«О́лфеон фэр… что-то там», — вспомнила Даджа. «Мастер Арсенала. Который снимает сливки с оружейников Наморна, когда приходит время покупать оружие для имперской стражи. Он что, один из бывших любовников императрицы, которые ревнуют, как упоминала Ризу?»
— …как я и думал, — с презрением в голосе говорил Олфеон. — Вы, маги, трусы поголовно. Если приходится помериться силами с настоящим мужчиной, то это вы можете только с помощью своей вонючей магии.
«Браяр на шесть дюймов ниже этого кака», — подумала Даджа, входя в полукруг. Находившиеся рядом с ней мужчины были слишком поглощены начинавшейся дракой, и лишь скользили по Дадже взглядами. «Но мускулов у них примерно поровну», — подумала Даджа, продолжая сравнивать Браяра с Олфеоном. «Возможно, он из воинов — тот шрам на щеке явно не от губ какой-нибудь дамы».
Браяр поднял брови:
— Конечно, если ты так считаешь, то как я вообще могу не согласиться? — вежливо спросил он. Браяр сместил свой центр тяжести, чтобы встать устойчивее. — Слушай, ты что, пытаешься вызвать меня на дуэль, или типа того? Если так, то не мог бы ты вызывать побыстрее? Если нет, то не мог бы ты пойти куда подальше? Вон на том участке с вероникой какая-то болезнь, и я хотел бы избавиться от неё, пока Её Имперское Величество не заметила это и не расстроилась.
— Дуэль? — рявкнул Олфеон. — С тобой, чернь?
«Отвратительный как», — с отвращением подумала Даджа.
Олфеон продолжил:
— Я скорее вызову на дуэль прилипшее к моему сапогу собачье дерьмо, чем плебея вроде тебя. Дуэли — для дворян. Я просто прикажу моим лакеям высечь тебя. И если ты побежишь жаловаться на это Её Имперскому Величеству, то до границы просто не доживёшь.
Наблюдавшие за ними мужчины засмеялись. Даджа наморщила нос от отвращения. «Цивилизованные наморнцы — ага, щас», — презрительно подумала она. «Обращаются с женщинами как с вещами, а посторонних держат за идиотов. Они заслужили пару уроков». Она опёрлась на свой посох, и стала с улыбкой ждать.
Браяр посмотрел на неё:
— Я сам с этим разберусь, — сказал он, гневно сверкая взглядом. — Мне не нужна имперская защита — или твоя.
«Даже у бывшего беспризорника есть гордость», — сказала себе Даджа. Браяру же она бросила:
— Я тут просто ставки принимаю, если он всё же решит с тобой подраться. — Она посмотрела на остальных дворян: — Ставлю золотой, что мой друг побьёт этого кака, если дело дойдёт до кулаков.
— Ты потеряешь деньги. Мы не бьёмся об заклад с отродьями магов-Торговцев, — сказал один из дворян.
Двое других, стоявших ближе всего к ней, не открывали рта, пока другие смеялись. «Мои соседи боятся моей магии, а не посоха, но это всё же весьма мило, что они напуганы», — подумала Даджа. Вслух же она произнесла:
— Ох… очень жаль, потому что я ставлю пять против одного на бой между моим другом и вашим. Вы же знаете, Торговцы не ставят денег, которых у них нет. — Она посмотрела на Олфеона, и вздохнула: — Я и забыла. Ты же не будешь сражаться с простолюдином, пусть даже и без оружия.
— Вам обоим надо преподать урок! — рявкнул Олфеон. Он зыркнул на остальных мужчин: — Делайте ставки, чёрт бы вас побрал! — Браяру же он сказал: — Когда я размажу тебя по поляне, твоя подруга сможет собрать твои останки в корзину, и отправить тебя домой. По рукам?
Браяр плюнул себе на ладонь, и протянул ему руку, зло осклабившись. Так уличные крысы скрепляли сделку.
Но наморнские дворяне скрепляли клятву отнюдь не так. Олфеон вытащил носовой платок и протянул его, держа за кончик:
— Можешь пожать вот это, — нетерпеливо сказал он. — И руку вытрешь заодно. — Он указал на Даджу: — От тебя чтобы тоже не было магии. Эти двое? — Он указал на двух мужчин. — Они эту ерунду видят. Бой будет закончен в мою пользу, если они поймают кого-то из вас на колдовстве.
— Невысокого они мнения о магах, а? — спросил Браяр. Он резко дёрнул платок, затем отступил, чтобы снять сапоги и чулки.
— Нет, судя по всему. Дай мне знать, если захочешь, чтобы я проигнорировала правила. Ради тебя я готова настучать паре из них по голове, — предложила Даджа. Олфеон сел на камень, чтобы снять свои собственные сапоги и чулки.
— Ты всегда была самой здравомыслящей из моих сестёр, — сказал Браяр, и хрюкнул, стягивая с ноги сапог. — Если меня убьют, просто сломай им колени. Смертной казни они не достойны. — Он снял второй сапог. После этого он приступил к сниманию с себя своих ножей, начиная с тех двух, до которых он мог дотянуться через карманы штанов, и заканчивая ножом с плоским лезвием, который висел у него под рубашкой на спине, прямо под загривком. Когда он закончил, образовалась горка из восьми ножей, не считая тех двух, что он оставил в сапогах. Дворяне в шоке уставились на ножи. Браяр продолжил: — Хотя, если ты врежешь им по макушке, то череп провалится внутрь, поскольку там его ничего не поддерживает, и тогда ты сможешь эти черепушки продать Её Имперскому Величеству как горшки для комнатных растений.
Даджа покосилась на дворян, которые, судя по их виду, были бы рады немедленно наброситься на Браяра.
— Ставки, джентльмены? — холодно спросила она.
Даджа носила во внутреннем кармане своей куртки небольшую дощечку и закреплённую на держателе угольную палочку, на случай если ей захочется что-то начертить. Сейчас она их использовала для того, чтобы записывать ставки, проверяя, чтобы каждый записал своё имя разборчиво.
Они были почти готовы, когда она услышала, как знакомый голос рявкнул:
— Что здесь происходит?
Она подняла взгляд. Это был Шан, тот самый, что был нынешним любовником императрицы.
Олфеон, снявший свой жакет и закатывавший рукава, зыркнул на Шана:
— Не твоё дело, фэр Рос.
— Ты думаешь, она обрадуется, если ты убьёшь её ручного садовника? — потребовал Шан. — Она будет злая как чёрт.
— Насколько я знаю, она рассердится на меня, если я помну одну из её игрушек, — сказал Браяр.
— Молчать, мужлан! — огрызнулся Олфеон.
Браяр посмотрел на Даджу, и шмыгнул носом:
— Он такой нехороший, — жалостливо произнёс он.
Даджа спрятала дощечку и держатель с углём.
— Я это заметила. Тебе следует очень оскорбиться, и ударить его первым.
Как и замышлялось — эту сцену они разыгрывали ещё в старые добрые времена, когда между ними были узы, — этот обмен фразами заставил Олфеона броситься на Браяра, разведя руки. Браяр позволил ему подобраться на расстояние вытянутой руки, затем ушёл в сторону, всадив колено Олфеону в живот.
Даджа с интересом наблюдала за схваткой. «Он многому научился, пока был в отъезде», — подумала она, когда Браяр использовал новые броски и уклонения, чтобы раз за разом кидать Олфеона об землю.
Он был не настолько глуп, чтобы позволить более крупному мужчине схватить себя. Тогда Олфеон использовал бы свои вес и рост, чтобы опрокинуть Браяра. Вместо этого Браяр целился в нервные узлы, расположение которых изучал в медицинских целях, добавляя это к своему старому арсеналу уловок уличного бойца. В конце боя Браяр стоял, наступив Олфеону на шею, вдавливая правую часть его лица в траву, в то время как Олфеон отчаянно пытался его ударить. Когда он попытался схватить Браяра за ногу, Браяр лишь надавил сильнее. Наконец наморнец обмяк, глотая ртом воздух. Даджа подвела итоги. У Браяра был подбит один из глаз, имелось несколько царапин, разбитая губа, порванная одежда, ссадины и, возможно, растянутая связка на колене. У Олфеона были царапины на лице, растяжение запястья, сломанный нос, порванная одежда, и собственная коллекция ссадин.
— Заплатите мне до исхода дня, — крикнула Даджа тем, кто делал ставки, и проиграл. — Расписки вместо настоящих денег не принимаются, и я очень сержусь, когда меня пытаются надуть. — Она огляделась, собираясь позвать Сэндри, чтобы починить одежду, когда увидела, что Шан помогает её сестре спуститься по ступеням. Кэнайл следовал за Сэндри, его длинное лицо имело хмурое выражение.
Когда они приблизились, Шан сказал Браяру и Олфеону:
— Вы думали, мы позволим вам предстать перед Её Имперским Величеством в таком виде? Клэйхэйм Сэндри позаботится о вашей одежде, а Кэн — о ваших ранах.
«Ты это сделал только для того, чтобы у Сэндри был повод подержать тебя за руку», — цинично подумала Даджа. «Бьюсь об заклад, тебе всё равно, что будет с Браяром или тем другим парнем».
Сэндри зыркнула на побитых молодых людей:
— И что тут стряслось?
Браяр зыркнул ей в ответ:
— Наморнские бараны, — парировал он. — Он утверждал, что в Наморне разводят баранов, которые способны мыслить самостоятельно.
— Мы бились за его право носить тот медальон, — сказал Олфеон. — Верно, ребята?
Остальные молодые люди закивали. Через их магическую связь Даджа сказала Сэндри: «Они дрались за императрицу. Полагаю, она рассердится на Олфеона, если узнает».
Сэндри покачала головой: «Будто бы я поверила, что они подерутся за право Браяра носить медальон мага. Они, наверное, думают, что я каждое утро начинаю с дозы оглупина».
Она поспешила к Браяру:
— Когда я шила эту одежду, я не предполагала драки, — раздражённо сказала она ему. — Я не думала, что даже ты сможешь с кем-то подраться при наморнском дворе. — Она приложила ладонь к разорванному шву, соединявшему рубашку с рукавом. Разорванная ткань у Браяра на колене уже начала срастаться, пока с его одежды стекали пятна от грязи и травы.
— Ну, ты вечно меня недооцениваешь, — сказал ей Браяр. — Если наклёвывается драка, то моё участие в ней практически гарантировано.
Сэндри оглядела Олфеона.
— Тебе повезло, — резко сказала она ему. — При желании он мог бы разорвать тебя шипами на куски.
— Нет, нет, — возразил Браяр, взглядом предупреждая Сэндри, чтобы та молчала. — Кровь ужасно вредит траве, и потом везде остаются шипы. Не обращай на неё внимания, — сказал он Олфеону. — Девчонки не понимают, что такое правила боя.
Олфеон в отвращении сплюнул на землю, затем вздрогнул, когда Кэнайл начал залечивать его раны.