Когда-то я поступил на Физтех, но в этом нет вины родителей – во-первых, хотел избежать призыва в армию, а во-вторых, физика была в то время единственным убежищем от убогой идеологии властей. Делай, что хочешь – лишь бы приносил пользу Родине! Впрочем, довольно часто всё сводилось к написанию статей и диссертаций – ну как без этого? И только в годы перестройки я попытался написать роман – понятно, что толком ничего не получилось, хотя в минуты вдохновения писал так, что и теперь приятно заново перечитать. А через двадцать лет снова попробовал и получилось вроде бы неплохо – даже моему тогдашнему издателю нравилось, как я писал. Правда, через несколько лет мы разошлись по идеологическим мотивам, а затем сработала то ли либеральная, то ли псевдолиберальная цензура, но об этом я уже писал.
Бывают и такие случаи, когда ещё в юные годы возникает желание стать писателем – достаточно взглянуть, какими почестями пользовались в советские времена «литературные генералы», и уже никаких других желаний нет. Стану писателем во что бы то ни стало! И вот уже составлен примерный план первого романа, оптимальный рацион питания и распорядок дня, в полной мере соответствующий намерению достичь космических высот в литературном творчестве. Но вот пытаюсь представить себе такого писателя, который бегает по утрам, дважды в неделю плавает в бассейне, а в распорядке дня всё у него расписано буквально по часам – к примеру, с десяти утра до пяти вечера написать двадцать страниц текста. Можно посочувствовать Юрию Олеше, который полагал удачей, если удалось написать в день хотя бы строчку – ту, которую не стыдно вставить в свой рассказ. И возникает вопрос: какие образы можно создать, если день заранее расписан по минутам? Есть подозрение, что результатом такого «творчества» станет лишь халтура, либо передовица для печатного органа властвующей партии.
Случается и так, что человек находится под каблуком жены. Можно ли в таком состоянии сохранить способность к творчеству? Жена твердит про то, что засорился умывальник, что следует сходить за хлебом, причём в тот самый момент, когда на мужа вот-вот снизойдёт невиданное вдохновение. И если когда-то был талант, сохранится ли он в таких условиях? Возможно, поэтому некоторые писатели такие «непоседы» – в списке тех, кто был женат не менее трёх раз, Алексей Толстой, Юрий Герман, Михаил Булгаков, Эрнест Хемингуэй, Юрий Трифонов…
Что же нужно сделать для того, чтобы не утратить права называть себя писателем? Для этого не обязательно уметь признавать свои ошибки, развестись с женой или перестать бегать по утрам. Тут нет стандартного рецепта, однако наверняка не заслуживает права называться писателем человек, которому безразлично то, что происходит в мире. Ничем не потревоженное миросозерцание вполне уместно, когда лежишь на пляже в Коктебеле и глазеешь на полуодетых юных дам, но вряд ли Олеша, Булгаков и Платонов смогли бы прославить своё имя, если бы в упор не видели того, что творится за окном. Конечно, можно «клепать» одну за другой детективные истории, без зазрения совести заимствуя сюжетные линии у своих коллег, или тиражировать слезливые мелодрамы. Если у такого писаки на первом месте собственный доход от продажи напечатанного тиража, он может, с известной оговоркой, называть себя «талантливым предпринимателем», не более того.
Глава 6. Философия и творчество
В 1846 году был опубликован трактат Эдгара По под названием «The Philosophy of Composition», которое в русском издании было переведено как «Философия творчества». Увы, в трактате речь идёт лишь о композиции, что более точно соответствует его названию на английском языке. Конечно, было бы куда интереснее разобраться в философских основах творчества известного писателя – это в том случае, если они есть. Тем не менее, в сочинении Эдгара По есть любопытные мысли – отталкиваясь от них, возможно, доберёмся и до философии. Итак, читаем предисловие:
«Большинство литераторов, в особенности поэты, предпочитают, чтобы о них думали, будто они сочиняют в некоем порыве высокого безумия, под воздействием экстатической интуиции, и прямо-таки содрогнутся при одной мысли позволить публике заглянуть за кулисы и увидеть, как сложно и грубо работает мысль, бредущая на ощупь; увидеть, как сам автор постигает свою цель только в последний момент; как вполне созревшие плоды фантазии с отчаянием отвергаются ввиду невозможности их воплотить; как кропотливо отбирают и отбрасывают; как мучительно делают вымарки и вставки – одним словом, увидеть колеса и шестерни, механизмы для перемены декораций, стремянки и люки, петушьи перья, румяна и мушки, которые в девяноста девяти случаях из ста составляют реквизит литературного лицедея».
Если речь идёт о поэзии, то автор трактата безусловно прав – там существуют жёсткие ограничения по размеру, ритму, да и нужную рифму нелегко найти. Так что и впрямь какие-то интересные находки придётся отвергать. В прозе несколько иначе, однако По, будучи «готов в любую минуту без малейшего труда восстановить в памяти ход написания любого из моих [своих] сочинений», выбрал стихотворение «Ворон» «как вещь, наиболее известную»:
«Цель моя – непреложно доказать, что ни один из моментов в его создании не может быть отнесен на счет случайности или интуиции, что работа, ступень за ступенью, шла к завершению с точностью и жёсткою последовательностью, с какими решают математические задачи… Прежде всего возникает мысль относительно объёма…»
Дальше уже неинтересно. Это всё равно что рассказывать о том, как Леонардо создавал свою «Джоконду». Шедевр не нуждается ни в пояснениях, ни в доказательствах его достоинств, а подлинным ценителям искусства не нужна подсказка. В своё время мне достаточно было посмотреть документальный фильм о том, как Пушкин работал над «Медным всадником» – тяжелейшая работа! Возможно, поэтому я отказался от написания стихов и решил испытать свои силы в прозе. Что же до этого трактата, то, в сущности, Эдгар По разложил по полочкам своё стихотворение, объяснив каждый шаг при его создании. Такое впечатление, что он писал пособие для начинающих поэтов либо доказывал теорему в математике. Но причём тут философия?
Творчество и философия неразрывно связаны, но эту связь подчас довольно трудно выявить. Пожалуй, начать нужно с вопроса: зачем писатель пишет, а математик пытается доказать сложнейшую теорему. К чему все эти муки творчества, разрушенная личная жизнь и подорванное здоровье? Если только для того, чтобы заработать на пропитание семье или благодаря своей популярности добиться благосклонности прекрасных дам, так это просто скучно. Совсем другое дело, если в основе творчества есть некие философские идеи.
На мой взгляд, писатель обязан быть философом, если претендует на то, чтобы стать властителем дум. Только тогда его творчество сможет влиять на поведение людей, совершенствовать их представления о жизни, способствовать повышению нравственности, а не только доставлять удовольствие после прочтения нескольких страниц на сон грядущий. Точно так же творчество учёного должно способствовать улучшению жизни людей, хотя бы в материальном его воплощении.
К примеру, учение Ивана Павлова стало основой для материалистического понимания проблемы сознания: теории отражения, положения о связи языка и мышления, чувственного и рационального познания. Другой пример – «Математические начала натуральной философии» Исаака Ньютона. Опубликование этого сочинения стало важнейшим событиям в науке XVIII века, а вслед за тем многое изменилось и в прикладных науках, в промышленности. На творчество Сальвадора Дали несомненно повлияли достижения Зигмунда Фрейда в разработке теории психоанализа, отсюда подчас и глубокий смысл того, что создано рукой художника.
В чём же состоит философский смысл стихотворения «Ворон»? Принято считать, что автор хотел показать трагический удел человека в этом мире, будто все попытки изменить мир к лучшему обречены на неудачу, да и сам человек не способен измениться, вынужденный покориться предназначенной ему судьбе. Но присутствует ли тут смирение? Следует припомнить того самого «беса противоречия», который подталкивал По к нарушению всех и всяческих запретов. Если так, тогда преодоление невзгод становится стимулом для всё более изнуряющего творчества – именно поэтому появилась версия, будто роль ворона в стихотворении связана с мотивом надежды. Ворон раз за разом повторяет «Nevermore!», ну а «бес противоречия», живущий где-то в подсознании Эдгара По, не в состоянии с этим смириться. Вот и в реальной жизни многое зависит от личности творца – от того, найдёт ли он в себе достаточно сил, чтобы следовать своему предназначению, идти по намеченному им самим пути, невзирая на противодействие власть имущих и невежественной толпы.
Глава 7. Судьба марионетки
Актёрская профессия неразрывно связана с творчеством – как бы ни было «регламентировано» пребывание на сцене или во время съёмок кинофильма, именно актёр благодаря своему таланту создаёт тот художественный образ, который вызывает восхищение зрителей, сидящих в зале или у экрана телевизора. Столь же верно и то, что многие актёры пьют, по крайней мере, так было в то время, когда я «вращался в артистической среде». Почему это происходит? Кто-то не может справиться со стрессом – дали не ту роль, о которой давно мечтал, плохо сыграл или надорвался, выложившись на полную катушку, поэтому нужна какая-то «разрядка». Кто-то выпивает просто «за компанию» – нельзя же отказать влиятельным поклонникам, а после спектакля или киносъемок полагается отпраздновать событие в кругу коллег. Помимо перечисленных, у актёра есть ещё множество причин и поводов для пьянства, к примеру, скверная наследственность, проблемы в личной жизни, убеждение в том, что алкоголь рождает вдохновение, и всё же главная причина – это ощущение, что он марионетка. Как ни обидно прозвучит, но это так, и лишь немногим удаётся возвыситься над участью раба, исполняющего волю режиссёра. Трудно выдержать такое унижение, вот потому нередко и возникает пристрастие к вину.