Что, собственно, предлагалось? В документе NIO от 18 декабря излагалось мнение властей о том, что произойдет, если протесты прекратятся. Заключенным будут предоставлены чистые камеры; в течение нескольких дней им будет выдана одежда, предоставленная их семьями для отдыха, общения и свиданий; как можно скорее заключенным будет выдана «гражданская одежда» для использования в течение рабочего дня; будет обеспечен доступ к посылкам и посещения, и свободное общение в каждом крыле по вечерам и выходным; кроме того, существовала перспектива восстановления ремиссии:
«Мы не хотим, чтобы кто-либо из заключенных умирал… Если они умрут, то это будет их собственный выбор. Если они захотят жить, доступные им условия будут соответствовать тому, о чем они просили, практичным и гуманным образом. Но мы не позволим, чтобы на то, как мы управляем тюрьмами, влияли голодовки или какие-либо другие угрозы».
Республиканцы утверждают, что 18 декабря бастующим сообщили, что их пять требований были удовлетворены, и до сих пор остается некоторая путаница в отношении того, каким именно образом завершилась акция протеста. Но когда забастовки в блоках «Н» и (днем позже) в Арме прекратились, вскоре стало ясно, что требования заключенных на самом деле не были выполнены. Поначалу казалось, что все идет хорошо. 9 января 1981 года в «Лабиринт» была доставлена новая гражданская одежда: заключенные решили надевать ее для свиданий. 14 января начальник «Лабиринта» признал, что некоторые заключенные переехали в камеры с мебелью и постельными принадлежностями и что они «не загрязняют или повреждают их клетки или их содержимое».
Ожидалось, что таких перемещений в меблированные камеры будет больше, и губернатор добавил, что «в рамках поэтапного подхода остается неизменным положение о том, что любой заключенный, которому будет поручена уборка меблированных камер, по запросу будет обеспечен новой гражданской одеждой официального образца». Но и здесь сохранялось различие между тем, что заключенные считали гражданской одеждой (а именно, своей собственной одеждой), и гражданской одеждой властей.
Позже в том же месяце тюремные власти в блоках «Н» отказались выдать собственную одежду двадцати мужчинам, которых перевели из грязных камер в чистые и которые начали захламляться, и это привело к очередному кризису. Возникло еще одно противостояние. 4 февраля заключенные-республиканцы из блоков «Н» и «Арма» выступили с заявлением: «терпеливо ожидая в течение семи недель доказательств того, что британское правительство готово разрешить тюремный кризис, и предоставив им все возможности для этого», заключенные заявили о своем намерении «еще раз объявить голодовку». Первая голодовка закончилась тем, что заключенные ожидали, что их протесты вскоре начнут сворачиваться и что в качестве первого шага на этом пути люди, приносящие одеяла, смогут получить свою собственную одежду. Этого не произошло: «британцы были больше заинтересованы в том, чтобы еще раз унизить нас, чем в урегулировании тюремного кризиса». Следующая голодовка — «до смерти, если потребуется» — должна была начаться 1 марта, в пятую годовщину лишения республиканских заключенных политического статуса.
Таким образом, вторая голодовка была вызвана ощущением республиканцами предательства британцев: «как и в другие периоды ирландской истории, британцы в очередной раз предали нас».
Так началась вторая голодовка «Блока Н» за политический статус, когда 1 марта 1981 года Бобби Сэндс отказался от еды. Сэндс, умерший в результате голодовки, стал одной из ведущих фигур в истории ИРА любого периода. Но именно его заурядность придавала его необычному жесту такую силу. Как метко выразился Джерри Адамс, «Бобби Сэндс был самым обычным молодым человеком… Если бы вы встретили Бобби Сэндса, то не заметили бы в его поведении или внешности ничего такого, что отличало бы его от остальных. И все же этот совершенно обычный молодой человек совершил совершенно экстраординарный поступок». Сэндс родился в Белфасте в 1954 году. Во время его юности его семья дважды была вынуждена переезжать из-за притеснений со стороны лоялистов. После второго такого перемещения — в Твинбрук на западе города — подросток Сэндс вступил в ИРА. В октябре 1972 года, когда ему было всего восемнадцать лет, его арестовали и обвинили в хранении оружия. В начале 1973 года он был приговорен к пяти годам тюремного заключения и помещен в камеру 11, где содержался Джерри Адамс.
Здесь он выучил ирландский язык и энергично посвятил себя тюремной жизни и культуре. Он был освобожден в апреле 1976 года и вернулся в Твинбрук, где занимался как организационной работой Шинн Фейн, так и активизмом ИРА. Он был снова арестован в октябре 1976 года в Данмарри, Белфаст, после операции ИРА: они взорвали мебельную компанию «Балморал», в которой участвовали девять добровольцев ИРА; Сэндс был арестован в машине, в которую он и еще двое запрыгнули после взрыва бомб. В 1977 году он был осужден (за хранение оружия) и приговорен к четырнадцати годам тюремного заключения. Таким образом, в конце сентября 1977 года он прибыл в блок «Н», должным образом отказался носить тюремную форму и лег «на одеяло». Тюремная жизнь затмила беспокойный личный мир. О своем пленении в 1972 году Сэндс вспоминал: «До того, как меня освободили, я встречался с девушкой и собирался жениться. Она была беременна, я женился в тюрьме, находясь в предварительном заключении; его арест в 1976 году разрушил брак. Его жена не разделяла рвения Сэндса к делу республиканцев. Во время второго ареста она снова была беременна, но вскоре после этого у нее начались преждевременные роды, и она потеряла ребенка, объяснив это травмой, полученной в результате ареста ее мужа и последующего разрушительного рейда британской армии на их дом.
В отличие от этого, его тюремная жизнь имела четкое направление. Сэндс бросил школу в пятнадцать лет (чтобы стать учеником каретника), но, как и многие заключенные-республиканцы, он начал читать, находясь в политическом заключении. Во время своего первого пребывания в тюрьме он прочитал книги ирландских и международных революционеров: Джеймса Коннолли, Патрика Пирса, Лиама Меллоуза, Франца Фанона, Че Гевары. К марту 1981 года один товарищ охарактеризовал его как «помешанного на поэзии», и он сам стал писать в этом жанре. В блоках «Н» в 1979 году Сэндс прочитал какую-то работу ирландской писательницы-националистки Этны Карбери и написал ей записку, надеясь, что она сможет написать им что-нибудь для их кампании в блоке «Н». На самом деле она умерла в 1902 году. Так что образ заключенного-ученого должен был стать образцом для подражания.
Сэндс, безусловно, был увлеченным читателем (среди его любимых романов — романтизированная ирландская сага Леона Уриса «Троица»); он стал автором статей (под псевдонимом «Марселла», в честь сестры) для республиканской прессы; и у него была ясная, решительная позиция, осознание своих политических амбиций и цели.
«Я политический заключенный, — записал он в своем дневнике 1 марта 1981 года. — Я политический заключенный, потому что я стал жертвой непрекращающейся войны, которая ведется между угнетенным ирландским народом и чуждым, деспотичным, нежелательным режимом, который отказывается уйти с нашей земли». Сам характер этого дневника голодовки, тайно написанного на туалетной бумаге и спрятанного, по большей части, внутри тела Сэндса, отражает остроту тюремного конфликта, в центре которого ему предстояло оказаться.
Властям ИРА, находившимся за пределами тюрьмы, была отнюдь не по душе идея голодовки, стимулом к которой во многом послужили сами заключенные. Внешние лидеры полагали, что такая забастовка может оказаться проигранной битвой, что британское правительство, возможно, не будет тронуто таким жестом и что — если бы это было так — последствия для морального духа внутри движения могли бы быть ужасными. Но энтузиазм заключенных в отношении стратегии голодовки, которая, по их мнению, была их последним средством, вынудил ИРА выйти на свободу.
Итак, 1 марта Бобби Сэндс отказался от еды. За ним последовали многие другие республиканцы, девять из которых, как и сам Сэндс, в результате погибли. Фрэнсис Хьюз присоединился к забастовке 15-го числа. Первоначально Хьюз был членом ИРА, но после прекращения огня в 1972 году покинул эту организацию и создал независимое подразделение в своем родном южном Дерри. Это подразделение затем было принято во Временную ИРА. Двоюродный брат другого участника голодовки Томаса Макэлви, Хьюз, родился в 1956 году в Беллахи, в семье убежденных республиканцев. Мальчиком он присоединился к «Фианна Ирландия», и его республиканские взгляды усилились, когда в возрасте семнадцати лет он и еще один мальчик были жестоко избиты британскими солдатами во время импровизированного допроса: «Он хотел отомстить людям, которые это сделали, и их друзьям», — сказал он. Захваченный в плен в 1978 году, он теперь решительно встретил голодовку: «Я не против умереть, если это не будет напрасной или глупой смертью».
Рэймонд Маккриш из южного Арма, который был захвачен ИРА подростком в 1976 году, и Пэтси О'Хара из INLA из Дерри-Сити. Они родились в 1957 году, и оба присоединились к забастовке 22 марта. Джо Макдоннелл из западного Белфаста, интернированный в начале 1970-х годов, а затем арестованный в октябре 1976 года вместе с Сэндсом после того, как ИРА взорвала мебельную компанию Balmoral: он сменил Сэндса, объявившего голодовку 9 мая 1981 года. Эта последовательность действий должна была продолжиться, и имена, которые из сравнительно малоизвестных превратились в республиканские легенды. Когда забастовщики умирали, их товарищи выходили вперед, чтобы заменить их на посту. Среди заключенных-республиканцев не было недостатка в потенциальных участниках голодовки.
22 мая Киран Доэрти присоединился к забастовке, заменив Рэймонда Маккриша. Доэрти родился в Белфасте в 1955 году, присоединился к движению в 1971 году и пережил интернирование, освобождение и последующий повторный арест. В январе 1978 года его приговорили к двадцати двум годам тюремного заключения по обвинению в хранении огнес