«Кончай суетиться», — приказала себе Сэндри. «Я прекрасно знаю, что кузина годами шпионила за мной, и она в курсе, что мы все — маги».
Теперь, когда всадники императрицы перестали её преследовать, Чайм решила, что можно выходить из укрытия. Она выползла из-под свободной куртки Трис, и забралась рыжей на плечо.
Спутник Берэнин, который был без униформы, мгновенно встал перед императрицей, подняв руку. Серебряный огонь магии вспыхнул в его ладони, и обвился вокруг Берэнин как мерцающий кокон.
— А он хорош, — уголком рта пробормотал Дадже Браяр. — Я думал, ты говорила, что её главный маг — какая-то старушка по имени Лэ́дихаммэр[1].
— Ты можешь себе представить старушку, которая вызовется разъезжать с этой толпой? — поинтересовалась Даджа.
Чайм проигнорировала магию. Она встала у Трис на плече на задние лапы, для равновесия вцепившись одной из передних в волосы Трис, с любопытством осматривая наморнцев.
«Чайм, позёрка ты этакая», — с нежностью подумала Сэндри.
— Это Чайм, Ваше Имперское Величество, — сказала она Берэнин. — Она — любопытное существо, которое Трис нашла на дальнем юге.
— Действительно любопытное, — сказал охранявший императрицу маг. В его тёмных глазах стояло веселье, когда он только подъехал, но теперь он был спокойным и серьёзным. — Это не иллюзия и не анимированная кукла. Похоже на стекло, или, возможно, на движущийся лёд.
— Трис, — сказала Сэндри, намекая рыжей, чтобы та дала объяснения.
Трис вздохнула:
— Она была сделана магом. У начинающего мага, изначально бывшего стеклодувом, случилось чрезвычайное происшествие. В итоге получилась Чайм.
— Не думаю, что имперский стеклодув, Винэйн, — мужчина-маг по-наморнски, — Уордэр когда-либо делал что-то подобное, — заметила императрица. — Если бы он мог, то уже сделал бы это для меня. Мой дорогой Кэна́йл, если бы это существо желало нам зла, то оно бы уже напало. Мне едва видно мою столько долго отсутствовавшую кузину Сэндрилин. Дорогая моя, позволь мне представить тебе великого мага Кэнайла Щи́лдсмана[2]. Вы несомненно слышали о нём в Спиральном Круге.
Сэндри любезно кивнула, давая понять, что и впрямь слышала это имя, но правда была в том, что помимо имени она почти ничего не помнила. Их наставники всё время говорили о великих магах, поэтому со временем имя ей и запомнилось. Сэндри мало интересовалась магической практикой известных профессионалов вне своей собственной специализации. Ей были гораздо более любопытны свежие фасоны и узоры для шитья, производимые выдающимися деятелями в этих областях.
Маг Кэнайл переместил своего скакуна, чтобы Берэнин было лучше видно четвёрку, но по-прежнему оставался начеку. Когда он опустил ладонь, его защитная магия исчезла внутри его тела.
— Вот это действительно впечатляет, — пробормотал Дадже Браяр. — У меня бы так быстро не получилось.
— Ты вообще не ставишь шиты, — шёпотом ответила ему Даджа.
— Но если бы ставил, то не с такой скоростью, — сказала Браяр.
Сэндри вздохнула:
— С Чайм долгая история, Ваше Имперское Величество, — сказала она, притворившись, что не услышала тихого диалога слева от себя. — Мне жаль, что она прервала вашу охоту.
— По крайней мере, я знаю, что ты наконец-то приехала. И тебя ждут в Данкруане, — ответила Берэнин. Даже когда Кэнайл бросился на её защиту, императрица не сдвинулась с места, продолжив опираться на луку седла как ни в чём не бывало. — Амброс фэр Ландрэг неделями только и говорит о приготовлениях твоего городского особняка к твоему приезду.
— Караван даст са́гхад знать, что мы уже едем, спасибо, — ответила Сэндри, употребив наморнский титул Амброса.
Берэнин улыбнулась:
— Несомненно, после долгого пути тебе нужен отдых. Ты можешь получить аудиенцию послезавтра — скажем, в десять, в Зале Роз? Там уютнее, чем в тронном зале. И конечно, твои… друзья приглашены вместе с тобой. Я даже буду настаивать на их присутствии. — Взгляд её карих глаз поймал и приковал к себе взгляд голубых глаз Сэндри. Она кивнула, улыбнулась, и повернула коня. Кэнайл и охранники последовали за ней с чёткостью хорошо смазанного механизма. Она замедлилась, поравнявшись с первым из своих спутников, статным молодым человеком, который ранее кричал на четвёрку, и протянула руку. Молодой человек не задумываясь пришпорил коня, чтобы поймать и поцеловать её руку, подъехав к Берэнин сбоку. Как только он поравнялся с ней, она наклонилась ближе и погладила его по щеке, затем пустила коня галопом. Кэнайл и мужчина не отстали от неё, будто прочитав её мысли, в то время как остальная часть её окружения и охранники пришпорили коней, пытаясь её догнать. Они последовали за Берэнин, будто были одним существом, которое она держала на поводке.
Только когда охотники скрылись из виду за холмом, Браяр сказал:
— Вы заметили, что ни один из её друзей даже не дёрнулся, когда показалась Чайм? Они все кипели, когда преследовали нашу стеклянную подругу с того холма, но как только Её Императрейшество с нами заговорила, они просто сидели тут как хорошо вышколенные псы. Они на Чайм даже не оскалились.
— Надеюсь, что ты будешь более дипломатичным, когда мы окажемся при дворе, — сказала ему Даджи. — Дворяне не любят, когда их сравнивают с псами.
— Любят они это или нет, я буду их называть такими, какие они есть, и они меня не застанут врасплох, — огрызнулся Браяр. — Не позволяй их красивым одеждам одурачить тебя, Даджа. Если бы ты хоть раз стала объектом для охоты стаи дворян, то и ты бы тоже не особо лестно о них отзывалась.
Это напоминание было как зуд в месте, которое Сэндри не могла почесать. «Я уже начинаю от этого уставать!» — подумала она.
— Очередное происшествие в твоих странствиях, которое ты не желаешь нам объяснить, Браяр, — раздражённо сказала она. — Говори о чём-нибудь приятном, либо молчи. — Она вскочила в седло своей кобылы.
Браяр отпил воды, и задумчиво сказал:
— В этой стае было несколько необычайно милых дам, включая Её Импершество. Я с нетерпением жду возможности провести время в их обществе.
— Ты отвратителен, — сказала Трис, поманив к себе Чайм. Драконица потёрлась головой о лицо Трис, и сползла девушке на колени.
— Мне нравятся девушки — что я могу с собой поделать? — потребовал Браяр, раздражая её своим невинным выражением лица. — В мире так много восхитительных девушек, каждая из которых по-своему прекрасна. Даже ты, Меднокудрая.
— Браяр! — воскликнули его сёстры.
— Я не имел ввиду, что я одарю её своим вниманием, — нетерпеливо сказал Браяр. — Целоваться с одной из вас — это как целоваться с Розторн.
Даджа тихо засмеялась:
— Целовать Розторн было бы безопаснее, чем целовать Трис, — указала она. — По крайней мере, слегка. Чуть-чуть.
— Чертовски верно, — сказала Трис. — Я ни с кем целоваться не буду. Я поступаю в Лайтсбридж.
— Ты не будешь там в безопасности, — ответила Даджа, снова забираясь в седло. — Мы с Фростпайном посетили университет после того, как покинули Наморн. Я думаю, что студенты только и думают о целовании. Ну… ещё они пьют. А ещё их тошнит.
— Уверен, студенты-маги особо не напиваются, — сказал Браяр, вскакивая в седло. — Иначе от Лайтсбриджа осталась бы лишь дымящаяся дыра в земле. — Браяр и девушки содрогнулись. Никому из них не понравилась их первая попытка выпить, как и разгребание руин заброшенного сарая, где они решили эту первую попытку произвести.
— Что ж, — заметила Сэндри, когда Трис села верхом, — может быть, мы и не хотим пить, но миновав всего лишь двенадцать миль, мы сможем разгрузиться, и понежиться в горячих наморнских банях.
Все они в предвкушении застонали, снова пускаясь в путь. Даджа так красноречиво описывала наморнские бани, что после недель пути всем четверым не терпелось их посетить.
Сэндри слушала их, чуть улыбаясь. «Значит, те, кем мы были раньше — это не совсем ушло», — думала она. «Появилась общая угроза — и мы близки как никогда. И мы все хотим в горячую баню».
«Это начало».
Берэнин, императрица Наморна, позволила служанкам забрать её охотничью одежду, и позволила Ризу, Госпоже Гардероба, заменить эту одежду на более подходящее для послеполуденного периода платье. Как только её волосы были заново уложены, она сказала Ризу и служанкам прибраться, и покинула спальню, отправившись в свой самый уединённый кабинет.
По сравнению с другими её покоями он был маленьким, с книжными полками и картами вдоль стен. Кресла, в особенности её собственное, были сделаны для удобства. Стол отвечал точным требованиям Берэнин, все его ящики и принадлежности были на расстоянии вытянутой руки. Рядом со столом было окно, выходившее в любое место дворца, какое она хотела — ей нужно было лишь сказать нужное слово, чтобы он показал ей что-то другое. Сейчас окно заполнял вид её любимых садов. Берэнин обожала весну. Зимы в Данкруане, да и в любых других местах вдоль обширного озера Сиф, были долгими и суровыми. Переживать их ей помогали её драгоценные парники, но она получала подлинное удовольствие от прихода весны и сопровождавшего её бурного роста.
На её столе лежала кожаная папка. Она села в своё мягкое кресло, и поцеловала замок, оберегавший содержимое папки. Замок, как и многие придворные мужчины, с готовностью откликнулся на касание её губ. Он открылся.
Внутри были листы с рукописными записями — сжатыми заметками по отчётом, которые она собирала более семнадцати лет. Их содержимое имело отношение ко всему, что касалось её юной кузины Сэндрилин. Девушка не выходила у неё из головы с тех самых пор, как маги цепи связи Живого Круга передали весть о том, что та направляется сюда из Эмелана. Теперь, когда Берэнин воочию увидела лица людей, которых касались записи — набросанные её шпионами портреты были довольно неплохи, но она больше доверяла собственному мнению, — она хотела в последний раз пробежаться по досье.