Игры в прятки с сексуально озабоченными бегемотиками сегодня меня не вдохновляли. Не знаю, как Третий, но лично я возлагал на эту ночь большие надежды. В конце концов, мы взрослые черти и знаем жизнь.
Главная хитрость в романтическом ухаживании — отсечь предмету страсти пути к отступлению. Дама, стоящая на увитом плющом балконе, еще может немного поломаться, но дама, делящая с ухажером одну кровать на двоих, — практически никогда. Это нонсенс, даже если кровать по размерам не намного уступает городской площади. Опять же адреналин нельзя сбрасывать со счетов. Ученые давно выяснили, что в минуту опасности у всех живых существ резко обостряется инстинкт продолжения рода. Грубо говоря, попавшие в тяжелую ситуацию самки бросаются в объятия даже самого завалящего самца.
Себя я завалящим отнюдь не считал — уже плюс в активе. Что же касается тяжелой ситуации, то тут я целиком полагался на куратора. Наш администратор — прирожденный паникер и видит опасность даже там, где ее отродясь не бывало. Часа не проходит, чтобы он не бился в истерике лбом об микрофон. В таких нервных условиях вообще непонятно, как мы умудряемся работать. Другие черти на нашем месте размножались бы непрерывно.
Хотя нет — вношу небольшую поправку: Третий как рьяный поклонник языческого бога Обжоруса непременно делал бы перерывы на обед. Шесть раз в день по два часа.
Итак, приступим.
Перво-наперво нужно обезвредить конкурента.
— Поди сюда, дружище! — тихо, но значительно позвал я. — Есть проблема. Я тут пораскинул мозгами и пришел к интересному выводу: из всей нашей бригады ты самый смекалистый.
Третий зарделся как красна девица.
— Да ладно тебе, — смущенно сказал он.
— В связи с этим решение проблемы я поручаю именно тебе, друг.
— Серьезно? — недоверчиво спросил Третий, заливаясь краской еще гуще. — А что от меня требуется?
— От тебя требуется следующее, друг. Немедленно идти в гардеробную…
Третий кивнул.
— Проверить там целостность и надежность пут пересмешника…
— Угу! — с готовностью отозвался толстяк. — И?
— И сторожить этого сквернослова до утра, — суровым тоном закончил я. — Никто лучше тебя не справится с этим поручением. Заранее огромное спасибо, друг.
Некоторое время выражение лица Третьего колебалось между угрюмым отчаянием и горькой обидой. Потом он одарил меня тяжелым взглядом и ушел.
— Можешь взять из спальни пару подушек для себя! Чтобы сторожить было удобнее! — крикнул я вслед, чувствуя себя немного подлецом.
Однако угрызения совести мучили меня недолго. Буквально через несколько минут Третий вернулся.
— Что-то ты рано, друг! — удивился я. — Утро еще не наступило.
Посмотрев сквозь меня с выражением превосходства, толстяк непринужденно почесал рога и доложил:
— Все в полном ажуре, друг. Я его так стреножил, что до утра поганец даже чихнуть не сможет.
Заподозрив худшее, я рванул со всех копыт в гардеробную и нашел там остолбеневшего пересмешника, выглядевшего так, словно ему сначала злодейски оторвали все возможные части тела, а потом приделали их обратно, но уже в совершенно не предусмотренном природой произвольном порядке. Выкрученные шея-крылья-уши-руки-ноги для пущей надежности были умело переплетены веревками и закреплены крючками от одежных плечиков. С опаской тронув пленника за лодыжку, я убедился, что импровизированные путы удивительно крепки.
— Как тебе это только в голову пришло, друг? — выдавил я, уже понимая, что избавиться от конкуренции этой ночью не удастся.
— Я же самый смекалистый из бригады, друг, — безмятежно улыбнулся толстяк, потягиваясь и буквально лучась превосходством.
Ладно, попробуем по-другому.
Немного магии — и все, кроме одной, думочки на кровати для роты молодоженов приобретают веселый красный цвет. Еще немного магии — и во второй спальне мы повторяем тот же цветовой прием.
Из ванной показалась розовая Вторая с влажными после мытья платиновыми кудряшками.
— Ну что? — дружелюбно улыбнулась она мне. — Кто где спит сегодня?
С трудом оторвавшись от созерцания обнаженных ножек, выглядывающих из короткого полотенца, я как мог небрежно пожал плечами.
— Лично мне все равно, выбирай, что понравится. Одна просьба: я сегодня что-то устал и хочу выспаться. Вы же с Третьим наверняка какие-нибудь шуры-муры затеете? Не буду мешать, я себе уже присмотрел милый укромный уголок на задворках кровати. Вот там не ложись, хорошо?
— Хорошо, — послушно повторила чертовка, обескураженная моей холодностью. — А как я узнаю, что это твой уголок?
— Очень просто, — приветливо улыбнулся я. — Я там подушек накидал. Красных. Спокойной ночи?
— Спокойной, — окончательно сбитая с толку Вторая продефилировала мимо и скрылась за балдахином.
Спустя минуту до меня донесся недовольный голосок:
— Красные. И здесь красные. Что за ерунда? Ничего себе уголок выбрал наш усталый герой! Ага, вот свободное местечко… Куда прешь, слон?!
Осторожные шаги, скрип пружин — и с веселым яблочным хрустом одна из ножек кровати подломилась.
Третий со свистом вылетел из бархатных воланов, пропахивая ягодицами широкую раздвоенную борозду в ковровом ворсе.
— Не видишь — занято! — проорала Вторая, нервно встряхивая кудряшками и подсовывая под раму кровати вместо поломавшейся ножки самую высокую ночную вазу.
— Да мне бы… — начал оправдываться толстяк, — с краешка…
— Я что-то не поняла! — вздернула брови не на шутку разъярившаяся чертовка. — Комнаты две! Кроватей две! Почему я, как последняя сиротка, должна ютиться в углу, каждую минуту рискуя получить в мой нежный бок вашими грязными копытами? Один себе уголок отхватил размером с лесную поляну, другой на краешек присел так, что от кровати только щепки полетели! Не будете ли вы столь любезны, товарищи напарники, покинуть помещение и разделить койку друг с другом?
— Никогда! — потупив глаза, твердо отчеканил толстяк. — Даже не уговаривай, я категорически против!
— Почему?! — искренне изумилась чертовка.
— Ну это… как ты сказала. Когда друг с другом… — окончательно смешался Третий.
— Ах, ты в этом смысле? — протянула Вторая, с интересом разглядывая напарника. — Отчего же вчера тебе твердые моральные устои не мешали? Дрых как младенец под боком у Пятого — и ничего!
— Какое там дрых, — горько пожаловался толстяк. — Ты ушла, а мы с Пятым всю ночь каруселили. Утром глаза еле продрали.
— Э! — вскинулся я, но вялый протест потонул в гомерическом хохоте.
Таким вот глупым образом прекрасно задуманный и виртуозно подготовленный план завоевания Второй был похерен в зародыше. Спасибо, друг.
С непередаваемым ехидством пожелав нам спокойной ночи, чертовка решительно вытолкала нас за дверь. Лежа на кровати второй спальни, которая действительно оказалась гораздо просторнее первой, я прислушивался к дождю, бушевавшему за окном, и предавался тихой меланхоличной грусти.
Шорохи струй были такими уютными, а храп мгновенно уснувшего Третьего таким ритмично убаюкивающим, что я сам не заметил, как задремал.
Проснулся я словно от толчка.
Прямо над моей головой плясала люстра, и из верхнего номера доносились странные звуки. Сев на постели, я насторожил слух. Больше всего это было похоже на ссору, если вы допускаете, что можно поссориться с самим собой. Один и тот же голосок с неприятно скрежещущими верхними нотками обвинял себя во всяких гадостях и тут же опровергал это, сознаваясь в других, еще больших гадостях. Периодически крики прекращались, и тогда в наш потолок (и, соответственно, в их пол) кто-то стучал с такой страстью, что сыпалась побелка.
Рассудив, что вызывать куратора по поводу банального нарушения режима проживания в гостинице будет просто идиотизмом, я накинул гостиничный халат и побрел по лестнице на следующий этаж.
Что заставило меня в последнюю секунду изменить решение и активировать невидимость, не знаю сам. Не иначе ангел-хранитель (ха-ха!) подсказал.
Разбившись на атомы, я плавно скользнул сквозь стену — плохо обожженный кирпич и два слоя штукатурки, — собрался вновь и неспешно поплыл под потолком в поисках нарушителя тишины. Номер оказался точной копией нашего, за исключением кроватей — здесь они были вполне стандартными.
Зато постояльцы…
Сладко вытянувшись, укрывшись крыльями и посапывая во сне, передо мной красовались трое полевых работников Положительных. Отдельно, на самой широкой кровати расположилась полевая работница. Пушистые ресницы, изящная шея, симпатичная мордашка обрамлена нереально черными волнистыми прядями. Присмотревшись, я углядел в проборе золотые корни волос— ангельская девица оказалась крашеной.
Вот это соседи!
Подивившись такому странному совпадению, я быстренько заглянул под кровати, сквернословящего нарушителя тишины не нашел и двинулся далее, окончательно озадаченный.
Источник скандала обнаружился в гардеробной.
Среднего роста черт сидел на полу, надежно прикованный наручниками к стойке. Его рога были грязны, хвост переломан в нескольких местах, полевой комбинезон утерял первоначальную окраску, а лицо искажала гримаса ненависти.
При виде меня он оживился и с новой силой начал выплевывать проклятия, перемешанные с похабными обещаниями и истерическими смешками. Черт! Не то психически больной, не то в состоянии тяжелого стресса.
Как могли Положительные спать под эти жуткие крики, не понимаю, но в данный момент это было мне на руку.
— Товарищ куратор, — мрачным шепотом начал я. — Товарищ куратор, у нас ЧП.
— Что опять? — Вопрос вылетел вместе с длинным зевком. — А, кажется, слышу. Неужели это Третий так разошелся?
— Если бы. Я сейчас в номере этажом выше. Судя по тому, что на кроватях отдыхают три белокрылых красавца и одна красавица, номер сняли для своих сотрудников Положительные. В их гардеробной комнате находится пленник. Он связан по рукам и ногам, избит, замучен до истерики и это… приготовьтесь, товарищ куратор… это…