ь тонкую нить из копны шерсти.
Подтянув к себе нить бури, Трис зацепила кончик в вынутую из кармана монету. Как только кончик надёжно закрепился, она начала вращать монету, пока нить бури не начала закручиваться. Все бури стремились закрутиться, что Трис было прекрасно известно. Фокус был в том, чтобы держать их под контролем, не позволять им вырваться и стать циклоном или полноразмерным ураганом. Ветер кружился и кружился, затягивая бурю в воронку, которая оканчивалась её нитью. Части бури, которые сплелись с её частичкой урагана, вытянулись, закручиваясь в магической хватке Трис. Она понукала воздух, создавая из него тонкую паутину, чтобы его природная сила не оказалась сильнее, когда доберётся до неё. Если бы она посмотрела вверх, то увидела бы длинную облачную воротку, вытянувшуюся к ней из бури, сужавшуюся до её тонкой нити.
Она продолжала прясть, превращая нить в моток пряжи — навык, который она черпала в частичке магии Сэндри, которая всё ещё была смешана с её собственной. Наконец она превратила всю бурю в клубок размером со свою ладонь. Она отцепила его от монеты, затем прикрепила его к своей частично расплетённой ураганной косичке. Желая вырваться из её хватки, буря прыгнула в её косичку, питая собой её множество волосков, как если бы она проносилась по тысячами улиц. Как только буря была поглощена, Трис завязала кончик косички особой лентой, которая ни за что бы не развязалась, и заткнула косичку обратно в сетку к остальным. Монету она убрала в карман.
Она покачнулась. Чьи-то руки подхватили её, и помогли ей сесть на зубец. Трис подняла взгляд.
Сесть ей помог Браяр, а придворные просто глазели на неё. Сэндри подошла с платком, чтобы стереть пот с лица Трис. Даджа широко улыбалась, опираясь на свой посох, наблюдая. Ишабал имела задумчивый вид, как и сама императрица.
Трис, покачиваясь, встала, чтобы сделать реверанс, а Браяр придерживал её за локоть. Она с мольбой в глазах посмотрела на своего названного брата. Она не хотела объяснять, только не этим разодетым незнакомцам. А лучше бы ей вообще не говорить, пока все эти силы бури в ней не успокоятся.
Браяр подмигнул ей, и повернулся к императрице, не переставая при этом поддерживать Трис.
— Так что, Ваше Имперское Величество, — радостно сказал он. — Может, вернёмся к трапезе? С ней всё будет в порядке, когда она немного поест.
Глава 7
Полдник расположили на прикрытой от ветра террасе. Большая часть придворных наполнила свои тарелки у длинных столов, заставленных едой. Две фрейлины императрицы принесли еды на выбор ей и её спутникам, в число которых входила Сэндри и её друзья. Вороной Джак пробрался на стул справа от Сэндри, а рыжий Финлак — Фин, как он попросил Сэндри себя называть — сел по её другую сторону.
Притворяясь, что слушает разговоры Джака о северной охоте, Сэндри поглядывала на Трис, которой потребовалась больше времени, чтобы дойти до террасы, после её жонглирования бурями. Она явно намеревалась сесть с Даджей и её новыми друзьями, но переменила решение, когда некоторые из юных дам дёрнулись прочь от неё. «Видимо, им было не по себе от магического труда Трис на стене — и не важно, что этим она спасла жизни!» — подумала Сэндри.
Увидев их реакцию, Трис повернулась, и опёрлась на перила террасы, будто с самого начала так и планировала. Сэндри собралась было пойти предложить Трис место, когда в дело вступил Браяр, помогавший Трис идти. Он развернул её, и поднял, чтобы она могла сесть на широкие, плоские перила, а потом пошёл за едой для рыжей. Пока он этим занимался, Кэнайл сел рядом с Трис, улыбаясь хмурой девушке. Ишабал остановилась, чтобы переговорить с ними, притронувшись к плечу Трис, прежде чем пойти дальше, и сесть с императрицей.
«Значит, даже здесь маги держатся вместе», — удовлетворённо подумала Сэндри, когда Браяр принёс Трис полную тарелку. «Полезно знать».
Она вернула своё внимание Джаку как раз вовремя, чтобы сказать:
— О, но я не очень люблю охоту. — Благовидное лицо Джака вытянулось. Сэндри улыбнулась ему: — Ты что, хотел, чтобы я солгала, будто охота мне нравится? — кротко спросила она.
— Я прошу лишь о том, чтобы ты меня опечалила, — ответил он, позволяя своим плечам повиснуть.
Сэндри снова взглянула на него. Это что, была шутка?
— Это не смешно, — предупреждающе сказала она.
— Я и не намеревался шутить, — сказал Джак, вздыхая. — Слова просто сорвались с моих губ на крыльях истины.
Сэндри нахмурилась ещё больше. «В этом-то и заключается проблема взросления вместе с Браяром», — раздражённо подумала она. «Тебе начинает нравится каждый шутник, что попадается тебе на пути».
— Ну это уж совсем никуда не годится, — едко сказала она.
— Я знаю, — ответил он всё тем же скорбным тоном. — Я ничего не могу поделать, кроме как ронять себя в твоих глазах.
После того, как убрали большую часть посуды, слуги принесли последний набор угощений: клубнику, сыры, сладкое и солёное печенье, и марципановые сладости в форме фамильного герба Ландрэгов, в качестве комплимента для Сэндри. Она покачала головой, увидев это, поклонилась со своего места императрице, и взяла несколько. Когда дворцовые часы пробили час, слуги унесли столы прочь.
Сэндри глубоко вдохнула. Прошлой ночью, когда Браяр уже ушёл спать, Амброс убедил её не откладывать больше визит в унаследованные ею земли. Сэндри согласилась: в конце концов, она приехала посмотреть на свои земли, а не вращаться в местом свете. В течение всего дня Сендри не упоминала об этом Берэнин, но время утекало. «Уже после полудня», — думала она. «Если мы хотим уехать в Ландрэг завтра пораньше, то уже надо возвращаться в особняк, и паковать вещи. И пришло время сказать «Ох, Кузина Берэнин, так мило было заскочить на денёк, но я игнорировала мои обязанности годами, и обещала Амбросу, что на самом деле приступлю к их выполнению, поэтому мы на пару недель уедем».
Её бунтарское «я» пробормотало: «И ты только зря мозолила мне глаза всеми этими кандидатами в мужья! Может быть, теперь ты осознаешь, что мне это не интересно!»
Она прикусила губу. «Иногда единственный подход — прямой», — сказала она себе. «И ведь Берэнин не может утверждать, что сама не говорила мне о необходимости присмотра за моими землями». Попросив прощения у Джака и Фина, Сэндри подошла к группе дворян, собравшейся вокруг императрицы. Они заметили её, и развернулись, освободив путь между Сэндри и Берэнин.
— Сэндри, мы как раз обсуждали развлечения для тебя, — с улыбкой сказала Берэнин. — Конечно, есть и приёмы, но что ты предпочитаешь в дневное время: пикники, охоту, езду верхом?
Сэндри сделала реверанс:
— Простите меня, Кузина, но я должна молить о снисхождении, и попросить вас пересмотреть свои планы, — тихо сказала она. — Я обещала моему кузену Амбросу, что осмотрю мои владения сразу же, как только оправлюсь после путешествия сюда. Мы с друзьями уезжаем в Ландрэг завтра утром.
Браяр, Даджа и Трис, находившиеся поблизости, переглянулись. Для них это было новостью.
Каштановые брови императрицы чуть-чуть нахмурились.
— Я прошу прощения, — продолжила Сэндри, — но у меня правда не было возможности упомянуть об этом раньше. Если я не поеду вскорости, это будет пощёчиной для моего кузена, который так долго и упорно трудился для моего блага, а также пощёчиной моим подданным и слугам. Вы сами, Имперское Величество, сказали мне, что я запустила свои владения. Приехать в Наморн после стольких лет отсутствия, и не приступить сразу же к моим обязанностям… Я знаю, что вы не хотите, чтобы я дальше уклонялась от моего долга.
На какое-то время все замолкли и замерли. «Они боятся», — осознала Сэндри, прислушиваясь к находившимся вокруг неё людям. «Они боятся Берэнин, когда она выходит из себя. Лучше об этом не забывать. Сейчас она очень приветливая, но она двадцать с лишним лет оставалась единственным правителем Наморна отнюдь не поэтому».
— Что я могу сказать? — спросила Берэнин, легонько пожав плечами. — Долг есть долг. Едва ли я могу упрекать тебя за нанесение визита, на который я тебя в моих же письмах и уговаривала. Но, пожалуйста, возвращайся к нам скорее, дражайшая кузина. Нам предстоит разделить ещё недели наслаждений. И конечно же мы надеемся, что и твои друзья их тоже разделят. Я-то точно хотела бы воспользоваться экспертизой Винэйна Браяра в моих садах.
Она протянула мягкую, белую руку. Сэндри поцеловала её, и сделала глубокий реверанс, слыша шелест юбок Трис и курток Даджи и Браяра, когда те тоже сделали прощальные жесты.
— Знаю! — сказала Берэнин с широкой улыбкой на губах. — Мы пошлём с вами кого-то из наших молодых людей, чтобы защищать и развлекать тебя. Джак, Фин, м-м-м… — она прикусила нижнюю губу, затем добавила: — Ризу и Кэйдлин. Я же смогу отпустить вас четверых. Да, даже Ризу, — сказала она улыбавшейся девушке. Берэнин отмахнулась от любых возражений, которые Сэндри собиралась высказать: — Я настаиваю. Они будут тебе подходящими спутниками. Кэйдлин — двоюродная родственница Амброса фэр Ландрэга — уверена, он не будет возражать. Они встретятся с вами завтра утром.
— Ваше Имперское Величество, я собираюсь отбыть на заре, — возразила Сэндри. «Чудесно!» — подумала она. «Я никак не смогу отказаться, не показавшись грубой, и теперь мне будут докучать двое её кандидатов в женихи!». Вопреки логике она задумалась: «А почему она не добавила этого приятного Шана?». Вслух же она продолжила: — У нас будут охранники, и Кузен Амброс поведёт нас…
— Значит, тебе точно нужны более живые люди в твоей компании, — перебила Берэнин. — Сагхад Ландрэг — чудесный человек, но… сдержанный. И мои молодцы будут на месте с восходом солнца. — Она оглядела четверых названных ею придворных: — Вы же будете, лапочки?
«И что они могут сказать?» — гадала Сэндри, пока мужчины кланялись, а две леди делали реверанс. «И что я могу сказать? Если я подниму бучу, она точно разозлится. Нет смысла устраивать скандал в самом начале лета». Вслух же она сказала: