Вопрос: могут ли модели описания в трех позиционных режимах быть совсем неконсистентными? Может ли управленец свято верить в то, что город – это машина экономического роста, будучи исследователем, описывать его так, как это делают представители интерпретативного политического анализа (собирая нарративы коллег – городских управленцев), и в то же время – рефлексировать свою исследовательскую работу как элемент борьбы за признание, ресурсы и символический капитал? То есть быть «социологистом» в эпистемологии, «филологистом» в теории и последователем Роберта Мозеса на практике? Видимо, да. За счет той самой автономии позиционных режимов. Получается, отношения моделей описания в треугольнике «самоописание познания – метаописание объекта – самоописание объекта» – суть отношения контингенции; между ними нет никакого взаимно однозначного соответствия. (Хотя вряд ли кто-то всерьез возьмется утверждать, что отношения между языками описания в трех позиционных режимах абсолютно произвольны.)
Впрочем, сама эта проблема возникает лишь в том случае, если мы признаем за городом статус рефлексивного объекта. То есть объекта, непрерывно производящего самоописания, к которым исследователь должен как-то отнестись и принять их во внимание. Этнометодологу, фрейм-аналитику или витгенштейнианцу подобное допущение не требуется – можно описывать взаимодействие людей в парке Горького, не задаваясь вопросами о роли хипстерского урбанизма в организации общественных пространств. Но для социального тополога городские идеологии – суть объекты сетевого пространства, а для последователя Деланды такие рефлексивные самоописания – часть процесса кодирования/декодирования городского ассамбляжа.
Post scriptum
Весной 2020 года, когда книга была почти дописана, большинство городов мира перешли в режим самоизоляции из‐за глобальной пандемии COVID-19. Улицы опустели. Границы закрылись. Правила социального дистанцирования изменили до неузнаваемости привычные повседневные практики.
Эрик Лорье (автор статьи о потерявшемся коте Джеке) и его коллеги задались вопросом: как люди пытаются соблюдать социальную дистанцию, оставаясь социальными существами [Laurier et al. 2020]? Выходя на утреннюю пробежку в медицинской маске и, сталкиваясь с другими бегунами, они учреждают очередной этнометод: взмахом приветствия привлечь внимание бегущего навстречу человека, слегка изменить траекторию, отклонившись в сторону, удостовериться, что партнер правильно считал сигнал (если правильно – он отклоняется в другую сторону), завершить обходной маневр, разбежавшись на дистанции в полтора метра с минимальными потерями в скорости. Сделать это, как правило, затруднительно: дорожки для пробежек в европейских городах явно не были рассчитаны на такие маневры.
В апреле 2020 года Джон Чжан Пэн, профессор университета Майами, во время лекции в «Зуме» поделился со студентами своим экраном, чтобы показать презентацию. Студенты обратили внимание на браузер, в адресной строке которого фигурировала ссылка на порноролик. Благодаря «Тик-Току» лекция быстро набрала просмотры. Преподаватель принес извинения и был уволен [Li 2020]. Перенос большинства профессиональных активностей в онлайн привел к радикальному пересмотру границы между приватным и публичным. Недостроенные бани и чердаки на дачных участках, кладовки и балконы в квартирах – благодаря изменившейся механике технологических «сцепок» и «расцеплений» – превратились в новые публичные пространства.
Место офлайновых пространств заняли пространства онлайновые. Университеты воспроизвели в «Майнкрафте» свои кампусы, библиотеки и аудитории, перенеся туда запланированные на апрель конференции и мероприятия. Лекция в «Зуме» и лекция в «Майнкрафте» – это принципиально разные события взаимодействия. Но оба они – результат транспонирования.
Кажется, еще никогда вопрос «Что значит быть в городе?» не стоял так остро [Werron, Ringel 2020]. Городские ассамбляжи стремительно детерриторизовались и декодировались. Прежние урбанистические идеологии в одночасье потеряли свою убедительность. В Москве на смену хипстерскому урбанизму пришел урбанизм карантинный. Стало невозможно повторять привычные мантры («Общественные пространства! Городские события! Город для пешеходов! Третьи места!») в мире, где городские мероприятия – в онлайне, третье место – кухня, публичное пространство – балкон, а коллективный досуг – в соцсетях.
В 2003 году в разгар эпидемии атипичной пневмонии в Гонконге Питер Бэр описал рождение сообщества судьбы – укрепление социальных связей и солидаризацию горожан в противостоянии вирусу (а заодно и собственному правительству) [Baehr 2005]. Весной 2020‐го значимого роста социального капитала в мировых мегаполисах не наблюдалось [Wu 2021]. Сообщества, напротив, атомизировались, компенсируя недостаток социальных связей новыми городскими ритуалами (например, ежевечерними «балконными аплодисментами» в честь врачей). Солидаризация произошла позднее, летом, когда – после отмены основных карантинных ограничений – крупные города США захлестнула волна уличных протестов. Новые коллективные агенты заявили свое право на город.
Впрочем, какими бы «стремительными» и «шокирующими» ни оказались произошедшие изменения, какими бы «радикально новыми» ни были выкристаллизовавшиеся в них феномены, читатель легко опознает в приведенном списке исследовательских повесток сюжеты из этой книги. Вопросы о новых этнометодах на пробежках, транспонировании городских событий в онлайн, социальном капитале и мобилизации в карантинных и посткарантинных городах не берутся из самих городов. Их основания – не в Миннеаполисе, Москве, Гонконге, Майами или Корсторфайне. Их основания – в Бурдьёполисе, Фреймбурге, Этномето-сити, Латурвиле и Сьюдад Деланде. В тех самых утопических городах социальной теории, которым всегда останется место на карте исследовательского воображения.
Благодарности
У этой книги множество соавторов – людей, чьи идеи и интуиции явно или неявно присутствуют на ее страницах. Не имея возможности поблагодарить всех, перечислю лишь немногих.
В феврале 2020 года не стало Теодора Шанина, профессора социологии Манчестерского университета, бойца израильских коммандос и основателя Школы, которая сегодня носит его имя. Половина идей, высказанных ниже, предварительно обсуждались с Теодором в его домашнем кабинете на улице Васильевской. Я не успел дописать книгу в срок. Все, что мне остается сейчас – в благодарность за пятнадцать лет напряженного интеллектуального общения и неизменную дружескую поддержку, – посвятить ее памяти Теодора.
Я искренне признателен своему учителю А. Ф. Филиппову. Мне посчастливилось работать с ним в тот период, когда он завершал свою «Социологию пространства» и намечал контуры новой концептуальной схемы – теории социальных событий. Читатель, знакомый с работами Филиппова, легко обнаружит следы их влияния в моем тексте.
Моя третья благодарность – всем членам «Шанинского клуба», объединенного традицией социологического концептуализма. Павел Степанцов, Константин Гаазе, Мария Ерофеева, Светлана Бардина, Нильс Оливер Кловайт, Алексей Титков, Ирина Дуденкова, Наталья Лебедева, Мария Волкова, Виктория Погудина – далеко не полный список тех, кто сегодня поддерживает и сохраняет «шанинскую модель» теоретической работы. Отдельное спасибо – слушателям и выпускникам факультета социологии Шанинки, помогавшим мне с поиском материала, вдохновлявших своими исследованиями, поражавших ясностью мысли и силой воображения на наших традиционных аналитических чтениях.
Четвертая благодарность – коллегам-ровесникам. Мне повезло принадлежать к разношерстному и амбициозному поколению исследователей. Андрей Корбут, Михаил Соколов, Олег Паченков, Дмитрий Куракин, Илья Утехин, Сергей Ушакин, Дарья Димке, Кирилл Титаев, Вадим Басс, Илья Яблоков, Михаил Богомольный – разговоры с ними повлияли на содержание и структуру текста не меньше, чем практика аналитических чтений. Без редакторских усилий Дарьи Димке эта книга осталась бы нагромождением стилистических и фактических ошибок, а без неумолимого, но неизменно тактичного нажима Олега Паченкова (научного редактора серии), никогда не была бы дописана.
Пятая благодарность – Сергею Капкову, Наталье Фишман, Кириллу Пузанову, Алине Богатковой и другим союзникам по «городскому фронту». В 2010‐х мы много сил вложили в то, чтобы сделать хипстерский урбанизм работающей городской идеологией. Теперь необходимо вложить столько же, чтобы сделать городские идеологии объектом исследовательской рефлексии.
Шестая благодарность – коллегам из Президентской академии: Владимиру Мау, Ирине Ронжиной и Сергею Зуеву. Значительная часть книги написана на материале проектов Центра социологических исследований Института общественных наук РАНХиГС49.
Наконец, я бесконечно обязан своим старшим сестрам – архитектору и филологу, – открывшим мне причудливую взаимосвязь между языком и городом.
Список литературы
Агамбен Дж. Грядущее сообщество. М.: Три квадрата, 2008.
Агапов М. Перехват протеста: фрейм-анализ публичной акции // Социология власти. 2013. № 4.
Айбар Э., Бейкер У. Конструируя город: план Серда по расширению Барселоны // Социология власти. 2017. Т. 29. № 1.
Александер Дж., Смит Ф. Сильная программа в культурсоциологии // Социологическое обозрение. 2010. Т. 9. № 2.
Александров Д. А., Кондратьев М. А. Городская сегрегация: модели и перспективы исследования в российских городах: Презентация. 2011. Доступ через: http://leontief-centre.ru/UserFiles/Files/AlKon.pdf.
Анкерсмит Ф. Политическая репрезентация. М.: ВШЭ, 2012.
Арендт X. Vita activa, или о деятельной жизни. СПб.: Алетейя, 2000.
Арендт Х. Что такое свобода // Точки. 2007. № 1–2.
Арчер М. Реализм и морфогенез // Теория общества. М.: Канон-Пресс-Ц, 1999.