13
Златоград. Владения клана Мамонтовых.
Бизнес-центр «Жемчужина». Фойе. 12:45
– Причина смерти? – сухо осведомился я у ближайшего судмедэксперта.
Молодой парень лет двадцати поднял голову, отвлекаясь от мощного фотоаппарата.
– По результатам внешнего осмотра причиной смерти послужило проникающее ранение в спину, – сказал он.
Я про себя чертыхнулся. Ну да, будто я и сам этого не вижу.
– Чем ее ударили?
Эксперт-криминалист наклонился вперед, изучая спину Елены Мамонтовой.
– Острый предмет, судя по краям – заточен с двух сторон, – он выпрямился. – Больше ничего пока добавить не могу. Нужно проводить вскрытие.
Вскрытие. И чего там искать? Сначала отравили, потом добили копьем… Я замер. Ну да, такая рана легко могла появиться от удара копьем с листовидным наконечником. И мысленно закончил: или от удара клинком с широким прямым лезвием. Догадка совершенно не понравилась, но необходимо проверить.
– Рана могла быть нанесена мечом? – спросил я.
Паренек удивленно приподнял брови. Похоже, до этого момента эта мысль ему в голову не приходила.
– Вполне.
И с опаской покосился на меня.
Отлично. Просто отлично. Я оглянулся на Билецкого. Командир златоградского гарнизона сохранял мрачное молчание. Внутри шевельнулось раздражение. Тоже мне, нашел, когда играть в невозмутимого сфинкса.
– Плохие новости, – к нашей группе быстрым шагом подошел один из его подчиненных.
Тот самый, с незапоминающейся внешностью, входящий в состав подразделений, отвечающих у Детей Вьюги за разведку и контрразведку. Мужчина в сером безликом костюме протянул Билецкому раскрытый ноутбук. Экран горел, шел какой-то ролик, судя по эмблеме и плееру – на одном из популярных видеохостингов.
Дмитрий долгую минуту смотрел, затем поднял глаза на меня.
– Тебе стоит на это взглянуть.
Он передал лэптоп мне. Ничего не говоря, я взял компьютер. Палец сам ткнулся в пробел, запуская видео по второму кругу.
Так, что это у нас? Знакомая обстановка. Я оторвался от экрана и бросил по сторонам оценивающий взгляд. Билецкий кивнул.
– Да, это отсюда. Судя по ракурсу с камеры внутренней безопасности.
Показывали обширное фойе бизнес-комплекса «Жемчужина».
– Запись слили в Сеть? – я поморщился. – Отличная работа.
«Серый костюм» принял упрек на свой счет.
– По прибытии мы сразу изъяли все записи, – хмуро заметил он. – Если видео и передали на сторону, то сделали это до нашего появления.
Билецкий кивнул и распорядился:
– Проверьте охранников. Возможно, у кого-то сегодня утром банковский счет пополнился на крупную сумму.
Подкуп со стороны пронырливых журналистов. Редко, но бывает. СМИ обожают сенсации.
Дальше горячее видео отправилось гулять по сети.
Я снял с паузы. Картинка ожила. Безлюдное просторное помещение в ночное время суток освещалось как днем, плюс качество картинки на высоте, поэтому проблем с просмотром не возникло. Все четко и ясно.
Вот Елена входит через парадную дверь (почему открыта ночью – уточнить), проходит в центр большого холла (стойка администратора пуста, где дежурный охранник?), останавливается, смотрит на инком, видимо проверяя время. Очень похоже на то, что у нее здесь встреча. Девушка в коротком клубном платье, на ногах модные босоножки, прическа, макияж – все указывает на то, что собралась вечером весело отдохнуть.
Проходит какое-то время. Неожиданно за спиной Елены вырастает тень. Быстрое движение, четкое, стремительное, выдающее большой опыт в подобных делах, и на пол оседает мертвое тело.
Стоп. Палец бьет по пробелу.
Над убитой девушкой стоит мужская фигура, правая рука уверенно сжимает тяжелый меч из необычного белого металла.
Высокий парень в черных брюках и светлом пиджаке. С моим лицом…
– Так… – медленно протянул я, разглядывая самого себя на экране. А ведь похож. Очень похож. Прямо один в один. И на качество картинки не спишешь, все отлично видно.
Дерьмо!
– Я не могу не спросить: где ты был вчера в районе одиннадцати? – тихо промолвил Дмитрий.
Я с изумлением на него посмотрел.
– С ума сошел?! Думаешь, это я?! Совсем охренел?! – мне хотелось рвать и метать.
Билецкий, казалось, смутился. Я упер в него сумрачный взгляд.
– Если бы я хотел ее убить, – тяжело роняя слова, произнес я, – то поверь мне, сделал бы это куда изящнее. – Помолчал и с чувством добавил: – И уж точно не стал бы светить свою харю на камерах. Ты за кого меня принимаешь? За идиота?
Дмитрий вдруг усмехнулся.
– Идиотом тебя точно не назовешь. Мне только что пришло в голову: самое удивительное в этом деле, что способ убийства и слишком очевидные доказательства смогут послужить тебе в качестве оправдания. – Он помедлил и задумчиво добавил: – Если только ты как раз на это и не рассчитывал.
Я возмущенно вскинулся. Дмитрий примиряюще поднял ладони.
– Это только предположение.
Дружно помолчали, обдумывая ситуацию.
– Бред какой-то, – буркнул я спустя несколько секунд, передавая ноутбук обратно. – Кстати, что показало вскрытие Ковалева?
Лев Александрович, заместитель руководителя кафедры боевой магии, умер пусть и по весьма прозаической причине – от моей руки, но предшествующие обстоятельства его смерти явно указывали на постороннее вмешательство в поведение преподавателя. Просто так не сходят с ума и не начинают бросаться в самоубийственные атаки.
– Ничего, – покачал головой Дмитрий. – Никаких физических проявлений ментального воздействия.
– Ты же говорил, что если была обработка, то аутопсия мозга это покажет, – напомнил я.
– Это тебе не точная наука. Заранее не угадать, – огрызнулся Билецкий, впервые показав, что, как и у меня, у него нервы на пределе.
Убит не кто-нибудь. Член правящего рода из недавнего пополнения. Носительница фамилии клана. Будущая надежда и опора семьи банкиров-провидцев. Вот почему такая суматоха снаружи. Нагнали всех кого можно. Шум поднимется знатный.
– Если его и обработали, то сделали это очень искусно. Филигранная работа на тонких энергетических уровнях, не оставляющая следов.
Лично у меня после смерти Елены почти не осталось сомнений, что она любвеобильного идиота и обработала. Пока он трахал ее дырки, она трахнула его мозг. Качественно, умело и очень профессионально. А после от лишнего свидетеля избавились. Заодно выстроив следующую ступень интриги, развернув кампанию против моей скромной персоны.
Одно следует за другим. Просто и элегантно. Отличная работа.
– Только дурак поверит, что запись настоящая. Ее можно проверить. Уверен, фальшивка быстро вскроется, – начал я.
Но Дмитрий не поддержал.
– Ты количество просмотров под видео видел? А комментариев? И это только на одном ресурсе, – он скрестил руки на груди. – Самое главное сделано: запись разошлась, возник резонанс. Не мне тебе объяснять, что испачкаться в грязи легче, чем потом от нее отмыться.
Ну да, не поспоришь. Сколько после ни ори, что не виноват, толпа уже сформирует свое мнение. И плевать на достоверность и доказательства.
Билецкий внимательно посмотрел на меня.
– Ты же понимаешь, что это значит? – спросил он.
Я угрюмо кивнул.
– Из тебя делают дичь. Кто-то желает знатно поохотиться.
«И непременно заполучить в финале трофей», – закончил про себя я. Загонщики на низком старте, собаки рвутся с поводков, чуя добычу, все готово к облаве. Мой рот сложился в жесткой усмешке. Пусть попытаются, еще посмотрим, чья голова будет висеть в качестве трофея над камином в гостиной.
– Здесь все? Тогда я поехал.
На выходе нас ждали. В воздухе висели вертолеты телекомпаний, умудряясь лавировать в свободном кармане между тройкой ближайших небоскребов. Виднелись фургоны с развернутыми спутниковыми тарелками, репортеры, глядя в объективы многочисленных камер, что-то отчаянно тараторили.
Кучка зевак превратилась в организованную толпу возмущенных сограждан. Что-то лихо скандировали, лица большинства пылали огнем справедливого возмущения, в воздухе носились призывы непременно покарать преступника и убийцу. То есть меня.
Вот гадство. Стопроцентная провокация. Ловко меня подставили. Оценил по достоинству.
Полицейское оцепление тонкой лентой сдерживало протестующих. Гвардейцы дома Мамонтовых куда-то исчезли. Наше с Карой появление из стеклянных дверей бизнес-центра спровоцировало всплеск нового возмущения. В какой-то момент жидкая цепочка Хранителей поддалась под напором.
Эмоциональный фон не просто просел, он рухнул вниз на дно преисподней. Никогда не ощущал столь плотного потока концентрированной ненависти, направленной исключительно на меня.
– Вот это номер, – я покачал головой то ли в удивлении, то ли в восхищении от действий незнакомого соперника, сумевшего так ловко все устроить.
Люди кричали. Кто-то бросил бутылку, стекло с гулким хлопком разбилось, врезавшись в гранитные плиты площади перед зданием. Следом еще что-то полетело из задних рядов.
Наметанным глазом замечаю, что среди толпы мелькают крепкие молодые люди. В капюшонах, с рюкзаками за спиной, в удобной спортивной обуви. У некоторых закрыты нижние части лица. То, что надо для уличных беспорядков.
Впрочем, обычных протестующих тоже хватало. Какие-то тетки в неряшливых шмотках а-ля «хиппи-стайл», стареющие мужички, кому время девать некуда, фанатичные девки с сальными волосами и в грязных джинсах и бесформенных свитерах. И у всех во взгляде твердое убеждение – непременно наказать негодяя, что с такой жестокостью убил милую девушку.
Что-то патрульные Мамонтовых совсем мышей не ловят. Почему не разгоняют всю эту шваль?
Мысль мелькнула и тут же исчезла. После нашего появления прошло секунды полторы-две. Еще рано говорить о какой-то реакции. По идее, должны разогнать. Как минимум обработать дубинками на будущее, чтобы не смели буянить в центре плотно населенного города.
– Нам лучше зайти обратно, – посоветовала Кара.