оторым трудно свести концы с концами, будь то мелкие фермеры, которых вытесняют с земли крупные владельцы ранчо, или рабочие фабрик, которых продают профсоюзные лидеры. Они — наша борьба, и наша борьба должна вестись среди них… Поэтому их враг должен быть нашим врагом, их нужды должны быть нашими нуждами, наш республиканизм должен быть их республиканизмом. Народный республиканизм. Активный республиканизм».
Эти тюремные статьи Адамса отражают процесс, который уже не раз происходил в ирландской республиканской мысли: тюремный опыт вносит значительный вклад в эволюцию политической мысли. Очевидно, что было время поразмышлять, что не так легко сделать, участвуя в войне за стенами тюрьмы. Человек встречался и обсуждал политику с людьми из других областей. Можно было обмениваться идеями, развивать узы товарищества, которые могут иметь значение в политике после заключения; можно было сделать паузу, чтобы рассмотреть потенциал движения и его слабые стороны.
ИРА 1976 года оставалась публично бычьей и последовательной в своих требованиях. В начале года газета Republican News опубликовала заявление руководства Белфастской бригады ИРА, в котором говорилось, что Британия может либо «освободить ирландский народ от колониального ига без кровопролития, либо приказать своей избитой и деморализованной армии защищать флаг еще несколько лет». Британское поражение определенно приближалось: «Не заблуждайтесь на этот счет… Дни Британии в Ирландии сочтены; ирландский народ признает это, мир в целом признает это, и Ирландская республиканская армия, безусловно, признает это». Вскоре после этого руководство Белфастской бригады ИРА заявило, что говорит от имени всего республиканского движения, повторив три требования, которые являются предпосылкой справедливого и прочного мира в Ирландии:
1. Запланированный, поэтапный и упорядоченный вывод британской армии из Ирландии в течение согласованного периода.
2. Признание Великобританией права [всего] народа Ирландии, действующего как единое целое, определять свое будущее.
3. Объявление всеобщей амнистии для всех политических заключенных. Пока эти требования не будут выполнены в полном объеме, Ирландская республиканская армия будет продолжать сопротивляться британскому правлению, оказывая на него постоянное военное давление.
Глава третья. Тюремная война 1976–1981 годов
Мы, Временные военнопленные (Лонг Кеш), вновь заявляем о своем полном и абсолютном неприятии попыток британского правительства отказать в политическом статусе нашим товарищам, «приговоренным» после сегодняшнего «крайнего срока» за правонарушения… Любой член Временного движения, который «приговорен» за любое действие, совершенное в связи с движением, никогда не примет статус преступника, и в этом они будут иметь нашу поддержку.
— Из совместного заявления республиканских заключенных, 1 марта 1976 года.
Спустя 20 лет после знаменитой голодовки ирландских республиканцев 1981 года ведущий политик Шинн Фейн Том Хартли спокойно размышляет о том ужасном периоде.
Мы с ним сидим в элегантном зале мэрии Белфаста (с ирландским триколором, прислоненным к стене), и он вдумчиво рассматривает голодовку в контексте длительной борьбы между ирландскими республиканцами и британским государством:
Наверное, я бы начал с высказывания фон Клаузевица: стратегия одного диктует стратегию другого. Я думаю, прежде всего, нужно обратить внимание на ряд событий, которые начинают концентрироваться вокруг голодовки. У вас была борьба в начале семидесятых, и она очень сильна. И один из ответов — интернирование республиканцев.
Рис. 11. Трупы убитых на обочине
Но по своей природе интернирование означает, что оно делает политическими заключенными тех, кто интернирован… Британцы стремятся подорвать всю политическую этику борьбы, и в результате возникает политика ольстеризации, криминализации и нормализации. Параллельная стратегия британцев — взаимодействие с республиканцами; это приводит к прекращению огня в 1975 году, что вызывает серьезные потрясения внутри республиканского движения. Итак, с одной стороны, британцы продолжают свою стратегию по криминализации республиканской борьбы через ее заключенных; с другой стороны, они взаимодействуют с республиканцами, чтобы привести их к ситуации прекращения огня. Но в результате этого британцы, как мне кажется, не смогли предугадать, что в 75-м году (из-за напряженности, созданной стратегией) появится новое руководство, новое руководство республиканского движения. Затем британцы приступают к реализации своей стратегии… и что затем разворачивается — это борьба в тюрьмах. Таким образом, это новое [республиканское] руководство… [имеет] в виду создание идеологической основы для борьбы, то есть: нам нужно создать партию, нам нужен голос, нам нужен голос, который будет четко формулировать требования, и нам также нужно очень четко определить, что [это] за требования и каковы цели и задачи борьбы. Так что в период 1975–6 годов оно находится в зачаточном состоянии. И начинается борьба в тюрьмах, а затем борьба в тюрьмах переходит к массовым протестам, голодовкам и 1981 году.
Это дает ценный контекст для понимания республиканской тюремной борьбы конца 1970-х годов. С одной стороны, взаимодействие Великобритании с республиканцами привело к длительному перемирию в 1975 году, которое дискредитировало республиканских лидеров и привело к их замене; новое руководство хотело двигаться в более ярко выраженном политическом направлении. С другой стороны, британские попытки криминализировать республиканских заключенных привели к войне в тюрьмах, которая обеспечила путь, по которому можно было осуществить такое перенаправление. Таким образом, по мнению Хартли, произошло слияние, слияние республиканских реакций на два направления британской политики на севере Ирландии.
Как он предполагает, корни тюремной войны лежат в противоборствующих концепциях природы республиканского тюремного заключения. В 1972 году политически мотивированным заключенным на севере был предоставлен статус особой категории, который предусматривал условия содержания, аналогичные тем, которыми пользовались интернированные лица.
В 1975 г. республиканские лидеры были вынуждены заключить соглашение о предоставлении им условий, аналогичных тем, которыми пользовались интернированные, что фактически наделяло их своего рода политическим статусом. Однако в докладе Гардинера, опубликованном в январе 1975 года, содержалась рекомендация постепенно отказаться от статуса заключенных особой категории из-за того, что он поддерживал военизированные организации, а также из-за того, что он укреплял представление самих военизированных формирований о том, что они участвуют в законной политической борьбе. 4 ноября 1975 года государственный секретарь по делам Северной Ирландии Мерлин Риз предупредил, что статус особой категории будет прекращен для тех, кто осужден за преступления, совершенные после 1 марта 1976 года; после этого к таким заключенным будут относиться как к обычным преступникам. (Месяц спустя Риз объявил о прекращении интернирования, освободив всех оставшихся заключенных).
Теперь заключенных должны были криминализировать, чтобы лишить их права на борьбу, и содержать в недавно построенных камерах недалеко от Белфаста в Лонг-Кеше: H-Blocks. Официальное название HMP Maze («Лонг Кеш, он же Лабиринт — в зависимости от того, являетесь ли вы британцем, который кого-то туда посадил, или тем, кого посадили», как язвительно выразился Джерри Адамс)4 включало в себя эти H-блоки и соседний комплекс и, по сути, представляло собой две тюрьмы в одной. На территории комплекса находились бараки Ниссена (заключенные-республиканцы 1970-х годов называли их клетками; это были бараки, обнесенные колючей проволокой); в них содержались заключенные, имевшие (и сохранявшие) статус особой категории. В камерной части Лабиринта находились H-блоки (названные так из-за своей формы), в которых должны были содержаться заключенные, осужденные за преступления, совершенные после 1 марта 1976 года, и к которым должны были относиться как к преступникам. Блоки H-Blocks были одноэтажными (из мрачного серого кирпича), и их было восемь. Каждый блок состоял из четырех крыльев, в каждом из которых было по двадцать пять камер, столовая, туалет, прогулочный дворик и комната для хобби; в центральной соединительной секции располагались учебные классы, офисы для надзирателей, медицинский кабинет и склады.
Сами объекты были достаточно впечатляющими, но проблема заключалась в том, как власти представляли себе тех, кто должен был в них содержаться. По мнению первых, это были преступники, виновные в ужасающих преступлениях с применением насилия, которые были совершенно неоправданны. В отличие от них, республиканцы считали себя участниками законной военно-политической кампании, направленной на достижение национальной свободы своей страны перед лицом оккупации и угнетения. Заключенные ИРА оставались мужчинами и женщинами ИРА, их тюремная война была частью более широкой борьбы их армии против британского государства в Ирландии. Для ИРА заключение в Лонг-Кеш («британский концлагерь», по мнению Джерри Адамса)5 было «почетным знаком, который нужно носить с достоинством». Таким образом, наметив линию фронта, конец 1970-х и начало 1980-х годов должны были пройти под знаком затяжной войны в тюрьмах.
В Лонг-Кеше уже были проблемы. В июле 1975 года заключенные Временного правительства жаловались, что преследования «достигли совершенно неприемлемого уровня. День за днем вступают в силу новые, мелкие ограничительные правила, которые быстро делают жизнь невыносимой». Обыски заключенных и посетителей были одной из главных причин недовольства, и существовала определенная угроза грядущего конфликта: если тюремные власти останутся догматичными, то у республиканских заключенных «не останется другого выбора, кроме как перейти к другим формам протеста». И это касалось не только одной тюрьмы. В июле 1976 года республиканские заключенные белфастской тюрьмы Крамлин Роуд выступили с заявлением, в котором выразили протест против условий содержания: камеры были «кишат мышами и тараканами», произошла вспышка чесотки, а заключенные «подвергались непрерывному шквалу оскорблений, как словесных, так и физических, со стороны тюремных надзирателей». Они также предложили «послание Мерлину Рису. Вы можете думать, что ваш план по лишению политического статуса пройдет гладко и увенчается успехом, но вскоре эти иллюзии будут разбиты. Мы, республиканские заключенные в Crumlin Road Gaol, категорически заявляем, что НИКОГДА не позволим обращаться с собой как с обычными преступниками. Поэтому все ваши попытки обречены на провал». И снова эмблемой республиканцев должны были стать достоинство и неповиновение, а не унизительное раболепие или покорность.