого пересмотрит.
— А как вы меня удержите? — спросил генерал и тоже усмехнулся. — В конце концов есть простой способ — я застрелюсь, вот и все. — Он откинулся в кресле, поправив манжеты.
— Хороший способ, достойный, — похвалил я Кутепова, едва удержавшись от издевательских аплодисментов. — Застрелиться, уйти от всех дел. Только, с чего вы взяли, что этим вы отделаетесь? Вы думаете мне приятно будет очернять память о таком достойном и преданном империи человеке как вы?
Я наконец отвёл взгляд от снова напрягшегося министра, и прошёлся взад-вперёд по просторному кабинету.
— Если вы застрелитесь, некролога не будет, зато во всех газетах напечатают, что генерал Кутепов покончил с собой из-за ревизии, которую собирался учинить новый государь. Как вам? — я бросил взгляд в сторону собеседника. — Или — Кутепов застрелился, потому что всплыли его неблаговидные дела и преступления против короны.
— Не поверят, — буркнул генерал. — Меня многие знают.
— Вся империя поверит. — улыбнулся я. — Вашу семью — ни жену, ни сына никто не тронет, но им будет очень трудно. Впрочем, в память о вашей службе, я помогу им уехать за границу.
— Вот такой, значит, будет император у России? Подлец? — процедил генерал.
— Подлец? — развеселился я. — Уж не вам, генерал, говорить о подлости. Вы вытащили меня из привычной жизни, лишили моих родителей единственного сына. Да, вы исполняли свой долг, но вы это сделали.
— Это была государственная необходимость, — глухо проговорил Кутепов.
— Вот видите — государственная необходимость, — вздохнул я. — А я, будучи лишь наследником, уже исполняю свой долг. Не могу я позволить, чтобы такой человек как вы ушли из жизни раньше времени, да ещё и таким позорным способом. Это ведь не подвиг, это трусливый побег. Выпустить себе мозги и оставить целую страну в не пойми каком положении.
Генерал замолчал.
Я хотел тоже поддержать тишину, но меня немного понесло.
— Я пожертвовал своей жизнью ради империи. Не пожалел отца и мать, а они ведь думают, что лишились единственного сына. Всё понял и принял. Взял на себя непомерную ответственность. А вы, возложивший эту ответственность на меня, решили сами сдаться и всё угробить? Такие генералы нынче МВД заведуют?
Я снова сделал паузу. Слабаком или трусом я Кутепова не решился бы назвать, да и не правда это, но бил точно и беспощадно, его же оружием.
— Вы же сами сказали, что если заметите, что я представляю опасность для государства — убьете меня без колебаний. Тогда что прикажете мне делать? Почему я должен вас жалеть, беспокоиться о вашей чести? Сколько угодно называйте меня подлецом и думайте, что угодно, но я сделаю то, что должен ради защиты империи, во главе которой встану.
Я снова встал напротив министра и уставился на того в упор. На этот раз, напряжённая пауза, висела минут пять,