И теперь приходит мой черед хмуриться.
– К чему ты ведешь?
– Это все осложняет. Ведь если мы должны были убить Эммелину, а теперь Эммелина живет в теле Эллы…
– Постой. – У меня скручивает желудок. – Так мы поэтому вышли на улицу? Ты поэтому хотела избежать разговора при всех?
– Давай-ка потише, – резко обрывает Нурия, бросая взгляд мне за спину.
– Я не буду тише, – взрываюсь я. – Какого черта ты задумала? Да что ты… Так, а на что это ты все время смотришь? – Я вытягиваю шею, однако вижу только голую стену. Сердце выпрыгивает из груди, мозг работает изо всех сил, и я снова разворачиваюсь, оказываясь с ней лицом к лицу. – Давай, выкладывай, – требую я. – Ты поэтому меня сюда притащила? Пытаешься разузнать, можем ли мы убить Джей, пока у нее внутри Эммелина? Поэтому? Совсем спятила?
Нурия смотрит на меня, не отрываясь.
– Я спятила, потому что хочу спасти этот мир? Эммелина – средоточие всего дурного, что есть в нашей вселенной, и она застряла в теле, которое лежит здесь, в комнате чуть ниже по коридору. Ты хоть представляешь, как долго мы ждали такого момента? Пойми меня правильно, Кишимото, расклад мне самой не по вкусу, но я не…
– Нурия.
Услышав голос своей жены, Нурия стихает и отходит от меня на шаг, а я наконец-то расслабляюсь. Чуточку.
Мы разворачиваемся.
Сэм не одна. Рядом с ней стоит Касл, и оба выглядят в высшей степени раздраженными.
– Оставь его, – произносит Касл. – Кенджи достаточно натерпелся. Ему нужно время, чтобы оправиться.
Нурия пытается возразить, Сэм ее перебивает.
– Сколько раз мы будем это обсуждать? Ты не можешь взять и отгородиться от меня, когда волнуешься. Ты не можешь уйти и ничего мне не сказать. – Волосы падают ей на глаза, и она раздраженно смахивает с лица светлые пряди. – Я – твой партнер. И это наше Прибежище. Наша жизнь. Мы построили его вместе, не забыла?
– Сэм… – Нурия вздыхает, крепко зажмурившись. – Ты ведь знаешь, я не пытаюсь отгородиться. Ты знаешь, что…
– Нет, ты отгораживаешься в буквальном смысле. Ты в буквальном смысле отгородилась, ты закрыла дверь.
Глаза у меня полезли на лоб. Мы с Каслом обменялись взглядами: похоже, мы невольно стали свидетелями чужой ссоры.
Отлично.
– Эй, Сэм, – вклиниваюсь я, – ты в курсе, что твоя жена решила убить Джульетту?
Касл разинул от удивления рот.
Сэм сникла. Потрясенно посмотрела на Нурию.
– Да-да, – киваю я. – Нурия хочет замочить ее прямо сейчас, пока бедняжка в коме. Что скажешь? – Я наклоняю голову к Сэм. – Хорошая мысль? Или плохая? Отложим до утра?
– Не может быть. – Сэм, не отрываясь, смотрит на жену. – Скажи, что он шутит.
– Все не так просто, – отвечает Нурия и бросает в меня такой ядовитый взгляд, что мне почти стыдно за свое мелочное поведение. Я ведь правда не хочу, чтобы они сцепились. Хотя… плевать. Нельзя как бы между прочим предложить убить моего лучшего друга и рассчитывать, что я буду с улыбочкой кивать. – Я только пыталась объяснить, что…
– Все, хватит.
Я поднимаю взгляд, услышав голос Назиры. Понятия не имею, когда она объявилась, но она тут как тут, стоит, скрестив на груди руки.
– Мы не будем так себя вести. Мы не шушукаемся. Не делимся на группы. Нам всем нужно обсудить неизбежный конфликт, который грянет с минуты на минуту, и если мы хотим понять, как нам выпутаться, надо держаться вместе.
– Что за неизбежный конфликт? – спрашиваю я. – Конкретизируй.
– Я согласна с Назирой, – вмешивается Сэм и, прищурив глаза, смотрит на жену. – Вернемся обратно и поговорим. Все вместе.
– Сэм, – делает еще одну попытку Нурия. – Я не…
– Да чтоб вас всех! – внезапно наезжает на нас Стефан, его туфли издают по кафелю скрип. Он возвышается над нашей группой и выглядит слишком элегантно и культурно для этих стен. – Что, черт побери, вы тут делаете? – А потом тихо добавляет уже Назире: – Ты чего нас там одних с ним оставила? Он ведет себя как полный кретин. Хайдера почти до слез довел.
Назира вздыхает, прикрывает глаза и сжимает пальцами спинку носа.
– Хайдер сам виноват. Не понимаю, зачем он строит иллюзии, будто они с Уорнером лучшие друзья.
– Это вполне может быть правдой, – хмурится Стефан. – Планка, как известно, не высока.
Назира снова вздыхает.
– Если Хайдеру полегчает, Уорнер ведет себя одинаково ужасно со всеми, почти без исключения, – говорит Сэм.
Она смотрит на Нурию.
– Амир, кстати, так и не признался, что ему сказал Уорнер.
– Амир? – Касл насупился. – Тот юноша, что следит за патрульными?
Сэм кивает.
– Он ушел от нас сегодня утром.
– Быть не может. – Нурия в замешательстве моргает. – Ты шутишь?
– Если бы. Пришлось перепоручить его работу Дженне.
– Это не дело, – качает головой Нурия. – Всего три дня прошло, а у нас уже все кувырком.
– Три дня? – переспрашивает Стефан. – Три дня, как приехали мы? Ты об этом? Не очень вежливо с твоей стороны.
– Ничего не кувырком, – внезапно вклинивается Назира. Говорит в сердцах. – Мы не можем себе этого позволить. Не сейчас. Оздоровление вот-вот появится у нас на пороге.
– Постой, ты о чем? – хмурится Сэм. – Оздоровление понятия не имеет, где…
– Да что же вы тоску нагоняете? – ворчу я, проводя обеими руками по волосам. – Почему мы готовы перегрызть друг другу глотки? Если бы Джульетта пришла в себя, она бы на нас дьявольски взъелась! А больше всего на Уорнера – за то, что он так себя ведет. За то, что нас сталкивает. Он что, этого не понимает?
– Нет, конечно, – тихо произносит Касл. – Не понимает.
Раздается отрывистый звук: тук-тук…
Мы дружно поднимаем взгляд.
Из-за угла на нас пристально смотрят Уинстон и Брендан. Сжатый кулак Брендана завис в воздухе в паре сантиметров от заштукатуренной стены. Он снова стучит.
Нурия опять громко выдыхает.
– Чем-то помочь?
Уинстон и Брендан демонстративно медленно идут в нашу сторону, на их лицах такое разное выражение, что почти – почти – смешно. Эти двое сейчас как тьма и свет.
– Всем привет. – Брендан лучится улыбкой.
Уинстон срывает с носа очки. Смотрит сердито.
– Какого черта тут происходит? Что это вы тут шушукаетесь без нас? И почему оставили нас там с ним?
– Мы не оставляли, – пытаюсь объяснить я.
– Мы не шушукаемся, – выпаливают одновременно Сэм и Назира.
Уинстон делает большие глаза. Водружает очки на место.
– Я слишком стар для таких игр.
– Тебе кофейку надо выпить. – Брендан по-дружески треплет Уинстона по плечу и объясняет: – Уинстону просто ночью не спалось.
Уинстон напрягается. Мгновенно краснеет.
А я расплываюсь в улыбке.
И все, клянусь. Просто улыбаюсь. Однако через долю секунды Уинстон встречается со мной глазами, его убийственный взгляд просто кричит: Закрой свой рот, Кишимото, и он тут же (с горящими ушами) резко от меня отворачивается… не успеваю даже обидеться.
Наступает неловкое молчание.
Впервые мне приходит на ум: а вдруг Брендан и правда не знает, чтó Уинстон к нему испытывает? Он, похоже, не в курсе, хотя… Для остальных это давно не секрет.
– Итак. – Касл делает резкий вдох и хлопает в ладони. – Мы собирались вернуться в комнату и нормально все обсудить. Джентльмены, вы как? – Он кивает в сторону Уинстона с Бренданом. – Не против развернуться на сто восемьдесят и снова пройти по тому же маршруту? А то здесь становится тесновато.
– Согласен. – Брендан бросает быстрый взгляд за спину. – Хотя… тут такое дело, может, задержимся еще на пару минут? Хайдер плакал, и мне кажется, он был бы сейчас рад побыть один.
– Боже ты мой, – у меня вырывается стон.
– Что такое? – спрашивает Назира, на ее лбу от беспокойства появляются морщинки. – Мне к нему сходить?
Брендан пожимает плечами, его белое лицо в сумраке коридора сияет неоновым светом.
– Он сказал что-то Уорнеру, видимо, на арабском. И уж не знаю точно, что именно тот ответил, но весьма вероятно, это было «отвали», в той или иной форме.
– Вот же козел, – бормочет Уинстон.
– Так… – качаю я головой. – Да, он ведет себя как сволочь, и все же, по-моему, надо быть к нему чуточку снисходительнее. Он просто растоптан. Не станем забывать, что утром ему пришлось пройти через ад.
– Мимо. – Уинстон скрестил руки. – Хайдер плачет. Хайдер Ибрагим. Сын Верховного главнокомандующего Азии. Сидит на больничном стуле и ревет, потому что Уорнер задел его чувства.
– Если честно, – вскользь упоминает Стефан, – Хайдер всегда отличался чувствительностью.
– Слушай, я не защищаю Уорнера, просто…
– Довольно! – Голос Касла громкий. Аж звенит. – Хватит уже.
Что-то мягко тянет меня за шею, я аж напрягся. И тут замечаю, что Касл поднял руки. Похоже, он физически развернул наши головы в свою сторону и указывает на коридор в направлении палаты Джей.
– Идем обратно. Все вместе. Немедленно.
Когда мы возвращаемся в комнату, по Хайдеру ничего не заметно. Никаких следов слез. Он стоит в углу, один, и таращится куда-то вдаль. Уорнер неподвижно сидит рядом с Джей, в той же самой позе.
Смотрит на нее, не отрываясь.
Смотрит, не отрываясь, словно может силой воли заставить ее прийти в сознание.
Назира очень громко хлопает в ладони.
– Так, – начинает она, – больше никаких проволочек. Нужно обсудить стратегию, прежде чем что-то предпринимать.
Сэм явно этого не одобряет.
– Какая стратегия? Нужно обсудить Эммелину. Надо понять, что случилось утром, и лишь потом думать, как обсуждать дальнейшие шаги.
– Мы будем обсуждать и Эммелину, и то, что случилось утром, – говорит Назира. – Но для того, чтобы обсудить ситуацию с Эммелиной, придется поговорить о ситуации с Эллой, что неизбежно повлечет разговор о более глобальной, общей стратегии, той, что аккуратно впишется в план по спасению детей главнокомандующих.
Касл смотрит на нее в упор и выглядит при этом не менее оторопело, нежели Сэм.