т находились в зале бара «Восходящее солнце», ожидая начала специальных танцев в стиле кантри и вестерн в ночь на Хэллоуин; двое вооруженных людей в капюшонах (вооруженных автоматом — пистолет и винтовка) вошли в бар, один из них сказал «Кошелек или жизнь», а затем начались убийства. Среди погибших было шестеро католиков и один протестант; еще одиннадцать человек были ранены. «Это продолжение наших угроз в адрес националистического электората, что они дорого заплатят за убийство девяти протестантов в прошлую субботу». За месяц до взрыва бомбы в Шенкилле лоялисты ИРА убили трех человек, а за месяц после взрыва бомбы — тринадцать.
Виден ли конец всему этому? В начале 1994 года ИРА, безусловно, заявляла о своем позитивном отношении к развивающемуся мирному процессу в Ирландии: «Мы готовы проявлять гибкость в изучении возможностей достижения мира. Все заинтересованные стороны должны сделать все возможное». Весной того года временные власти объявили, что они приостановят наступательные военные действия на три дня в апреле, и они представили этот жест как отражение их позитивного и гибкого отношения к поискам мира. В своем пасхальном послании руководство ИРА заявило, что преодоление препятствий на пути к миру является обязанностью всех заинтересованных сторон, но что эта ответственность «особенно» ложится на британское правительство.
Республиканцы начали говорить о новой стратегии, TUAS; первоначально некоторые воспринимали ее как стратегию полного невооружения, но позже выяснилось, что в письмах говорилось о тактическом использовании вооруженной борьбы. В TUAS, изложенном в документе, распространенном летом 1994 года, участвовали республиканцы, стремившиеся создать ирландский националистический консенсус или альянс международного масштаба, и мирный процесс, таким образом, требовал совместных усилий Шинн Фейн, СДЛП, Дублина и Ирландской Америки. Утверждалось, что цель республиканцев — «единая демократическая социалистическая республика, состоящая из 32 округов» — не изменилась. Но республиканцам самим по себе не хватило сил для достижения этой цели. Аргумент TUAS заключался в том, что при наличии более широкого националистического консенсуса, альянса, создающего импульс, возможно, удастся продвинуть борьбу вперед. Считалось, что у основных ирландских националистических партий есть много общего в том, что касается их предпочтительного направления, и считалось, что таким моментом следует воспользоваться. Очевидно, что это имело последствия для применения насилия: союзы, предусмотренные здесь, могли быть созданы и поддерживаться только в том случае, если ИРА, по крайней мере, смогла бы остановить свою войну. Но временные депутаты все равно продолжили бы борьбу, но по-другому: «Жизненно важно, чтобы активисты понимали, что борьба еще не закончена. Открылся еще один фронт, и мы должны проявить уверенность и приложить усилия, чтобы добиться успеха на этом фронте». Но если республиканское насилие должно быть заменено республиканской политикой, то последний путь должен быть привлекательным как путь, который может обеспечить прогресс: «Ответственность лежит на тех, кто провозглашает что вооруженная борьба контрпродуктивна для продвижения заслуживающей доверия альтернативы».
Глава пятая. Мирный процесс в 1994–2002 годах
ИРА — политическая организация, и она принимала политические решения на основе того, что, по ее мнению, она могла преследовать, а не того, что, по ее мнению, воспринимало ее сообщество. Поскольку ИРА к тому же очень упрямая организация… Она пошла бы против общественного мнения, как делала это неоднократно в прошлом (даже против мнения республиканцев), если бы считала, что у нее есть достижимая цель.
— Дэнни Моррисон, 2000 год
В среду, 31 августа 1994 года, ИРА опубликовала заявление, которое могло иметь эпохальное значение: «Признавая потенциал сложившейся ситуации, а также в целях укрепления демократического мирного процесса и подчеркивания нашей решительной приверженности его успеху, руководство Оглаи-на-Эрейранне приняло решение, что с полуночи среды, 31 августа, будут проведены следующие мероприятия: будет полное прекращение военных действий. Все наши подразделения были проинструктированы соответствующим образом». Это был «исторический перекресток»: ИРА подтвердила свою приверженность республиканским целям, но заявила, что наступили новые времена: «В нашей борьбе националисты и сторонники демократии добились многих успехов. Мы считаем, что появилась возможность добиться справедливого и прочного урегулирования. Поэтому мы вступаем в новую ситуацию в духе решимости и уверенности в себе, преисполненные решимости устранить несправедливость, которая привела к конфликту, и уверенные в силе и справедливости нашей борьбы за достижение этой цели».
Непосредственная реакция на это прекращение сильно различалась. Северная националистическая газета «Айриш Ньюс» вышла с заголовком на первой полосе «Новая эра» и подзаголовком «Время строить мирное будущее для всех»: «Прекращение огня ИРА — это не конец чего-то, это начало. С сегодняшнего дня будущее Ирландии находится в руках ее народа — националистов и юнионистов, католиков и протестантов. Мы должны воспользоваться моментом и стремиться к миру. Объявив о полном прекращении военных действий, ИРА убрала оружие из ирландской республиканской политики и передала инициативу политическим лидерам всех партий по продвижению вперед».
Это было, как утверждала газета, «историческое время». The Guardian почувствовала «Обещание мира», утверждая, что с объявлением о прекращении огня началось «историческое урегулирование кровавых проблем Северной Ирландии». На первой странице «Белфаст Телеграф» было объявлено, что «После 3168 смертей и двадцати пяти лет террора ИРА заявляет… что все кончено».
Дублинская «Айриш Таймс» осторожно отразила настроения северян в своем заявлении на первой полосе: «Северная Ирландия полна надежд и неуверенности, поскольку ИРА прекращает кампанию насилия».
Газета утверждала: «Здесь должен быть радушный прием. И должна быть осторожность. Возможно, еще не настал тот день, когда можно вывешивать флаги и цвета в ознаменование установления полного и окончательного мира. Но после того, как ИРА с полуночи прекратила огонь, становится возможным надеяться, что такие благоприятные условия теперь достижимы».
А известный независимый журналист Дэвид Маккитрик мудро заметил, что «это не капитуляция ИРА. У организации есть оружие, опыт и рекруты, чтобы продолжать убивать: она не потерпела военного поражения. Скорее, она позволила убедить себя в том, что в сегодняшних обстоятельствах у нее больше шансов добиться своих целей с помощью политики, а не насилия».
Многие католические районы Белфаста ликовали, прекращение деятельности ИРА было воспринято как знак победы (это чувство отражалось в беспокойстве некоторых лоялистов по поводу того, что прекращение огня было достигнуто в результате секретной сделки, благодаря британским уступкам ИРА). Сам Лондон придерживался осторожного подхода. Было заявлено, что заявление ИРА зашло недостаточно далеко.
13 октября было объявлено о прекращении огня лоялистами. Объединенное военное командование лоялистов (CLMC) заявило, что лоялистские военизированные формирования прекратят боевые действия, будучи уверенными в том, что союз с Великобританией обеспечен. В последующие годы военизированные формирования лоялистов должны были убивать людей, но с тех пор количество убийств значительно снизилось.
Республиканские орудия также должны были работать тише — хотя, следует сказать, далеко не бесшумно. 10 ноября почтовый служащий (Фрэнк Керр) был убит добровольцами ИРА из Южной Армы в Ньюри во время ограбления почтового отделения, в результате которого было похищено 131 000 фунтов стерлингов. (Очевидно, это ограбление ИРА было в значительной степени локальной операцией, официально не санкционированной армейским руководством. Когда ИРА признала, что Керра действительно убили ее члены, они заявили: «Те, кто совершил ограбление, действовали в соответствии с инструкциями, но так называемая операция не была санкционирована руководством ИРА».)
И все же ощущение импульса сохранялось. 30 ноября Джерри Адамс и Джон Хьюм опубликовали совместное заявление, в котором говорилось: «Мы встретились, чтобы оценить мирный процесс. Для нас очевидно, что все стороны должны энергично использовать беспрецедентную возможность, которая была предоставлена ирландской мирной инициативой, заявлением ИРА от 31 августа и реакцией лоялистов на это, для мирного и демократического урегулирования причин конфликта… Это уникальная возможность оставить прошлое позади теперь он создан. Важно, чтобы каждый отреагировал на эту новую ситуацию».
В своем заявлении британскому правительству, представленном на переговорах в Белфасте 9 декабря 1994 года, Шинн Фейн приветствовала возобновление дискуссий между правительством и партией («диалог дает нам наилучшую надежду на продвижение вперед») и утверждала, что «британский суверенитет над шестью графствами, как и над всей Ирландией до раздела», само собой разумеется, является неотъемлемой причиной политической нестабильности и конфликтов». Это был традиционно звучащий аргумент, но контекст, в котором он был приведен, был решительно новым. В своем президентском обращении к Шинн Фейн ард фейс 25 февраля следующего года Джерри Адамс изложил многогранное видение мирного процесса, которого придерживались республиканцы: «Мы хотим положить конец разделению. Это наша главная цель на данный момент. Наша стратегия на период до окончания раздела должна основываться на широко распространенном мнении о том, что внутреннего решения быть не может, что необходимы фундаментальные изменения и что на переходном этапе должна быть максимальная демократия. Также должно быть равное отношение и равноценное уважение».
Для новых республиканцев конечной целью ирландского единства было переплетение с реализацией (в рамках Северной Ирландии) программы обеспечения равенства.