— Я очень далеко, Муальд, пусть не ищут. По совету отца самостоятельно зарабатываю себе на жизнь и заодно набираюсь ума-разума.
Внутри ракушки повисла тишина, потом маг коротко вскрикнул, и его перебил холодный голос матери:
— Алессандр! То, что ты говоришь, похоже на бред. Когда собираешься вернуться?
— Я и сам уже скучаю без вас, мама, но не могу бросить работу.
— На что только не идут некоторые люди, лишь бы не учиться и не жениться! Ты же ни черта не умеешь! Какой идиот тебя нанял? — присоединился к супруге король. — Бросай свои медяки — и пулей домой!
Геллан скрипнул зубами.
— Мама, отец… словом, до свидания.
— А-а-а-а-а!!!
— И прекратите бить Муальда!
Когда принц выходил из своей кабинки, от него испуганно шарахнулись двое гномов, разноцветные лица которых не оставляли сомнений в том, что они тоже «восстановленные».
Проводив человека тяжелыми взглядами, оба украдкой покрутили короткими кривыми пальчиками у виска, на что Геллан отреагировал неожиданно для себя самого. Он скосил глаза и скривил рот, изобразив такую рожу, что гномы бросились врассыпную, спотыкаясь на мокром полу.
— Однако ты долго, — подозрительно сказал командир вернувшемуся снайперу. — Никак прослабило от новой пищи?
— Бодр и здоров! — сияя, сообщил принц.
— Ну-ну…
— Раз здоров, то нечего прохлаждаться, дуся! — требовательно начал Жекон, любовно поглаживая свои узлы и сумки.
Смирившийся с ролью носильщика Геллан безропотно подставил руки. Незаметно заползший на плечо Шушул обнял его за шею, цапнул зубами завиток волос и расслабленно обмяк.
Обещанные хакни уже стояли оседланные и со всей поклажей, которую путники оставили у входных ворот. Они оказались ниже, чем предполагал Геллан (холка на уровне его ребер), а мордами напоминали гибрид свиньи и зайца — длинные уши, круглый пятачок, щетина. Попытавшись подсунуть руку под примитивное, не имеющее луки седло, принц убедился, что оно сидит чересчур плотно, но попытка ослабить ремни вызвала у хакни громкий протест. Он визгливо залопотал, перебирая копытами и норовя лягнуть Геллана ногой в бедро.
— Не трогай, — посоветовал Терслей. — Как гномы оседлали, так и оставь. Уверяю тебя, все продумано.
Пожав плечами, Геллан запрыгнул на упрямого скакуна, и спереди и сзади от седла тут же выпятились мягкие бугры жира. Хмыкнув, принц сунул ноги в стремена, располагающиеся непривычно высоко, погладил короткую гриву, и хакни недовольно замахал коротким жестким хвостом.
Пригород Нифера. Пепелище на месте бывшей аукционной палаты
Место проведения ежегодного аукциона мы приметили издалека.
Несмотря на то что пожар давно потушили, внушительный гриб дыма все еще висел в небе, покачиваясь и изредка постреливая в пустоту лопнувшими магическими пузырями.
— Пара левитационных приспособлений тут точно имелась, — уверенно определила Вторая, рассматривая дым. — И не менее трех ящиков слепых боевых зарядов. Отличные штучки. Жаль, что сгорели.
— Товарищ куратор? — осторожно позвал я. — Мы на пепелище. Ждем ваших указаний.
В наушнике нервозно кашлянули.
— У-у-у-у… — поведал миру куратор. — Я тут запись смотрю. Кажется, на этот раз наш толстячок попал в точку. Молодец, Третий! Действительно, сгорело не все. «Глаза» показывают, что в последнюю секунду один «кот в мешке» был украден посетителем прямо из горящей подсобки и вынесен на улицу.
— Какой именно лот вынесли? — не выдержав, быстро спросила чертовка.
— Не знает никто, — грустно поведал куратор. — На записи сплошной дым и огонь — не только номеров, лиц не видно.
— Так, может, наш комплект для выращивания химеры в домашних условиях все-таки сгорел? — с нескрываемой надеждой спросил я.
— Может, и сгорел, — согласился куратор. — А может, и нет. Но ради проформы придется заняться выяснением истины. Всего на аукционе присутствовало сто пятнадцать лиц, занятых в магической индустрии, воришка один из них.
— Приметы? — тоскливо уточнила чертовка.
— Высокий, худой, одет в плащ с капюшоном.
— М-да…
— В принципе, не все так страшно. Если отбросить женщин, глубоких стариков, инвалидов и толстяков, от общего числа посетителей останется не более тридцати человек. Плевое количество. Думаю, вы справитесь одной левой, хотя работа, безусловно, муторная.
Мы с напарницей переглянулись и, не сговариваясь, перевели пылающие гневом взгляды на безмятежного толстяка.
— Ну Третий… — тихонько прошипела чертовка, пощелкивая острыми ногтями. — Мне бы только на базу вернуться. Твоя гениальная идея не останется безнаказанной…
— Спасибо, друг, — поддержал ее я. — Молчание — золото, а не вовремя сказанное слово — это сбитые копыта и долгая, тяжелая, бессмысленная работа. Ходить в гости — мое любимое занятие. Особенно если хозяев аж тридцать штук и они равномерно разбросаны по территории сразу двух стран. Прекрасная перспектива.
Ответив мне укоризненным взглядом, толстяк шумно вздохнул и уныло уточнил у куратора:
— А если лот все-таки сгорел?
— Отрицательный результат тоже результат, — сказал куратор. — Деньги у вас есть, заселяйтесь пока в гостиницу под видом Жаков и Эн. На имя Фарада был забронирован вполне приличный комфортабельный номер. По мере выяснения адресов посетителей аукциона я буду сбрасывать вам их на дисплей, если информации окажется много, вышлем помощников. Особо не жируйте там. Как только первый адрес прояснится — сразу летите и обыскивайте дом до последнего уголка. Все поняли? Отключаюсь.
В повисшей тишине было отчетливо слышно скрежетание ногтей пересмешника о стенки багажного отсека и шумное, виноватое дыхание Третьего.
— Вы это… — осторожно начал он, потупясь. — Простите меня, а? Сам не знаю, с чего вдруг…
— Бес попутал, — подсказал я, прищуриваясь.
— Нет, правда… Пятый, ты же меня с детства знаешь. Чтобы я раньше…
Радостный визг чертовки прервал сеанс глубокого раскаяния.
Третий не успел опомниться, а у него на шее уже висела наша красавица, болтая ногами от избытка чувств и виляя круглым задом:
— Третий! Ты гений! Это будет великолепно!
Отодрав напарницу от толстяка на правах старшего группы, я легонько встряхнул ее, чтобы привести в чувство, и сурово вопросил:
— В чем дело?
Вместо ответа напарница указала пальчиком себе под ноги, где все еще лежали кошели с монетами, о которых мимоходом упомянул куратор.
— Денежки! — взвизгнула она, возбужденно подпрыгивая и целуя меня в нос. — Выданные на служебные расходы и уже списанные денежки! Три кошеля монет! Не подлежащих отчету!
Придвинув к себе копытом ближайший мешок, я огладил его хвостом и заметил:
— А ведь и правда. Кажется, новое задание начинает мне нравиться!
— Поиски воришки — это так долго, — промурлыкала чертовка, мечтательно закатывая глаза.
— И так муторно, — согласился я. — Дней десять придется возиться!
— Большие расходы, — добавила красавица.
— Не просто большие — огромные! — поправил я.
Поза раскаявшегося грешника, в которой застыл несчастный толстяк, начала плавно преображаться в позу недоверчивой радости.
— Так вы больше не сердитесь? — робко спросил он.
— Ты прощен! — величественно сказала Вторая, пристегиваясь, и толстяк расцвел от счастья.
Спустя несколько минут мы уже припарковались на крыше отеля и, наведя необходимый марафет, ступили на ковровую дорожку гостиничного холла.
Судя по встрече, весть о гибели принца сюда еще не дошла, зато дошли слухи о его состоятельности. Услышав имя Фарада, портье засуетился так, что в припадке угодливости чуть не облизал наши ноги. Согнувшись в три погибели и повторяя на манер мантры «добро пожаловать», он, не меняя позы, проводил нас до лестницы, отпер дверь в номер и топтался на коврике до тех пор, пока Вторая не сунула ему в потную ладонь мелкую монетку, а Третий не сопроводил этот щедрый жест легким пинком под зад.
Пристроив кошельки на полочку в аккуратной квадратной прихожей, я приоткрыл ближайшую дверь и одобрительно присвистнул — это была роскошная ванная комната с тремя золочеными умывальниками, мраморной емкостью для лежания впятером, огромным зеркалом во всю стену и множеством хорошеньких цветных бутылочек, выстроившихся рядами на кованых полках.
Наступив копытами на выложенное в центре ванной розовыми бутонами здоровенное сердце, я довольно обошел помещение, убедился, что зловредных домашних водяных не наблюдается, и двинулся к следующей двери.
Это была гардеробная.
Не менее десяти дюжин пустых плечиков свисали рядами с блестящих штанг, ожидая, когда им доверят роскошные костюмы и дорогие платья, а просторные полки для головных уборов легко могли вместить группу любовников самой объемистой комплекции.
Ровно посередине красовалось еще одно цветочное сердце.
— Прямо маньяки какие-то, — высказался Третий, с опаской глядя на уже увядающие цветы. — Что они этим хотят сказать?
— Сам маньяк, — с обычной деликатностью отозвалась Вторая, восторженно озираясь. — Прекрасный номер для новобрачных — чистый, красивый, великолепно обставленный! Хотя тебе, дружок, наверняка больше бы подошло банальное стойло десять на десять.
— Насчет новобрачных ты серьезно? — выпучил глаза толстяк и недоверчиво оглянулся на меня. — Так это просто… отлично!
— Наконец-то дошло, — скептически хмыкнула Вторая уже из следующей комнаты. — Ого! Да это спальня! А кровать какая! Просто мечта!
— Чур, на супружеском ложе сплю я! — быстро выкрикнул я, предвкушая упоительную ночь с прекрасной напарницей.
— Отчего это сразу ты? Могу и я! — окрысился Третий, моментально растеряв обычное дружелюбие.
И мы, как два лося, ломанулись в вожделенный дверной проем.
Лирическое отступление.
Дружеский совет любой особи мужского пола, стремящейся опередить соперника на старте: никогда не пытайтесь пролезть в дверь одновременно с ним. Никогда! Что может быть глупее застрявшего красавца-самца, беспомощно качающего рогами и дергающего недостающими до пола копытами? Только два красавца-самца, качающих рогами и пытающихся разломать дверную коробку, используя вместо инструмента бедро бывшего друга.