— А что ты слышал про этого славного воителя, хм… княжич? — несколько снисходительно бросил Кутафий.
— Ну…
— Смелее!
— Он был родоначальником всех князей на Руси, а Олег… Вещий Олег приходился ему дальним родичем. Точнее, норвежским наемником, после смерти Рюрика хранившим власть для подрастающего княжеского сына, Игоря, который приходился ему… — старший из «княжих» сыновей запутался и полез пятерней в затылок, — вроде бы племянником по сестре.
Раскатистый хохот сотряс хлипкие стены палатки…
— Дальше, дальше, княжич… — стал утирать глаза Кутафий.
— Ну… — смутился Вовка, — мне говорили, что в списке первого русского митрополита Иллариона Рюрик даже не упоминается, но…
— Что еще?
Еще я слышал, ато Аскольд и Дир, сидевшие в Киеве до Олега, были дружинниками Рюрика! С другой стороны мне пересказали одну из летописей и там… Сейчас! «А князи в та лета бяху на Роускои земли; От Варяговъ 5 князей, первому имя Скалдъ, а дроугому Дир, а третьему Рюрик…»[20]
— Это больше похоже на правду, мальчик! Дир с Аскольдом были куда более значимы, нем Рюрик, который всегда стоял лишь на третьем месте. Но это не столь и важно. Кем бы они себя не мнили, все были ставленниками хазар и булгар, а потому лишь глина в их руках.
— Но Рюрик же…
— Достойный муж, открывший путь в Садум через Ак дингез, и нашедший свой последний приют где-то в землях корелы. Он дошел до самой полуночной точки садумских земель и поделил их с мурманами. Но кто тебе сказал, что он предок киевских князей? Они сами? Пусть так… — Кутафий перестал веселиться и вполне отстаненно добавил. — Мне вот рассказывали сказки о булгарском царе, которого в некоторых землях словенского языка навывали Святогором или Светогором…
— Это его тяжести не выносила мать сыра-земля?
— Неудивительно! Он был потомком самого Аттилы, мальчик! И именно от него вел свою родословную предок киевских князей э… названный тобой Игорь. И был тот царь ему дедом. Смекаешь, к чему веду?.. Неужели киевские князья признаются, что ведут свой род от ненавистного им Булгара?
— А… а Олег?
— Слухи ходят, что Олег и был сыном Рюрика. Но я не берусь сказать тебе, истина ли это, сам спрашивай бьярмов про славные деяния их предков! Им есть что рассказать, ныне их владения простираются почти на весь край, называемый вами Севером!
Заметив скептическую улыбку на лице Кия, Кутафий слегка поправился.
— Конечно, власти у них там не так уж и много, они лишь собирают дань с местных племен, не примучивая тех к полному повиновению. Но бьярмы там сила, стоящая упоминания! Сила, в которой течет вполне родовитая кровь!
— По правде говоря, мне все равно, какая кровь у кого течет, — несмело возразил Вовка. — У тех же русских князей половецкой части в ней не меньше, чем иной другой. По мне гораздо важнее за кого они радеют, а не то кто на ком женился!
— Нет княжич, не скажи! — посерьезнел Кутафий и выставил палец, унизанный перстнями в сторону юного собеседника. — Вас это в первую очередь касается. Не было прежде, чтобы безвестный чужеземец возглавил целое племя! Если такое и случалось, то всегда знатный род был тому опорой.
— А случалось?..
— Редко, но бывало. Возьми тех же вятичей. Именно они, прельстившись богатством потомка знатного гуннского рода Хаддада и блеском оружия его дружины, поставили этого славного воя своим воеводой. С тех пор его потомки правят остатками их державы, похваляясь своей родовитостью даже перед могущественными киевскими князьями, хоть и неумолимо перед ними отступая! Но с ними считаются и их уважают! Даже примучивая к дани, их оставляют править своими людьми! Вам же худой род еще не раз припомнят. Попомни мое слово, стоит вашему воеводе оскудеть серебром и воинской силой, как людишки, что у него с руки кормились, тут же дадут ему пинка под зад!
Кию пришлось перехватить инициативу, дабы прервать неприятный разговор. Слишком уж последние слова Кутафия походили на правду, чтобы впоследствии заставить мальчишек недобро коситься на своих черемисских соратников. Всех соратников, и его в том числе.
— Ты много знаешь. Но какое отношение все рассказанное тобой имеет к ижмаринскому кугузу?
На несколько мгновений в шатре установилась тишина. Потом Кутафий продолжил.
— Самое прямое. Я давно знаю, что вы вооружаете Чумбылата, — короткий кивок в сторону зардевшегося Вовки, — и это меня немало огорчает. Дело в том, что он мечтает подняться по Нукрат-Су и отобрать у Дома Утара устье Моломы, с которого собственно и начинается область Вису. За исключением самого устья там нет ничего такого, за что можно было бы класть наши жизни, но я подозреваю, что он захочет пойти дальше! Мы этого не допустим!
— Дальше по Вятке?
— Дальше по любой реке! Бьярмов волнует Молома, меня беспокоит Нукрат-Су, где чуть выше по течению, на Чепце, мои владения, мои землй и мои люди.
— Одо и чудь?
— Не только. Я привечаю всех, особенно говорящих на словенском языке, поскольку для моих предков он родной.
— Привечаешь потому, что у тебя мало людей? — не столь задал вопрос, сколько констатировал факт Кий.
— Потому, что у черемисов их слишком много! — не стал отрицать очевидное Кутафий. — Однако это им не поможет! Без малого сотню лет назад они уже дошли до Моломы и закрепились на ней, но мой род вмешался и вместе с бьярмами обратил их вспять.
— А почему ты думаешь, что замыслы такие лелеет Чумбылат? Рядом лишь владения юмского кугуза, как раз методу Пижмой и Моломой.
— Какая мне разница, кто из них туда придет? — огрызнулся Кутафий, недовольно воззрившись на Кия. — Я не хочу видеть никого из черемисов рядом с собой!
— А не просветишь меня, из-за чего Чумбылат так стремится завладеть устьем упомянутой тобой реки? — не обратил внимания на прорвавшийся гнев чепецкого властителя Кий.
— Вся прелесть это места заключается в том, что с него легко попасть в долину Юмы, а потом перевалить на Пижму, в ее истоки, — пояснил молчавший до этого Бикташ.
— И отрезать ижмаринское кугузство от нас и ветлужских сородичей? — понятливо хмыкнул Кий. — Немудрено, что такие раздоры у вас за никчемный клочок земли!
Наступило неловкое молчание.
— А как твой род попал на Чепцу, Кутафий? — вновь подал голос Вовка, казалось, даже не заметивший напряженности в разговоре. — И откуда ОН?
— В свое время мой предок, звавшийся Игной…[21]
— Игнатием?
— Пусть так, — согласился чепецкий властитель с уточнением Микулки и остаток ответа адресовал уже старшему мальчишке. — Так вот, пришел он туда с наемной дружиной как тудун…
— Как кто?
— …как наместник от Булгара, после чего взял ее под себя вместе с одо и чудью. С тех цор утекло много воды, было всякое, но ныне мы не платим никому. Однако и надеемся лишь на себя.
По большому счету, Кий был доволен Вовкиным любопытством и не одергивал его, когда тот задавал назойливые вопросы. Верховья Ветлуги выходили и к реке Юг, и к Моломе, поэтому любые изменения в тех землях вскоре могли сказаться и на ветлу жских черемисах. Вот только следовало уточнить некоторые подробности сказанного.
— Твои владения чуть в стороне от Нукратского пути, поэтому меня волнует Молома. Как отнесутся к ее захвату булгарцы, если таковой последует?
— Ну… — Кутафий сверкнул неизменной улыбкой и развел руки в стороны.
— Предполагаю, что они могут поддержать Чумбылата.
— И чём их не устраивает род Утара?
— Устраивает всем, — вмешался Бикташ и под очередным недовольным взглядом Кутафйя пояснил. — Однако он отступает под натиском новгородцев и не может удерживать Нукратскую дорогу. Да и суздальцы не лаптем щи хлебают, скоро начнут подниматься вверх по Костроме и Унже. Булгар не может спокойно взирать на то, что там происходит, поддержка будет самому сильному из союзников.
«А не тянутся ли следы такого чересчур пристального взора к последним кровавым раздорам на Ветлуге? Бывший кугуз пытался угодить всем и перестал устраивать булгарских покровителей, а под боком оказался Чумбылат, мечтающий возглавить все наши разрозненные княжества…
Нет, так можно договориться до всякой, ерунды! — Кий дернул щекой, но все же додумал свою мысль до конца. — И не была ли тайная продажа оружия покупкой лояльности ижмаринского рода со стороны ветлужцев, попыткой отвратить его 0 т себя после странной гибели прежнего кугуза? Как бы то ни было, я вообще ни о чем не догадывался, пока мальчишка не сболтнул лишнего».
Он поднялся со скамьи и стал мерить шатер шагами, приглядываясь к собеседникам.
— Кроме того, Чумбылат обещал не вмешиваться в булгарские торговые дела на Моломе, — продолжил Бикташ. — Их купцы смогут покупать мягкую рухлядь у лесовиков напрямую.
— А у Булгара на востоке что-то есть? Какие-нибудь укрепления?
— Лишь мензели э… постоялые дворы.
— А что за народец вдоль моломского волока проживает? Сколько их?
— А кто их там считает? — усмехнулся Кутафий и пояснил свою мысль. — Там мало доброго зверя, потому бьярмы не обкладывают их подушной податью, свое те отрабатывают тасканием судов.
— Ты же говорил, что они вообще не суются в дела местных племен?
— Эти сидят прямо на торговом пути, а вот насчет остальных… все так и есть. Потомков воев из-под Ростова и Новгорода слишком мало, чтобы они держали в узде всю Бьярммю!
«Такое отношение их и погубит. В конце концов, какая разница местной чуди, кому она будет платить, бьярмам или постепенно занимающим их место новгородцам? — Кий мысленно хмыкнул. — А вот ветлужцы, судя по поведению их волчат, уже воспитали себе смену. И опираюсь они при этом не только на родовитую знать, но и на детишек обычных земледельцев, пожелавших вкусить новой жизни. И это поколение уже не позволит никаким чужакам над собой править. Хм, занятно».
— А… а что это за вои из-под Ростова и Новгорода? — прервал чепецого властителя из угла Микулка. — Что писать-то? Не про суздальцев же?