— Если повезет, — кивнул я. — Но как минимум хочу выбить кого-то из их тандема.
— Через Звену? — уточнил Сёма. — В принципе… — пацан уставился в потолок, — … может сработать.
— Я думал разыграть карту ревности, — поделился я. — Ну и чтобы она публично унизила кого-то одного, а второго попросила о защите. К примеру, сказать, что Зуй — импотент, а Кроп самый сильный воин, из тех, кого она видела.
— Коварно, — одобрительно усмехнулся Сёма. — Эд?
— Я с ней поговорю, — кивнул пацан и, заметив мой вопросительный взгляд, пояснил. — Я похож на её сына, которого… ну, в общем, есть шанс, что она меня послушает.
— Дожили, — Сёма покачал головой, — действуем, как америкосы! Сплошной шантаж, подкуп и игра на слабостях.
— Знаешь, Сёма, — меня не на шутку зацепили слова пацана. — Не будь этой мерзости, — я ткнул в ошейник. — Я бы их голыми руками перебил. Сейчас же… нужно как минимум выжить. И какими бы без-честными не казались некоторые мои поступки…
Я тяжело вздохнул, вновь возвращаясь к больной теме.
— Просто… Если бы дело касалось исключительно одного меня, я бы ни в жизнь не опустился до такого. Но… слишком многое стоит на кону.
— Не хочется умирать, да, Михаил? — криво улыбнулся Семён.
— Хочется не хочется, — я с досадой махнул рукой, — кого это волнует! Просто нельзя. Нельзя умирать.
— И нам, — эхом откликнулся Эд, посмотрев на меня… с уважением?
— Наш человек, да? — Сёма покосился на Эда и, обменявшись понимающими взглядами, развернулся ко мне.
— Операцию «Любовный треугольник» объявляю открытой! Эд!
— Я! — тут же отозвался парень.
— На тебе Звена. Найти подход, показать варианты, зарядить на ссору.
— Есть!
— Михаил!
— Я! — чего уж греха таить, несмотря на всю серьезность ситуации, я не удержался и решил подыграть пацанам.
— Твоя задача — отвлечь Десена!
— Есть, — усмехнулся я. — А что будешь делать ты?
— А я, — Сёма хищно усмехнулся, — раздобуду нам еды.
Еда — это хорошо. Текущих запасов с лихвой хватит на сутки, но у меня такое ощущение, что всё, что я ем, идёт на восстановление организма.
— Ну и последнее, — Сёма впился в меня требовательным взглядом. — У тебя есть мысли, что делать дальше. Ведь до Десена нам никак не добраться, а бежать имеет смысл только недалеко от Города, да и то, только нам. Твой ошейник слишком навороченный.
— Мы не будем никуда бежать, — я покачал головой и почувствовал, как на губах появляется жестокая улыбка. — Что до Десена, то слушайте, как мы поступим.
Глава 7
Раньше я не любил зиму — замершие ноги, ледяной ветер, пробирающийся под шарф, оледеневшие руки…
Но сейчас… Сейчас я точно понял — я ненавижу пустыню. Эту выматывающую жару, мерзкий песок, невыносимый запах пота и постоянная жажда.
И хоть сейчас у меня была вода и еда, я с трудом дождался вечера.
Наверное, все дело было в том, что на этот раз подремать не получалось. Не знаю почему — то ли из-за едва ощутимой вибрации земли, то ли из-за разговора с пацанами.
Вибрация означала, что где-то неподалеку от нас двигался скорпион, и меня это сильно нервировало.
Что касается Эда и Сёмы… Уж слишком они были… взрослыми. Глаза видят девятилетнего пацана, но Чуйка Воина подсказывает, что напротив находится кто-то… умудренный жизнью, что ли?
Всего мне в голову пришло несколько вариантов.
Или Эд с Сёмой прошли через такой же протокол, как и я, или они не форточники, а какие-нибудь, ну не знаю, вампиры, или в их Интернате какая-то уникальная система подготовки.
Было очень интересно узнать в чем же дело, но я решил отложить разговор на потом.
Откуда они такие взялись можно узнать и попозже, сейчас же… есть более важные дела.
Свобода, например.
Парни же, в отличие от меня, после недолго обсуждения дальнейших планов, мгновенно отрубились и проспали до самого вечера.
Ну а я всё это время лежал и систематически гонял крохи энергии по телу. Ну и ел, конечно.
В итоге, когда наступил вечер, мешок с припасами оказался пуст.
Пацаны немного поворчали, но отнеслись с пониманием.
Ну а когда заявился Тирум с мешком сухарей и бурдюком с водой, жизнь заиграла яркими красками.
К тому же в мешке помимо сухарей оказалась странная плитка, похожая на спрессованный брикет. Небольшая, но, увидев её, пацаны как-то странно переглянулись.
— Чем-то ты Тирума всё-таки зацепил, — протянул Сёма, деля плитку на три неравные части. — Чтобы он дал рабу эльфийский сухпаек… Скорее пустыню затопит.
— Эльфийский? — удивился я.
— Мы сами до конца не разобрались, — Сёма пожал плечами. — Но скорей всего это название прикрепилось из-за таких же форточников, как мы.
— Этот сухпай делают в Лесу, — вклинился Эд, который аккуратно складывал ветки. — Говорят, они чуть ли не вечные. Маленького кусочка хватает, чтобы трое суток не хотеть есть.
— А в Лесу живут…
— Обычные люди, — покачал головой Сёма. — Сами мы не видели, но по рассказам нет у них никаких длинных ушей и долгожительства. Обычные люди, которые живут в гармонии с природой.
— Я бы сказал, выживают, — Эд закончил возиться с ветками и аккуратно связал получившийся пучок. — Говорят, они вырождаются. Раньше могли в звериную форму перекидываться, а сейчас… только на друидах, которые зелья варят и сухапаи эти делают и выезжают.
— Ну не скажи, — возразил Сёма, — лучники у них самые сильные в мире.
— Лучники да, — кивнул Эд, — в Лесу им нет равных.
— Значит, народ, живущий в Лесу промышляет зельями, лесной магией, а раньше ещё и перевертыши там водились?
— Перевертыши, — повторил Сёма. — Хорошо звучит.
— Ты так сказал, — хмыкнул Эд, — будто лично с ними встречался.
Сёма улыбнулся шутке товарища, но стоило ему взглянуть на меня, как улыбка сама собой сползла с его лица.
— Что, серьезно?
— Ну да…
— Вы что там уснули?! — раздраженный голос Десена прервал наш разговор, и мы старательно принялись изображать рвение.
— Выходим через пять минут!
— Позже договорим, — шепнул Сёма и взвалил на себя связку веток. — Эд, ты знаешь, что делать.
Пацан согласно кивнул и направился к выпнутой из шатра Звене. Шатер уже сворачивали Ханурики, а женщина молча уставились в землю, не замечая сползшего на груди платья.
Ханурики то и дело бросали на неё жадные взгляды, и появление Эда восприняли в штыки.
Но пацан, не обращая внимания на злые взгляды, взял Звену за руку и повел за собой. Было видно, как он что-то ей сказал и та, равнодушно кивнув, поправила платье.
— Михаил, — Сёма посмотрел на меня. — Твой выход.
— Рано, — я посмотрел на раздраженного Десена. — Пусть немного успокоится.
Сёма поморщился, но всё же согласно кивнул. Не нужно было быть эмпатом, чтобы понимать — работорговец по какой-то причине сильно зол.
Вышли мы через пятнадцать минут и шесть ударов хлыстом.
Ханурики слишком долго складывали шатер, а Зуй с Кропом не поделили… яблоко.
Видимо, разрезать фрукт пополам оказалось для их мозгов слишком сложно, поэтому их спор перерос в небольшую потасовку, из которой победителем вышел Кроп.
Он довольно схрумкал яблоко и бросил недоеденным огрызком в меня.
— Разрешаю тебе его доесть, раб!
Видимо, моя попытка заступиться за Звену задела его больше, чем он думал.
Огрызок попал мне в грудь и упал на песок.
Рот тут же наполнился слюнями, но я сделал шаг назад, повернулся к воину и огрызку спиной и принялся изображать подготовку к выходу.
Сзади тут же послышался шум драки и приглушенные ругательства Хануриков.
Мне было настолько противно смотреть на то, как они дерутся за ксуров огрызок, что я даже поворачивать не стал.
Честное слово, работорговцы должны гореть в аду только за то, что оскотинивают людей.
Так или иначе, наш небольшой караван двинулся вперёд, и я ускорил шаг, чтобы догнать Десена.
Да, настроение у работорговца явно не располагало к беседам по душам, но у меня была одна идея, как это поправить.
— Уважаемый Десен! — я не спешил приближаться к его верблюду, держась на расстоянии. — Разрешите задать вопрос?
Работорговец хмуро на меня покосился, но всё же кивнул.
— Валяй.
— Пока мы пережидали дневную жару я чувствовал вибрацию, идущую от земли…
— Вот! — Десен победно поднялся на стременах и крикнул в спину трусящим впереди Зую и Кропу. — Я же говорил вам, болваны, что амулет не просто так разряжается! Всё, до прибытия в Город никаких больше утех!
Вот почему работорговец был такой злой перед выходом в пустыню!
Воины хотели было что-то возразить, но Десен свирепо рявкнул.
— Молчать!
— Десен, с каких пор ты слушаешь рабов? — нахмурился Кроп. — Да в этом районе ни в жизнь не водилось скорпионов!
— До этого момента и маги не погибали, свалившись с верблюда, — с раздражением ответил Десен. — Больше никаких развлечений с рабыней, понял меня?
— Понял, — недовольно отозвался воин. — Вот только зря ты раба этого слушаешь.
— Кроп, ты тупица, — Десен уже и не пытался сдержать свое раздражение. — Этот форточник подтвердил мои мысли! И то, что он почувствовал вибрацию, а ты нет, говорит о многом!
— Да я его одной левой в бараний рог согну, — набычился Кроп.
Я, не удержавшись, хмыкнул, и взбешенный воин повернулся ко мне.
— Наказание!
Боль застала меня на ходу, и я даже не успел сгруппироваться. Упал неудобно — лицом в песок и, кажется, на левую руку.
В запястье что-то хрустнуло, но на фоне терзающей все тело боли, это было сущей ерундой.
— Хватит!
Боль тут же прошла, и я со свистом втянул в себя воздух.
— Не много ли ты на себя берешь, а Кроп?
— Он меня оскорбил.
— С этого момента, наказывать рабов могу только я, — Десен, казалось, сейчас просверлит в воине дыру.
— Как скажешь… босс, — неохотно выдавил из себя воин и с силой впечатал кулак в плечо своего товарища. — А ты чё ржешь, сидишь!