Битти). В тесном кругу католической общины Дерри личные связи — и идентификация — с этими двумя людьми были вполне объяснимо сильны. Гнев по поводу расстрелов военнослужащих вызвал приток новобранцев в ИРА в городе: те, кто был наиболее подготовлен к нападению на армию, извлекали выгоду из антиармейского гнева. Как позже сказал самый известный современный республиканец Дерри Мартин Макгиннесс, убийства Кьюсака и Битти ознаменовали «отказ от британской армии и создание республиканской базы в Дерри».
Но одна из самых печально известных операций британской армии была начата в следующем месяце и имела впечатляющие контрпродуктивные последствия. Перед лицом продолжающихся гражданских беспорядков и усилившейся кампании насилия ИРА североирландское правительство оказало давление на Лондон, чтобы ввести интернирование без суда и следствия; как объяснил сам премьер-министр Фолкнер в то самое утро, когда было введено интернирование: «В условиях ухудшающейся ситуации с безопасностью и ее пагубных последствий для экономики, а также в отсутствие каких-либо других инициатив, которые можно было бы предпринять, он сообщил министру внутренних дел о своем заключении, что следует применить полномочия по задержанию и интернированию».
Около 4 часов утра 9 августа 1971 года началась операция «Деметриус». За первые двадцать четыре часа армия и полиция арестовали 342 человека. Меньше сотни из них были добровольцами Временной или Официальной ИРА. Разведывательные данные, на которых основывалось интернирование, были недостаточно точными; ключевые члены руководства Временной ИРА (включая Макстиофайна, О Брадея, О'Коннела) все равно находились в Ирландской Республике; многие республиканцы подались в бега, очевидно, будучи предупрежденными о вероятности интернирования. Из них 116 человек были быстро освобождены, а остальные 226 были помещены либо в тюрьму МейдсТон в доках Белфаста, либо в тюрьму Крамлин Роуд.
Впоследствии людей доставляли в Лонг-Кеш (около Белфаста) или Магиллиган (около Дерри).
Вначале арестовывали республиканцев (хотя позже были интернированы и лоялисты), и эта односторонность стала одной из особенностей, разъяривших католиков на севере. Такое возмущение вполне соответствовало тому, что говорила ИРА. В начале года газета Republican News предупреждала: «Тюремное заключение без суда и следствия было и остается профессиональной опасностью для членов республиканского движения».
Газета утверждала, что «если и когда интернирование начнется», жертвами станут республиканцы. (О восприятии республиканцев свидетельствует тот факт, что статья об интернировании была проиллюстрирована рисунком человека за колючей проволокой с подписью: «Имя… Это можете быть вы; Преступление… Нет; Причина интернирования. Быть ирландцем»)203. Эффект, оказанный на католическую общину, несомненно, усилил сопротивление правительству и объединил католиков в противостоянии властям. Даже если скептически отнестись к версии лидера Временных сил Джо Кэхилла — «реакция народа превзошла все мои ожидания. Это была стопроцентная оппозиция интернированию и поддержка ИРА — остается очевидным, что интернирование способствовало активизации того, что власти намеревались искоренить. Это нашло отражение в массовой враждебности того времени: появились большие толпы, баррикады в ответ на рейды, вспыхнуло смертоносное насилие. В течение нескольких дней было убито более двадцати человек, а тысячи (в основном католики) остались без крова в результате сожжения домов. Любые представления о том, что операция «Деметриус» уничтожила ИРА, были подорваны пресс-конференцией, состоявшейся в Белфасте 13 августа. Журналистов тайно провели в школьный спортзал в Баллимерфи, где Джо Кэхилл опроверг заявления британской армии о том, что ИРА практически разгромлена: «У нас много оружия и боеприпасов», — подчеркнул он.
Осуждение интернирования было весьма обширным. Уильям Уайтлоу (ставший первым министром по делам Северной Ирландии в 1972 году) заметил: «За введением интернирования предсказуемо последовали сильные беспорядки, в ходе которых за три дня был убит двадцать один человек. Впоследствии интернирование не помогло остановить ухудшение ситуации. Напротив, оно оставалось источником недовольства и толчком к еще большему насилию». Суждения военных, как правило, схожи.
Это была не только политическая катастрофа, но и не очень успешная военная операция. Конечно, премьер-министр Хит и министр внутренних дел Модлинг (а также ведущие солдаты, такие как старший офицер британской армии в Северной Ирландии Гарри Тузо) скептически относились к этой политике: именно североирландский премьер-министр Фолкнер подтолкнул их к ее введению. Но, возможно, не стоит преувеличивать простоту вопроса. Предыдущий опыт интернирования (в 1939–45 и 1956–62 гг.) был положительным для властей в плане борьбы с ИРА. А британский политик Джеймс Каллаган честно признает: «Сомнительно, что кто-то, включая меня, предвидел, насколько бурной будет реакция католиков на интернирование. Конечно, они не могли предвидеть, насколько неэффективным окажется ответ на терроризм». (И можно было бы указать, хотя это редко делается, на то, что даже первые облавы выявили некоторых активистов ИРА).
Полицейское отделение после взрыва бомбы
Однако нет сомнений в том, что интернирование подтвердило широко распространенное неприятие католиками юнионистского правительства и что оно, таким образом, скорее помогло подорвать Стормонт, чем укрепить его. В период до интернирования в 1971 году (до 9 августа) временщики убили десять британских солдат; за оставшиеся месяцы года они убили тридцать. Для многих католиков интернирование подтвердило то, на что их опыт наводил до этого момента. Одна из жительниц Белфаста, объясняя, почему она вступила в ИРА, рассказала, что ей пришлось пережить запугивания лоялистов, затем рейды британской армии, а потом стать свидетелем интернирования: «После этого я почувствовала, что у меня нет другого выхода, кроме как вступить. Именно тогда мне стало предельно ясно, что британцы приехали сюда, чтобы подавить католическое меньшинство, и ни по какой другой причине».
А проблемы с введением интернирования усугубились последующим жестоким обращением с задержанными во время содержания под стражей. Среди методов, применявшихся к интернированным, были «пять техник»: надевание капюшона на голову; принуждение интернированного к длительному стоянию лицом к стене; отказ от регулярного сна; нерегулярное и ограниченное снабжение.
В течение всего времени интернирования людям не давали еды и воды, а также подвергали их воздействию белого шума в виде постоянного гудения. Томми Горман, интернированный в 1971 году:
«Просто тебя вытаскивали из постели в два часа ночи, приводили и допрашивали, били об стену и все такое. Не было хорошего и плохого полицейского, был только плохой и еще хуже. Это была настоящая жестокость».
Дурная слава, порожденная такими эпизодами, была отмечена на самом высоком уровне в Лондоне, и сам Эдвард Хит 19 августа подчеркнул, «что необходимо приложить больше усилий, чтобы противостоять пропаганде, развернутой против интернирования, обвинениям в жестокости армии и так далее».
Таким образом, действия армии, такие как интернирование или убийство Кьюсака и Битти, укрепили убежденность республиканцев, что видно, например, на примере Мартина Макгиннеса, который назвал ужасные убийства Кьюсака и Битти ключевой причиной своего перехода в республиканцы. Хронология здесь не совсем удачна, поскольку Макгиннес — по его собственным словам — стал офицером ИРА задолго до убийства Кьюсака и Битти. Но роль британской армии — трагически воплощенная в подобных убийствах — действительно сыграла свою роль в усилении республиканской энергии и приверженности Макгиннеса:
Было ясно как день, что в нашем городе, в нашей стране есть армия, и что она там не для того, чтобы дарить цветы. Армии должны воевать армиями. Итак, однажды ночью я и пятеро моих товарищей сели в черный «Остин» и поехали к Прово через границу. Мы рассказали ему о своей позиции, и после этого было несколько встреч. Потом мы присоединились. Ничего особенного не происходило, пока не был убит Шеймус Кьюсак, а вскоре после этого началось интернирование. Затем «Прово» в Дерри получили приказ начать полномасштабные военные действия. Я бросил свою работу в мясной лавке.
К концу 1971 года накопившийся антагонизм между армией и ИРА (и, как побочный продукт, между армией и широкой католической общиной) привел к своего рода войне. Наивно, но в рождественском послании, опубликованном 20 декабря того же года, Гарри Тузо (начальник армии в Северной Ирландии) обратился к католической общине с призывом прекратить насилие. По поводу трений между северными католиками и армией он сказал: «Я искренне надеюсь, что возникшие трения и недоброжелательность — увеличенные во сто крат теми, кто стремится разделить общину и обострить отношения с армией, — не позволят омрачить суждения или породить отчаяние. Я говорю католикам Северной Ирландии: давайте покончим с насилием. Если среди вас нет боевиков, вам нечего бояться армии; более того, мы здесь, чтобы защитить вас от любой угрозы вашей безопасности».
Вряд ли это убедит целевую аудиторию.
Тем не менее, даже после интернирования североирландские власти надеялись на восстановление порядка и политический прогресс: 10 августа Брайан Фолкнер упомянул в кабинете министров, что «правительство Северной Ирландии обязано добиться прогресса в достижении большего консенсуса в ведении дел правительства после того, как будут уничтожены вооруженные люди и восстановлено спокойствие в обществе».
Но это были дни революционных ожиданий со стороны временщиков и паники для многих, кто опасался углубления беспорядков. Эдвард Хит чувствовал потребность в том, чтобы после интернирования заверить Брайана Фолкера, что «никаких конституционных изменений не предполагается»; и, как явствует из архивов, опубликованных в 2002 году, дублинские власти в 1971 году были, безусловно, обеспокоены тем, что северный кризис может поставить под угрозу их собственное государство. Они внимательно следили за действиями Прово, военными и политическими. И их тревожила перспектива дальнейшего распространения северного хаоса на их собственную страну. В секретном документе от 5 июля, подготовленном начальником штаба Сил обороны Республики, проблемы с кадрами и материальными средствами, относящимися к Силам, были определены как вызванные финансовыми ограничениями на расходы.