Кингсмиллс стал одним из самых ужасных событий смуты, и реакция на это была резкой со всех сторон. Кардинал Конвей, примас католической церкви Ирландии, отметил, что «эти гнусные убийства заслуживают осуждения в глазах Бога и людей». Британское правительство объявило, что в Южную Арму будет направлена специальная воздушная служба для урегулирования кризиса, который может привести к такому насилию (хотя кажется очевидным, что SAS были на севере задолго до этого: по словам временного персонала, полк дислоцировался в Северной Ирландии с 1971 года; по словам, по крайней мере, одного бывшего солдата SAS, они были там еще раньше). Также появились более личные отклики на убийства в Кингсмиллсе. Ирландский поэт Пол Дюркан оплакивал это:
После этой ночи в Арме,
Сразу после шести, после полудня
Свобода в Ирландии умерла…
В то время как лидер лоялистов Билли Райт (с более пугающими последствиями) — человек, чья военная карьера стоила жизни многим католикам, — утверждал, что именно массовое убийство в Кингсмиллсе побудило его пойти по пути лоялистского насилия: «Мне было пятнадцать, когда тех рабочих вытащили из автобуса и застрелили… Я был протестантом и понял, что их убили просто потому, что они были протестантами. Я… сразу же вступил в молодежное крыло UVF. Я почувствовал, что защищать свой народ — мой долг, и с тех пор я этим и занимаюсь».
Сектантское насилие середины 1970-х годов не обошлось без прецедентов, как во время беспорядков 1969 года, так и до них. Но интенсивность ужасной последовательности, воплощенной в убийствах Талливаллена, Кингсмиллса и Риви/О'Дауда, заслуживает пристального внимания. Вероятно, бессмысленно пытаться определить, кто начал этот цикл, поскольку соперничающие комбатанты могли бы выявлять все более ранние нарушения со своей стороны, в конечном счете уводя последовательность событий так далеко в прошлое, что было бы трудно приписать им какую-либо часть причин указанных событий. Как уже отмечалось, сама ИРА публично заявляла, что она выше насилия на религиозной почве. 17 января 1976 года «Республиканские новости» опубликовали заявление временного правительства, в котором говорилось, что «Ирландская республиканская армия никогда не была инициатором убийств на религиозной почве, а сектантство любого рода вызывает отвращение у республиканского движения и противоречит его философии».
Однако даже здесь был намек на то, что республиканцы были втянуты в ответные действия: «Если лоялистские элементы, ответственные за более чем 300 убийств на религиозной почве за последние четыре года, прекратят такие убийства сейчас, то вопрос о возмездии из любого источника не возникнет». И середина семидесятых, несомненно, была свидетелем того, как ИРА совершила несколько грязных убийств на религиозной почве (что, неофициально, признают и сами республиканцы). Действительно, учитывая собственное объяснение провизорами конфликта на севере и необходимости их собственного рождения, а именно, что Северная Ирландия была сектантским государством, в котором насилие на религиозной почве против католиков требовало военной защиты, насилие на религиозной почве со стороны республиканцев не вызывает удивления.
По мнению некоторых наблюдателей, еще одним фактором, обусловившим более заметную локализацию нападений на севере в середине 1970-х годов, было стремление британского правительства к примату полиции в Северной Ирландии: акцент в обеспечении безопасности был сделан на Королевскую полицию Ирландии, а не на британскую армию. Таким образом, передовыми силами борьбы с ИРА чаще, чем раньше, становились полицейские силы, и это — наряду с использованием набранного на месте полка обороны Ольстера (UDR) — временами подчеркивало местный аспект войны между католиками и протестантами. Действительно, другой бывший член ИРА, Томми Маккирни, считает, что такая политика в значительной степени привела к кровопролитию на религиозной почве в этот период.
С точки зрения ИРА, офицер полиции или солдат UDR, находящиеся в свободное от службы время, могли — в качестве уборщика мусора, молочника, кого угодно — накапливать и передавать информацию и разведданные о республиканском сообществе. Так что, по их мнению, в убийстве таких лиц, не находившихся при исполнении служебных обязанностей, была своего рода военная необходимость. Месть также могла сыграть свою роль: «Когда происходят подобные вещи, никогда не бывает четких границ. Несомненно, всякий раз, когда для ИРА, в рамках их полномочий, возникала военная необходимость справиться с этим проникновением, очевидно, находились люди, которые собирались свести старые счеты. Это почти неизбежно… Но, в общем и целом, у ИРА была иная цель, чем просто месть».
Конечно, временные члены были не единственной ИРА, действовавшей в 1970-х годах. После раскола 1969–70 годов официальные лица сохранили как военное присутствие (в качестве OIRA, с Каталом Гулдингом в качестве начальника штаба), так и политическое, в качестве официального Шинн Фейн (OSF). Многие из существовавших в Белфасте членов ИРА остались с официальными лицами во время раскола. Но основная масса новобранцев в годы первых смутных времен вместо этого попала во временные войска, которые вскоре стали доминирующем крылом в жизни ИРА. Не то чтобы OIRA бездействовала. В ответ на «Кровавое воскресенье» они разбомбили военные казармы в Олдершоте, графство Хэмпшир, где располагался штаб парашютно-десантного полка; в результате этого теракта в феврале 1972 года погибли пять работниц базы, садовник и армейский католический священник. Три дня спустя, 25 февраля, политик-юнионист и министр в Стормонте Джон Тейлор был застрелен и ранен, когда чиновники пытались убить его в Арме. В апреле военнослужащие парашютно-десантного полка застрелили безоружного Джо Макканна, одного из ведущих деятелей OIRA, в Белфасте. А в следующем месяце чиновники убили девятнадцатилетнего Уильяма Беста в Дерри: Бест был дома в отпуске от Королевских ирландских рейнджеров, и местное население было в ужасе от этого убийства одного из своих. Эта публичная катастрофа сыграла значительную роль в том, что побудила официальные лица приостановить военные операции, что они и сделали 29 мая 1972 года. Как утверждает газета OSF United Irishman, очевидной причиной перестановок было желание избежать сектантской резни на севере страны:
«[Официальная] ИРА решила приостановить военные действия. Новость о решении ИРА оказала огромное влияние на политическую ситуацию и рассматривается наблюдателями как возможный шаг, который еще может предотвратить полномасштабную межконфессиональную гражданскую войну… Единственным исключением из общего приостановления вооруженных действий является сохранение права на самооборону и право защищать любую территорию, подвергшуюся агрессивному нападению британских вооруженных сил или сектантских сил с любой из сторон»
И официальные республиканцы пытались поддерживать идею о том, что они могут достучаться до протестантского рабочего класса севера. Как выразился в июле 1972 года один из ключевых деятелей левореспубликанской группировки 1960-х годов, окружавшей Кэтала Гулдинга: «Нам нужны миллионы протестантов-трудящихся на стороне рабочих в ирландской революции… Они все еще мыслят фанатично, сектантски, но потенциал для роста существует от осознания общего дела между католическими и протестантскими рабочими, поскольку и те, и другие сталкиваются с предательством».
По данным официальных лиц, в конце 1972 года в Белфасте насчитывалось около 800 членов, так что они все еще представляли собой серьезную потенциальную силу и еще много лет будут вести теневое военное существование. Их оружие так и не было сдано, и в последующие годы оно иногда использовалось со смертельным исходом. Но официальный курс республиканского движения все больше уводил его от систематических кампаний насилия. Не без оснований утверждалось, что насилие со стороны республиканцев, скорее всего, усилит, а не уменьшит сектантство на севере, и что, учитывая глубину общественного раскола и сектантской поляризации, изменения могут быть осуществлены лишь очень медленно. Со своей стороны, провизионалы также осознавали глубину и остроту общественного раскола. Но прово выступали за революционное антигосударственное насилие, полагая, что единственный способ покончить с сектантством — это покончить с сектантским северным государством в Ирландии. На первый взгляд, официальные лица «никогда не понимали, как бороться с сектантским юнионистским государством в Ольстере».
В 1973 году Официальный армейский совет взял на себя обязательство превратить движение в марксистскую партию, и начались метаморфозы, которые в конечном итоге отразились в ряде изменений в названиях. OSF стала Рабочей партией Шинн Фейн, а затем (в 1982 году) просто Рабочей партией. Таким образом, остатки официального республиканизма отошли от традиционной республиканской политики борьбы с партиционизмом и пошли по более прямолинейному левому пути, ориентированному на избирателей. Но ирландский республиканский левый подход не обязательно подразумевает отсутствие насилия, и официальные лица время от времени оказывались вовлеченными в кровопролитные распри — как с временными, как в 1975 году, так и с другим ответвлением, Ирландской республиканской социалистической партией (IRSP), которая возникла в декабре 1974 года как отколовшаяся от официальных лиц группа (около сотни из них в Белфасте, похоже, перешли в организацию offspring). Основанная Шеймусом Костелло, IRSP пережила ожесточенный конфликт со своей головной организацией, вражду, которая привела к многочисленным шрамам и многочисленным похоронам. 6 апреля 1975 года команда Костелло, а точнее, Джерард «Доктор Смерть» Стинсон, едва не убили видного чиновника-республиканца Десси О'Хаган: «Меня чуть не убили… [В результате нападения] также чуть не погибла четырнадцатилетняя девочка… которая была в в гостиной… Мы сидели и разговаривали. Именно она спасла мне жизнь, потому что услышала, как остановился фургон… Она сказала: «Там остановилась машина, Десси». Я полулежал, растянувшись на диване, и вскочил на ноги, а потом услышал шаги… Боевик вошел и выстрелил. Мне удалось заблокировать внутреннюю дверь. Я и не подозревал, что был так быстр на ногах!»