е временных властей избегать военных операций на юге, у них возникли серьезные трения с тамошними властями. Между северными и южными силами безопасности существовало тесное сотрудничество, и, как мы видели, дублинский режим неоднократно вступал в конфликт с режимами, традиционно входившими в ИРА.
Как республиканцы, так и лоялисты часто просто выбрасывали трупы убитых врагов на обочинах дорог
Это вновь стало очевидным 28 марта 1973 года, когда военно-морские силы Ирландии по наводке Великобритании арестовали Джо Кэхилла из ИРА у берегов Ирландии на борту «Клаудии»: на судне находилось пять тонн оружия, полученного из Ливии. Два месяца спустя Специальный уголовный суд Дублина приговорил Кэхилла к трем годам тюремного заключения за незаконный ввоз оружия и членство в ИРА. На борту судна были обнаружены ружья, пистолеты-пулеметчики, гранаты, противотанковые мины, гелигнит и более 24 000 патронов. Перед вынесением приговора Кэхилл заявил, что гордится тем, что является членом ИРА, и сказал судье: «Если я и виновен в каком-либо преступлении, так это в том, что мне не удалось передать содержимое «Клаудии» в руки борцов за свободу этой страны».
Эта неудача подчеркнула, что на данном этапе отношения временного правительства с властями Ирландской Республики были по сути антагонистическими. Некоторые ведущие политики придерживались особенно враждебных взглядов. Ярким примером может служить Конор Круз О'Брайен, один из самых выдающихся ирландских интеллектуалов, который сам был ирландским националистом по происхождению. К середине 1970-х годов О'Брайен занял жесткую позицию, направленную против ИРА. Будучи министром почт и телеграфов республики, в 1975 году он внес поправки в законодательство, предусматривающие прямой запрет временным представителям, будь то ИРА или Шинн Фейн, выходить в эфир; и это было должным образом предписано.
«Главным принципом, — утверждал сам О'Брайен, — была защита безопасности демократического государства от распространения подрывной пропаганды организациями, функция которых заключалась в том, чтобы работать по приказу руководства частной армии в революционных целях»
Однако были и те, кто гордился этим, об их причастности именно к такой армии. 29 января 1973 года Специальный уголовный суд Дублина приговорил Мартина Макгиннесса к шести месяцам тюремного заключения за то, что он был членом ИРА. Макгиннесс сказал, что он был офицером ИРА в Дерри более двух лет, и сказал суду: «Я являюсь членом Деррийской бригады Оглаи на Эйрианн [ИРА] и я очень, очень горжусь этим».
За месяц до этого заявления, в декабре 1972 года, был опубликован официальный доклад Великобритании о правовых процедурах, применимых к борьбе с насилием военизированных формирований. Комиссия, возглавляемая лордом Диплоком, пришла к выводу, что для рассмотрения таких дел следует ввести суды без участия присяжных. Поскольку запугивание не позволило многим людям дать показания, которые они могли бы дать в противном случае, в отчете Diplock утверждается, что судья без участия присяжных должен рассматривать широкий спектр дел, связанных с военизированными формированиями. Эта рекомендация была включена в Закон о чрезвычайных ситуациях 1973 года и долгое время оставалась источником споров. Между тем, сами временные члены продолжали оставаться энергичными и уверенными в себе. В феврале 1973 года они даже выступили со смелым анализом деятельности сторонников UDA и пригласили их к себе. Протестантская община, по их словам, была размещена в Ирландии как империалистический гарнизон, который теперь больше не требовался британцам; сама ОДА «использовалась империалистами для того, чтобы отвлечь внимание, людей и материалы, фактически целое движение, от нашего истинного врага, а именно британского империализма». Единственный способ — свергнуть существующую коррупционную систему через революцию, направленную против Великобритании. Членам UDA было предложено присоединиться к движению, способному следовать этим революционным путем — «такому, как движение, созданное Прово» — и «отказаться от нынешнего бессмысленного положения, в котором вы находитесь и которое используется британцами для разделения нашего народа». В том же духе 9 ноября 1974 года в республиканских новостях появилась фотография марширующих лоялистских военизированных формирований; под фотографией была подпись: «Британец или ирландец? Решайте сами. Вы не можете быть и тем, и другим!»
Даже на этом этапе некоторые республиканцы, похоже, осознали, что война может быстро не закончиться. Патрик Мэги вспоминает, как Джерри Адамс читал лекции в Лонг-Кеше в 1973 году. Адамс спросил: «Кто-нибудь из присутствующих считает, что эта война закончится через два года?» На это никто не согласился.
Логическое обоснование бомбардировок Англии ИРА было достаточно ясным: по мнению республиканцев, Англия не только создала проблемы в Ирландии, но и была агентом, способным решить их путем вывода войск. И на общественное мнение англичан, как народное, так и правительственное, смертельные случаи в Ирландии повлияли гораздо меньше, чем теракты ближе к дому.
Отсюда и символические цели, такие как Олд-Бейли: «они были тщательно выбраны».
Личные последствия этого насилия со стороны ИРА часто были ужасными, оставляя на многих людях шрамы в буквальном и метафорическом смысле. Но ирландские республиканские активисты не всегда были равнодушны к страданиям своих оппонентов, хотя они четко различали, по их мнению, различные виды военной службы, применяемой противоборствующими сторонами: «Тогда, конечно, смерть британского солдата — это тоже печально. Потому что он просто какой-то ребенок, который даже не знает, почему он в Ольстере, не говоря уже о том, почему он должен умереть. По крайней мере, наши добровольцы знают, за что они отдают свои жизни; в этом разница между идеалистами и пушечным мясом британского правительства».
Идеалисты, которые бомбили Лондон в 1973 году, хотели, чтобы с ними обращались как с политическими заключенными, а не как с преступниками (будь то в Англии или после возвращения в Ирландии, где существовал политический статус). Мэриан Прайс и другие с этой целью объявили голодовку («Я ни за что не позволила бы им привлечь меня к уголовной ответственности»), и ее насильно кормили более 200 дней: «Это было ужасно… Это было очень страшно»; но это укрепило ее решимость.
По крайней мере, некоторые представители британского истеблишмента проницательно осознавали потенциальную опасность, которую такое обязательство таит в себе для Британии.
Конечно, участники Саннингдейлской сделки по-разному понимали, что она собой представляла. Профсоюзные деятели, такие как бывший премьер-министр Северной Ирландии Брайан Фолкнер, придавали, например, гораздо меньшее значение, чем националистическая СДЛП, плохо определенному трансграничному совету Ирландии. Многие профсоюзные деятели, безусловно, рассматривали эту сделку как потенциально опасную для их дальнейшего членства в Великобритании. Но в то время как лоялисты и юнионисты выступали против Саннингдейла (считая, что он зашел слишком далеко в националистическом направлении), республиканцы также враждебно отнеслись к компромиссу 1973 года (считая, что он зашел недостаточно далеко). Шинн Фейн не участвовала в июньских выборах в Национальное собрание, и Временное движение резко критиковало своих конституционных националистических соперников, СДЛП, за их более примирительный и компромиссный подход. Ведущие фигуры последней партии подверглись критике. 15 декабря 1973 года «Республиканские новости» утверждали: «За последние несколько недель Джерри Фитт и компания продали нас всех. За несколько ничтожных фунтов в год они продали народ Ирландии». Самого Фитта осудили за то, что он стал правой рукой Брайана Фолкнера («этого кровожадного, эгоистичного, жаждущего власти лжеца»), в то время как Джон Хьюм («школьный учитель, торгующий рыбой из Дерри») «променял свое право первородства на коммерческую должность». Внутригосударственный конфликт был менее очевидным, но не менее порочным аспектом беспорядков на севере и истории ИРА внутри него. Ибо в некотором смысле борьба за господство внутри собственного сообщества была ключевой: вероятность заручиться поддержкой членов противостоящего сообщества была ничтожно мала, и поэтому расширение своей роли зависело от завоевания позиций за счет своих соперников внутри сообщества.
Таким образом, в эти годы временные депутаты подчеркивали, что конституционная националистическая СДЛП предаст националистическое дело, зайдет слишком далеко в компромиссах, будет недостаточно решительной в отстаивании интересов северных националистов. В апреле 1975 года представитель армейского совета ИРА заявил, что, начиная с Саннингдейла, союз СДЛП с такими людьми, как Фолкнер, «выделял их как юнионистов». Отказ от своих принципов и обещаний, данных народу перед выборами в Ассамблею, выводит их за рамки цивилизованного поведения». К декабрю того же года провизионалы называли своих соперников-конституционных националистов «дискредитировавшей себя партией»: «СДЛП теперь появилась в Северной Ирландии» в качестве новой юнионистской партии. Они продемонстрировали свою способность предавать свой собственный народ, предавать свою идентичность, отрицать справедливое право этой нации на свободу от английского господства». Победа националистов была достигнута благодаря более агрессивной политике ИРА, которая пообещала сделать 1974 год «годом свободы», и который верил, что это будет «год борца за свободу».
Борца за свободу от республиканцев иногда изображают как человека, имеющего значительные международные связи, и в этой теме, безусловно, что-то есть. Лидер республиканцев-марксистов округа Дерри Брайан Кинан в 1970-х годах поддерживал связи с Восточной Германией, Ливией и Сирией, пытаясь продвигать цели республиканцев.
Дома насилие продолжалось — причем со всех сторон. 17 мая 1974 года в Дублине и Монагане, Ирландская Республика, взорвались бомбы UVF, что стало одним из самых страшных злодеяний за всю историю смуты: тридцать три человека были убиты или смертельно ранены. Постоянно поступали утверждения (решительно опровергаемые властями) о том, что британская разведка могла оказывать содействие в этих нападениях. Безусловно, масштабы и координация взрывов были нехарактерны для лоялистских военизированных формирований того времени, и существовали устойчивые подозрения, что некоторая помощь могла быть оказана людьми, обладающими профессиональным опытом. Ответственность была очевидна в случае с Джоном Каннингемом, гражданским католиком, убитым британской армией в июне 1974 года в графстве Тайрон: ему было за двадцать, он испытывал трудности с учебой и боялся армии; его трагическому убийству, похоже, не было абсолютно никакого оправдания. И ИРА тоже убивала. 22 апреля того же года Мохаммед Абдул Халид, восемнадцатилетний мирный житель, был застрелен боевиками.