— Пятый! Пятый! Радостная новость! Выход номер шесть удалось разблокировать! — прокричал куратор. — Можете вернуться! Повторяю: выход номер шесть открыт!
На прощанье оглядев дом Чайхана с высоты птичьего полета, мы с напарницей улыбнулись друг другу. Все-таки столько вместе пережито… Даже крылатые силуэты на фоне неба не портили настроения — прорвавшиеся сквозь дырку в куполе ангелы все равно опоздали.
Капсула под мостом показалась мне самым уютным местом этого мира.
— Как дома, — блаженно вытянув ноги, сказал я и повернулся к напарнице. Странно, но она выглядела немного… напряженной.
— Э-э… и даже домашние животные имеются, — выдавила Вторая и виновато опустила черные (ура!) глаза.
Я оглянулся — в люк капсулы скреблась Шива. Язык кошки был свешен набок, рот приоткрыт, а шерсть выглядела помятой и неухоженной. Похоже, она бежала к мосту от самого Восточного квартала.
— Не понял юмора, — признался я.
— Э-э… — Бегающие глазки Второй стали черными настолько, что зрачки слились с радужной оболочкой. Кошка Шива разинула рот в отчаянном крике и бросилась на люк, явно намереваясь прошибить его своим меховым телом. Отличная расцветка, кстати, пегая. И что характерно — почти как у клона.
— Понятно, — вздохнул я. — То-то бедный Амур обвинял тебя в зоофилии.
Что хорошо в беспосадочной капсуле-автомате: ею не надо управлять. Я запустил на заднее сиденье нервничающую кошку, снова задраил люк, откинул предохранительный колпак на приборной панели, нажал кнопку и тихо засмеялся. Ох уж эти ангелы — такие же невнимательные, как люди! Прихватить с пола клок шерсти клона и не потрудиться отделить от него посторонние примеси — поступок вполне в духе ангела. Все-таки в них много человеческого.
Или это в людях есть что-то ангельское?
Урчание мотора автоматической капсулы умиротворяло не хуже уютного треска дров в костре. Смешно, до чего страдания аллергика похожи на банальный плач. Вторая хлюпала красным носом, сопела, утирала слезы и недобро косилась на Шиву. Кошка же нежно ластилась к ее ноге, стараясь прижаться как можно крепче.
Охма… Только что обратил внимание на круглый живот Шивы — да она беременна! Вот-вот окотится! И что я буду делать в своей каморке с выводком котят? А кто за ними присмотрит, когда меня ушлют на очередное задание?!
Ладно, подумаю на досуге, а сейчас спать… спать… спа…
Город. Раннее утро
Луч солнца чиркнул по облупленным голубым ставням и веселым зайчиком отскочил от латунной дверной ручки, выполненной в виде львиной головы.
Инспектор Кресс невольно зажмурился и проводил задумчивым взглядом пару всадников, скачущих галопом по улице в сторону западных ворот. Расхристанная одежда, красные лица, безумные глаза.
— Где-то я их уже видел, — признался он Наоко. — В ориентировке? Так вроде нет… Ладно, вернемся к нашим мутонам. Сэми сказал, ты раскрыл сразу три дела?
Стажер кивнул.
— Молодец, — скупо похвалил Кресс. — С такой прытью ты у меня весь хлеб отнимешь. И кто преступники?
Наоко с готовностью раскрыл новенькую кожаную папку со свежим тиснением «Дело №». На месте прочерка красовалась каллиграфическая единица, любовно выведенная красными чернилами.
По мере того как юноша говорил, лицо инспектора все больше вытягивалось. Жизненный опыт Кресса впервые столкнулся с объяснением, которое показалось притянутым за уши даже ему самому. Кажется, стажер тоже понимал некоторую фальшивость своих слов и потому говорил медленно, опустив глаза долу, словно заранее извиняясь.
— …после чего упал замертво, — закончил Наоко, захлопнул папку и вытер лоб. — Все.
Кресс обошел стажера вокруг, немного задержавшись, чтобы принюхаться к его дыханию. Выдох Наоко был кристально чист, что усугубляло тревожность ситуации. И этот совсем еще юный человек убеждал его в полезности научных открытий для уголовной практики?
Кресс ободряюще похлопал стажера по тощему плечу.
— Давай по порядку, сынок. Значит, скелет, найденный на поле боя, согласно заключению твоих экспертов мирно скончался от старости двести лет тому назад. Так?
Наоко кивнул.
— Но четыре дня назад он вдруг ожил, самостоятельно выкопался из могилы и пошел прямиком в сторону Огородной слободы, где разрушил сарай и украл три предмета: ржавую косу, овечью жилетку и плащ покойного Житкова, приспособленный вдовой на роль пугала? Согласно исследованию отпечатков ног и осколка пальца теми же экспертами?
Наоко пожал плечами и опустил голову.
— Ну да.
— Приодевшись, скелет ограбил ювелирную лавку, до смерти перепугал продавца в магазине сладостей и надрался в зюзю у Солли, расплатившись с трактирщиком крадеными украшениями? После чего пару суток шлялся по городу, пугая прохожих, а по первому звуку боевой трубы встал во главе городского войска и смело отражал колдовством атаки воинов Великого Герцога, пока не свалился замертво по неизвестной причине? Я правильно тебя понял?
Кивок Наоко был таким легким, что инспектор скорее почувствовал его, чем увидел.
— Так утверждает алхимическая лаборатория, сэр.
— Алхимическая лаборатория?! — Кресс вынужден был встать на цыпочки, чтобы дотянуться до уха стажера.
Наоко зажмурился и неуверенно уточнил:
— А что?
Ответ Кресса начался с тихого змеиного шипения. Так шуршит песок в пустыне, прежде чем разразится смертоносная песчаная буря и сметет все живое с лица земли. Далее горло инспектора исторгло из своих глубин странный клекот, напомнивший Наоко кипение воды в котле.
От этих нечеловеческих звуков стажеру стало настолько страшно, что он отшвырнул кожаную папку, невежливо оттолкнул от себя Кресса и зайцем скакнул в сторону прилегающего к дому огорода. Короткие полусапожки увязли во влажной земле. Грязные пятки стажера замелькали в воздухе, и длинные худые ноги понесли своего хозяина прочь.
Вслед дезертиру несся крик инспектора, к которому наконец-то вернулся дар речи:
— По науке, говоришь?! Убью-у-у-у!!
На валяющуюся в канаве кожаную папку упала с дерева жирная гусеница. Порыв ветра подхватил инспекторский крик и весело понес его вдоль забора к Восточным воротам.
Оскар и Хендрик, достигшие к этому моменту таможенного поста, дружно оглянулись.
— Что это там? — вздрогнул дипломат, успокаивая Подлюку ласковым похлопыванием по шее. — Не дай господи, опять какой геморрой приключился! Ну и городок…
— А я говорил! — мстительно напомнил Хендрик. — С самого начала предупреждал!
— Молчи уже, маг-недоучка. Неделю, считай, просидел в Башне и хоть бы чему научился!
— Зачем тебе? — с подозрением покосился Хендрик.
— Пригодилось бы, — махнул рукой Оскар. — Микстуру какую от поноса или радикулита смешать. Не говоря уже об эликсире бессмертия.
— Эликсир не могу, — признался Хендрик. — Я, дядюшка, только на одном уроке толком и присутствовал. Военная подготовка называется.
— Что же ты занятия пропускал? — укорил Оскар. — Вот черт, кажется, я шелковый платок у Чайхана оставил. Растяпа. А нет, вот он!
— Мне, дядюшка, не до занятий было, — язвительно ответил Хендрик, — я дни и ночи выход из Башни искал. В которую, между прочим, ты меня засунул!
— За деньги, заметь! Которые ты, пустая голова, растерял сам и не помнишь, где!
— Да не брал я никаких денег! Сколько раз повторять? Не брал!
— Имеются ли в вашем багаже оружие местного производства, предметы культа, старины? — перебил красавчика таможенник, которому надоела перепалка двух иностранцев, покидающих город.
— Нет!!! — слаженным дуэтом ответили Оскар с Хендриком и так же дружно рассмеялись.
— У нас и багажа теперь толком нет, — вздохнул Оскар. — Эх, жаль мне утраченного приданого прекрасной Лейлы! Если бы не чертовщина с сундуками, сидели бы мы сейчас с тобой на ковре и ели плов. Какую партию упустили — бараны, верблюды, парча… Подарок, а не девушка!
Хендрик согласно закивал и мечтательно улыбнулся приятным воспоминаниям, но быстро опомнился:
— Нет уж, спасибо! Видел, что в их доме творится? Были украшения — стал навоз, были ковры — снова навоз. А если эта зараза перекинется и на верблюдов с баранами? И на членов семейки заодно? Зачем нам столько навоза, дядюшка? Мы же не пахари. Да и вообще, с женитьбой торопиться нельзя.
— Опять за свое?
— Это временно, успокойся. Как только встречу подходящую невесту — сразу под венец. Оскар, перестань дуться! Я же говорю: как только, то сразу!
— Кому принадлежит данная тетрадь? — перебил таможенник, поднимая с земли и суя под нос смеющемуся Хендрику мятую тетрадку. — Это ваше?
— Выбросьте, — мрачно посоветовал дипломат.
— Похоже на конспекты моего бывшего слуги, — пожал плечами красавчик. — Как он там, интересно? Я ему два паунда задолжал, даже неловко. Отдать бы при случае, а? Смешной парень… Да не хмурься ты, Оскар! Хватит уже! Давайте тетрадь сюда, прихвачу на память. Кто знает, дядюшка, вдруг там точный рецепт эликсира бессмертия, который ты так страстно алчешь получить. Хотя, по-моему, тебе еще рано думать о таких глупостях.
— Между прочим, за эту неделю я поседел!
— Между прочим, я за эту неделю заполучил мозоли на руках и изжогу от магической кормежки!
— А кто виноват?!
— Только не говори, что опять я!
— Ох!
— Что с тобой, дядюшка? — всполошился Хендрик, подхватывая под локоть пошатнувшегося дипломата.
— Ох!
— Оскар, держись! Что, что с тобой?
— Внуков хочу, — слабым голосом простонал Оскар, приоткрывая хитрый глаз.
— Тьфу! А я уже испугался!
— И правильно испугался. Говорю тебе напрямик, без дипломатии: надоела кочевая жизнь, хочу бросить якорь. Эх, если бы не происшествие в доме Чайхана…
— Не жалей, дядюшка, я тебе еще лучше невестку найду.
— Знаю я, как ты находишь…
— На этот раз никаких глупостей, ей-богу!
— Молчи уже, хронический клятвопреступник.
— Хочешь, самыми страшными словами поклянусь? Слушай: торжественно обещаю, что в самое ближайшее время сделаю предложение руки и сердца первой же симпатичной богатой даме, которая будет любить меня!