местную роту, и, по-моему, на нем был окопный плащ, и он был для меня как богоподобная фигура. На самом деле, Бог был бы на втором месте». Харрисон восхищался Магуайром за то, что тот стремился к «Ирландии, полностью свободной от всех оков и щупалец чудовищного спрута британского империализма и его раковых отростков — сектантства и марионеточных парламентов».
Влияние республиканских социалистов также было значительным для эмигранта-оружейника: «Коннолли оказал большое влияние на мою жизнь».
У Харрисона, как и часто у «временщиков», левизна и милитаризм были общими увлечениями; в США Харрисон был профсоюзным активистом и большим энтузиастом левых дел. Как и Том Магуайр, он считал компромисс существенным недостатком; и, как и Руайри у Брадея, он превозносил республиканское насилие как часть многовековой борьбы, которая, по сути, неизменна: «Британцы — они проблема, и так будет всегда. Так было с 1169 года и так будет до тех пор, пока они не уйдут». Вооруженный такой верой, Харрисон с радостью поддержал Временщиков. Они тоже выступали против компромисса; и именно они признали то, что он считал насущными потребностями ситуации 1970 года: «Вы должны были защищать гетто… сейчас необходимо доставить оружие людям, которые готовы защищать национальные гетто». Дайти О'Коннел разговаривал с Харрисоном, когда тот посетил Нью-Йорк в начале 1970 года, и линия поставок была налажена. Как позже сказал Харрисон: «Я послал в Ирландию тысячи стволов, и завтра я бы сделал это снова. Я только сожалею, что не послал больше».
Ядро сети, занимавшейся поставками оружия, было тем же самым, что и в предыдущих случаях с Харрисоном. Это была небольшая группа, в которую входил друг Харрисона Лиам Коттер, вплоть до смерти последнего в 1976 году. Харрисон платил американскому связному корсиканского происхождения Джорджу Де Мео, который должным образом закупал оружие (включая то, что должно было стать, возможно, любимым оружием провос — Armalite); затем Харрисон и его товарищи переправляли его в Ирландию. Сотни легких, мощных, складных и скрытых винтовок Armalite попали в Ирландию в 1970-х годах благодаря этой связи. В 1971 году силы безопасности на севере Ирландии захватили около 700 единиц оружия, две тонны взрывчатки и 157 000 патронов: большая часть оружия и боеприпасов поступила из США.
Сами Временные изначально полагались на то оружие, которое можно было купить в Америке (вместе с тем, что осталось от предыдущих кампаний в Ирландии), и к началу 1972 года обильные поставки «Армалитов» означали, что новая армия была хорошо вооружена и смертоносна. По словам Харрисона, деньги на оплату поставок оружия поступали в основном из-за пределов Ирландии: «Основной источник денег был здесь [в США]». Действительно, создание предприятий по сбору средств в Штатах было приоритетной задачей для недавно созданных Временных сил.
В 1970 г. в Нью-Йорке был создан Комитет (Noraid) для сбора средств на Временное движение (что он и делал с большой энергией, особенно в рабочем классе ирландской Америки). Ключевой фигурой здесь был Майкл Фланнери (1902–94) — «по любым меркам выдающийся человек», по мнению Руари О Брадея. Уроженец графства Типперэри, Фланнери вступил в ИРА подростком, участвовал в англо-ирландской войне 1919–21 гг. и в гражданской войне 1922–3 гг. В 1920-х годах он эмигрировал в США (где стал одним из ведущих членов американской ирландской республиканской организации Clan na Gael), и именно этот ветеран ИРА основал и возглавил Noraid. Несмотря на то, что Харрисон публично держался на расстоянии от организации Фланнери — по соображениям конспиративной эффективности, — нет никаких сомнений в том, что Noraid оказала значительную помощь в поддержании войны Временных сил. Уже в сентябре 1971 года два эмиссара Noraid посетили Ирландию, чтобы договориться с Джо Кэхиллом, Дайти О'Коннеллом и Шоном Макстиофайном о финансировании закупок оружия в Европе. Таким образом, как и в случае с Флэннери, так и в случае с Харрисоном, именно республиканцы ирландского происхождения были ключевыми в группе поддержки Временных сил в Штатах.
Но деньги и поддержка были доступны новой ИРА гораздо ближе к дому. Как показывают документы, опубликованные в 2001 году, в 1969 году южноирландское государство (в ответ на северный кризис) рассматривало четыре различных варианта, при которых может потребоваться трансграничное военное вмешательство:
— Нападения на католическое меньшинство со стороны протестантских экстремистов, с которыми не могут справиться силы безопасности Северной Ирландии;
— Конфликт между католическим меньшинством и силами безопасности Северной Ирландии по вопросам гражданских прав;
— Конфликт между республиканско-националистическими элементами… и силами безопасности Северной Ирландии;
— Конфликт между протестантскими экстремистами и силами безопасности Северной Ирландии, не затрагивающий непосредственно меньшинство.
В случае начала операций в Северной Ирландии в любой форме мы подверглись бы угрозе ответных карательных военных действий со стороны сил Соединенного Королевства против Республики. Поэтому любые операции против Северной Ирландии были бы несостоятельными с военной точки зрения»; «Силы обороны не имеют возможности успешно участвовать в обычных наступательных военных операциях против сил безопасности в Северной Ирландии на уровне подразделения или выше». Тем не менее, 6 февраля 1970 года министр обороны Республики Джеймс Гиббонс сообщил начальнику военного штаба (Шон Маккеон) и директору разведки (Майкл Хефферон), что дублинское правительство поручило ему приказать Маккеону «подготовить и обучить армию к вторжению в Северную Ирландию», если и когда такой курс будет признан необходимым.
Все это свидетельствовало о теоретической готовности Республики погрузиться в северный кризис. Однако участие южан в эскалации насилия на севере имело и более практический характер. Опять же, документы, опубликованные в Дублине в 2001 году, показывают, что к моменту издания 6 февраля директивы начальнику штаба армии, Таос (Джек Линч) и другие министры уже «встречались с делегациями с Севера. На этих встречах были выдвинуты срочные требования о предоставлении респираторов, оружия и боеприпасов, с которыми правительство согласилось.
Но 6 мая 1970 года Линч уволил двух своих самых высокопоставленных министров, Чарльза Хоуги, министра финансов, и Нила Блэйни, министра сельского хозяйства и рыболовства, из-за их предполагаемого участия в заговоре по импорту оружия весной 1970 года для использования северными республиканцами. 28 мая Хоги и Блэйни были арестованы и обвинены в попытке контрабанды оружия; на скамье подсудимых оказались также белфастский временщик Джон Келли, бельгийско-ирландский бизнесмен Альберт Люйкс и бывший офицер разведки ирландской армии Джеймс Келли. В июле обвинения против Блэйни были сняты за недостатком улик. В октябре Хоги, Люйкс и двое (не связанных между собой) Келли были оправданы: было решено, что все они действовали с соответствующей санкции государства.
Дело не в том, что никакого плана по ввозу не существовало. Дублинское правительство решило выделить деньги жертвам нападений на католиков-северян в 1969 году. Часть денег, выделенных ирландским государством, пошла на эти цели, но часть была направлена на закупку оружия для использования Временной ИРА. Ключевой фигурой здесь был офицер армейской разведки Джеймс Келли. С августа 1969 года и до своей отставки 1 мая 1970 года Келли занимался в основном северными делами. После событий середины августа представители северных католиков обратились к нему с просьбой предоставить оружие для обороны. После визита в Белфаст в сентябре Келли сам подчеркнул в Дублине острую необходимость в оружии. Он утверждал, что и министр обороны (Гиббонс), и таос знали о его действиях, пытавшихся оказать поддержку прото-ИРА.
Британская карательная операция
Он обвинил правительство Линча в «сутяжничестве и предательстве в связи со своим последующим обращением. Сам он был глубоко преданным идее республиканизма, хотя и не все готовы были признать его таковым.
Критически относясь к юнионистскому правлению в Северной Ирландии, капитан Келли сотрудничал с политиками «Фианна Фэйл», включая Хоуги, и поддерживал связь с Джоном Келли из «Временных сил». Теперь уже нет сомнений в том, что некоторые деньги от дублинского правительства действительно поступали прото-Провизионалам. И это был не просто вопрос обороны Севера: к моменту заговора с импортом оружия в 1970 году Временные взяли на себя обязательство начать войну против Британии.
Важно подчеркнуть, что новая ИРА была порождена северными реалиями: она возникла бы независимо от поддержки Юга, и важность такой поддержки не следует преувеличивать. Но новые Временные получили поддержку от части южного истеблишмента в то время, когда такое укрепление имело определенную ценность. То, что в 1969–70 годах одно из крыльев дублинского правительства способствовало росту прото-Провизионалов, отражало двойственное отношение к общинному насилию, которое резко контрастировало с исповедуемой Республикой государственной политикой и инстинктами. Таос Джек Линч публично заявлял, что «на этом острове нельзя решить наши разногласия, стреляя друг в друга».
И он определял отношение республики к северу в менее провокационных терминах, чем те, которые использовали Хоги и Блейни. Например, в письме премьер-министру Великобритании Эдварду Хиту в августе 1970 года Линч подчеркнул, что у него не было желания принуждать юнионистов Ольстера: «У меня и в мыслях нет навязывать решения против воли значительного числа людей».
Какова была философия только что основанной Временной ИРА? Начать следует с вопроса обороны и их самооценки как необходимых защитников: непосредственный контекст создания Временных сил указывал на острую потребность в некой католической самозащите на севере.
И это было глубоко, прочно укоренилось в их мышлении. Шон Макстиофайн заметил, что после событий августа 1969 г. северные республиканцы «были полны решимости не оказаться снова беззащитными». Один из лидеров Временной ИРА в Белфасте, опрошенный в феврале 1971 г., заявил о готовности ИРА «применить силу в любой степени, чтобы защитить меньшинство в Белфасте от нападения из любых источников — будь то британская армия или протестантские фанатики».