Но если дублинское руководство 1960-х годов было не в ладах с северными сектантскими реалиями, то амбициозный радикализм Общества Вулфа Тона находил отклик в более широком политическом и социальном духе времени. Безусловно, на молодых радикалов, ставших лидерами следующего поколения ирландского республиканизма, большое влияние оказало именно это меняющееся время, оптимистичное радикальное настроение. Джерри Адамс говорил:
«Люди не жили в изоляции от изменений, происходящих в окружающем мире. Они в большей или меньшей степени отождествляли себя с музыкой, политикой, всем этим неопределенным движением идей и сменой стилей. Боб Дилан, «Битлз» и «Роллинг СТонз», длинные волосы и бусы, «альтернативное общество», музыка и мода — все это было маркерами, которые новое поколение ставило в противовес самодовольству предыдущего».
В предыдущий раз одним из самых важных посланий было то, что можно изменить мир.
Дэнни Моррисон писал: «Люди моего возраста, моего поколения, наблюдали за движением за гражданские права в Штатах, за войной во Вьетнаме и антивоенными протестами».
Хотя важно подробно описать роль, которую радикалы движения за гражданские права сыграли в возникновении беспорядков 1960-х годов, было бы, конечно, неправильно обвинять активистов движения за гражданские права в начале беспорядков. Однако новое, радикальное мышление ИРА 1960-х годов не смогло оценить глубокие, запутанные корни сектантского раскола (приписав его просто манипуляциям правящего класса) или приписать протестантскому юнионизму на севере какую-либо самостоятельность или самодостаточную серьезность. Спровоцировав политические потрясения в Северной Ирландии, ИРА 1960-х годов развязала конфликт, линии сражений которого отличались от тех, которые они предполагали, и борьбу, которую они не могли направлять. Не в первый раз в революционной истории франкенштейновские интеллектуалы помогли создать чудовище, которое они не могли контролировать.
Гражданский автомобиль, переделанный ИРА для войны. Самодельное бронирование и пулемет между сидениями
Хаос на Севере, быстро развившийся в конце 1960-х годов, усилил сектантство, против которого многие республиканские левые благородно выступали, но которое они просто не смогли понять. Действительно, Энтони Кофлан, один из ключевых интеллектуалов новой инициативы, невольно засвидетельствовал этот недостаток, когда 3 августа 1969 года предположил, что самым большим достижением движения за гражданские права за предыдущий год стало то, как оно «объединило и подняло моральный дух» католического населения Северной Ирландии: «Я намеренно использую слово «католический», поскольку невозможно отрицать, что именно против католического населения севера в основном направлена фанатичная машина оранжевых юнионистов. Основная политика юнионизма заключается в том, чтобы удержаться у власти путем подавления католиков и создания у протестантских рабочих впечатления, что они выигрывают от этого подавления». Хотя якобы энтузиазм кофланитов по поводу гражданских прав был направлен на создание межсектантского единства, главным его достижением к началу августа 1969 года стало, по мнению самого Кофлана, объединение и активизация одной из общинных групп Севера с помощью движения, которое прямо осуждало политику другой. То, что Кофлан высказал здесь свои соображения во время гражданской панихиды по казненному герою ирландских республиканцев (и протестанту, перешедшему в католичество), Роджеру Кейсу (Roger Case), лишь усилил эту иронию.
Сама ИРА искренне надеялась привлечь на свою сторону протестантов Ольстера. Как выразился один из ведущих деятелей организации в середине 1960-х годов, «мы хотим попытаться достучаться до протестантских рабочих. Мы понимаем, что наш успех там зависит от степени понимания. Если бы эти люди поняли, я думаю, они бы поддержали нас». Трагично для таких устремлений, но кампания за гражданские права — хотя она намеренно не была сектантской — стала ассоциироваться с католической общиной вследствие своих (вполне разумных) требований от имени католиков и из-за своего вызывающего отношения к правительству юнионистов. Усиливая межконфессиональную рознь, борцы за гражданские права показали, как, уже не в первый раз в истории Ирландии, движение, определяющее себя в не- или даже антисектантских терминах, может невольно углубить межобщинную вражду.
Таким образом, поворот Гулдинга влево привел к изменениям за пределами республиканского движения, которые должны были помочь в создании Временных сил. Характер самой армии 1960-х годов также способствовал этому процессу, поскольку ИРА начала принимать форму, которую некоторые ее члены считали глубоко неуместной. На армейском съезде 1964 года Гулдинг предложил республиканцам погрузиться в социальную и экономическую борьбу, создать альянс с другими радикальными группами для создания национально-освободительного фронта и (что самое тревожное для республиканцев-традиционалистов) участвовать в выборах и занять свои места в парламентах Дублина, Белфаста и Лондона. В республиканском мышлении эти парламенты давно считались нелегитимными, и хотя другие его предложения были приняты, это последнее предложение — по сути, покончить с парламентским воздержанием — было отклонено.
Хотя акцент тогдашнего руководства был не столько военным, сколько политическим, это была точка зрения, с которой многие должны были не согласиться — и несогласные стали Временными силами.
Тем не менее, именно за пределами ИРА были зарегистрированы, возможно, самые значительные толчки. Хотя идея гражданских прав была спланирована и задумана республиканцами, это не должно заставлять воспринимать возникшую кампанию только как республиканский фронт, движение, в котором доминируют или контролируют республиканцы. Это не так. Движение за гражданские права в Северной Ирландии состояло из ряда групп, включая NICRA, Кампанию за социальную справедливость в Северной Ирландии (CSJNI), Комитет действий граждан Дерри (DCAC) и Народную демократию (PD). По общему признанию, последние олицетворяли собой более радикальное направление мышления в семье гражданских прав, некоторые из которых в аргументах и инстинктах перекликались с идеями любимых ИРА обществ Вольфа Тона. НД была сформирована в Университете королевы в Белфасте (QUB) в октябре 1968 года, преследуя цели предоставления одного голоса на выборах в местные советы (это положение уже существовало на выборах в парламенты Лондона и Белфаста), более справедливых границ избирательных округов, распределения домов на основе потребностей, предоставления рабочих мест по заслугам, сохранения свободы слова и отмены Закона об особых полномочиях Севера. Это было в значительной степени студенческое движение. То, что университет породил радикализм в конце 1960-х годов, неудивительно: своими сидячими забастовками, маршами, пикетами и т. д. НД повторяла многое, что происходило в воинственном европейском студенческом движении в других странах. Однако то, что QUB породил энергию гражданских прав на севере, имело более локальное измерение, поскольку университет был одним из немногих центров религиозно-смешанного образования в провинции.
Ключевой фигурой в НД был способный и глубоко антипрофсоюзный Майкл Фаррелл: студенческий активист и политик, левый фанатик и олицетворение феномена НД. Здесь также было важно влияние социалистов-республиканцев. Сам Фаррелл в 1966 году четко сформулировал свое конноллистское видение будущего Ирландии: «Пятьдесят лет спустя после смерти Коннолли его мечту об ирландской рабочей республике еще предстоит осуществить. Только объединенные действия людей рабочего класса севера и юга, католиков и протестантов в едином рабочем и профсоюзном движении могут достичь цели Коннолли». И рвение других борцов за гражданские права также подпитывалось социалистическими республиканскими убеждениями. В своих замечательных мемуарах об этих годах бурный лидер движения за гражданские права и активистка НД Бернадетт Девлин продемонстрировала глубокое республиканское влияние (дома и в школе) в своей биографии; она также ясно дала понять, что ее убедили аргументы Джеймса Коннолли и что ее чтение истории Ирландии опиралось в основном на социалистическую мысль: «С момента заключения договора 1921 года, который освободил юг от британского правления, но отрезал север от остальной части страны, республиканской целью была воссоединенная, социалистическая Ирландия. С 1801 года национальное чувство росло, и на протяжении всего XIX века шла непрерывная борьба, сопровождавшаяся голодом и эмиграцией, за прекращение британской оккупации, британского империализма и британского капитализма; и это происходило во всей Ирландии».
Харизматичный и влиятельный борец за гражданские права в Дерри Имонн Макканн также был в глубоком долгу перед социалистическим мышлением и глубоко враждебно относился к северному государству.
Вооруженные такими идеями, эти талантливые радикалы в конце 1968 и начале 1969 года сознательно пытались спровоцировать государство на чрезмерную реакцию; они стремились разрушить спокойствие и вызвать волнения в уверенности, что знают, каким благотворным путем такие действия приведут будущую ирландскую историю. Классический пример их радикальных действий произошел в начале 1969 года во время того, что позже стало известно как марш Бернтолет.
1 января, в момент сравнительного затишья, когда казалось, что премьер-министр Севера Теренс О'Нил может получить достаточно пространства и спокойствия, чтобы разрядить напряженность в сфере гражданских прав эффективными реформами, сорок или более членов НД начали марш из Белфаста в Дерри. Это решение было принято вопреки рекомендациям NICRA, и оно было принято в непростой момент. В ноябре 1968 года О'Нил представил значительный пакет реформ, который был с пониманием воспринят умеренными энтузиастами гражданских прав. В противоположность этому, более воинственные духи НД отвергли реформы премьер-министра. Отсюда и марш Бернтолле. Главным организатором был способный и вспыльчивый Фаррелл, а другой участник марша (Девлин) красноречиво заметил: