то убежать.
Мрачный юмор сестры нарисовал печальную картинку.
— Как мне рассказывал дед, Сухаревы пришли в Калугу с первыми двумя Големами. Через четверо суток город лежал в руинах. Нижний Новгород сдался, продержавшись двое суток. Когда Големы дошли до Цитадели, Новгородцы просто сдались. После этого Сухаревым потребовалось лишь пять лет и четыре уничтоженных города, чтобы объединить Российскую Империю под своим началом. То, что другие рода к тому времени тоже добрались до «троек», картину не изменило. Чтобы подсластить горечь поражения, родам пообещали катализаторы, которые и вошли в книги по истории. В то время как Големы туда не вошли.
— Мне дед такое не рассказывал, — только и нашёл что ответить я.
— Ну ещё бы, — фыркнула Маришка.
Немного помолчали. Я обдумывал услышанное, Маришка продолжала возводить стену. Вот прошли очередные полчаса, из бытовки выскочили сменщики и замахали руками той паре, что трудилась на стене. Те увидели, и, так как в данный момент ждали новый каменный блок, рванули вниз, меняться и греться.
— Не знаю, что ты запечатал в Вермайера, но надеяться, что он один уничтожит всю армию Сухаревых с вассалами, глупо, — вздохнув, снова начала разговор Маришка, — нет, если он их всех уничтожит, я нисколько не расстроюсь! А из этих стен потом сделаю что-нибудь ещё. И я могу даже в это немножко верить! Вот только верить я могу во что угодно, но готовиться обязана к худшему!
— Мариш, подожди. Тогда Големы были ультимативным юнитом. Но сейчас! Прошло уже столько лет! А у Сухаревых лучше Големов ничего и не появилось. Ты одна можешь вкатать в землю десяток Големов!
Я прикинул свои возможности, вспомнил бой с Гидрой, и добавил:
— И я пяток на себя возьму.
— А если их будет двадцать? — спокойно спросила сестра, — или тридцать? Если не спешить, не подставляться, мы уничтожим их всех. Вот только Екатеринбург не выживет! Наш город это не только я и ты! Это не только Апраксины! Это ещё и люди, которые зависят от нас. Люди, которых мы должны защищать! Пока мы будем ломать пять Големов, ещё десять будут ломать стену. И они её сломают. А потом они превратят наш город в руины. Доделают то, что недоделал Равана!
— Так ты боишься, что…
— Да, Сашка, да… я боюсь худшего. Если Император хочет просто мести за внучку, за племянника и за своих людей, то он придёт весной. Собрав всех. В силах и блеске. И потребует нашей с тобой крови. Но нас смешали с грязью, выкинули и совета родов, заочно лишили всего! Я уверена, что Император хочет иного. Того, для чего Големы годятся идеально и по сей день!
Глава 14
Семья Плотниковых появилась в Екатеринбурге на седьмое утро с момента Воплощения Каменоломни. Я когда увидел караван, втягивающийся во внешние ворота, как-то засомневался в словах Вермайера. Это одна семья? Серьёзно? Огромная колонна, словно сытая змея, плавно и неспешно втягивалась в распахнутые ворота. В голове и хвосте колонны пыхали паром из высоких труб два мощных паровика, напоминающих мне старые автобусы ПАЗики из моего прошлого мира, только более высокие и поставленные на широкие гусеницы. Между паровиками двигались двенадцать саней, равномерно нагруженных скарбом. Сани тянули лошади! Лошади, чёрт возьми! Впервые я тут вижу лошадей! Огромные, мохнатые, похожие на коней былинных богатырей. На санях сидели суровые, заросшие бородами по самые глаза, мужики. Это, блин, не семья. Это целый род!
Как я узнал немного позже, Плотниковых оказалось не двадцать семь, как обещал Вермайер, а сорок три человека. Ближайшая родня, родня родни… Пересчитать эту ораву галдящих детей, споро бегающих между саней подростков и совершающих неспешные ротации тепло одетых мужиков, вооружённых кто копьём, кто топором, в первый момент было нереально. Опять же, немного позже я узнал, что в одном караване с Плотниковыми нас навестили представители Михайловских. Челябинск заинтересовался происходящими у нас событиями.
Глава семьи Плотниковых меня впечатлил. Высокий, при этом широченный, кряжистый мужик, у меня язык не поворачивается называть его дедом, хотя по возрасту старейший Плотников давно разменял седьмой десяток, смотрел на меня прямо, шапку хоть и скинул, и голову чуть склонил, но было видно, что спину гнуть непривычен.
— Прибыли мы, — низким басом пророкотал этот мужик, когда мы закончили бодаться взглядами и я первым разорвал зрительный контакт, — осознаю, что без дозволения, но Гриня молвил, что тут у вас, ваше господшество, есть где руки приложить. Я — Филимон. Филимон Плотников.
Я же молча, закрыв глаза, «принюхивался». Филимон Плотников имел свой «запах»! Ещё со встречи с Раваной, слишком уж сильный след эта встреча оставила у меня в душе, я взял за правило постоянно, в фоновом, так сказать, режиме, «принюхиваться». Это совершенно несложно, но есть хороший шанс заранее «учуять» проблемы. И даже то, что ещё ни разу я ничего «постороннего» не ощущал, эту привычку не бросал. И вот сейчас, закрыв глаза, разорвав контакт взглядов, я «принюхивался» к стоящему напротив меня, и рассматривающему меня с подозрением, мужику.
Филимон Плотников запах имел очень и очень слабый, «пах» сухим камнем, смолой, свежескошенной травой и ещё чем-то неуловимо терпким, вызывающим щекотку в носу и желание чихнуть. Это было необычно. Вроде бы сравнительной базы у меня почти нет, до этого момента я лично «ощущал» запах лишь огненного Плана во время Вторжения и Раваны, который тоже был связан с огненным Планом. Но сейчас я был твёрдо уверен, что «запахи» Плотникова родились в этом мире и каждый из оттенков этого «запаха» говорил о скрытой в этом кряжистом мужике силе. Силе, способности, умении. Сигиле! Похожим «запахом» тянуло со стороны каравана. Ещё двое или трое членов семьи обладали схожими с главой талантами. Это полноценный магический род!
— Чего ты хочешь, Филимон Плотников? — спросил я, открывая глаза и отстраняясь от «обоняния».
— Семье место для жизни и работу. Умеем алатырь-камень добывать, поделки из него разные делать, какие нужны в хозяйстве, строительстве и производстве. Фервальт умеем добыть и обработать. Есть столяры в семье, краснодеревщики есть. Есть каменщики. Есть ювелиры. Лучше нас в округе никто не справится.
Сказал и напряжённо замер, ожидая ответа.
Вермайер молчал, стоя у меня за правым плечом. Вдали затихла детвора, до этого беспечно галдящая и бегающая между санями полностью втянувшегося во внутренний двор Замка каравана.
Хорошо, что Вермайер меня просветил, чего именно и в каком объёме нужно этим ребятам для нормальной жизни, да и вообще подготовил к такому разговору. Но даже подготовленным, чувствовал я себя дико неудобно.
Договорились мы быстро и выгодно. По чуть не трескающемуся от улыбки лицу Филимона, было видно, что условиями он изрядно доволен. Меня тоже всё устроило. Если обобщить, Плотниковы получали шанс влиться младшей семьёй в род Апраксиных. Если покажут себя с лучшей стороны. И по тому, как сверкнули глаза Филимона, уж они-то покажут.
Заселяться в замок Плотников отказался, сказав, что они предпочитают жить прямо по месту работы. Для духа семьи, мол, это полезно. Пока будут строиться прямо в Каменоломне, заодно примут участие в восстановлении домов в центральном секторе. Тут и поживут, пока мы свои дела с Императором не закончим и не Воплотим Лесопилку. Филимон обязался для Лесопилки заготовить камня в первую очередь. Уже сейчас хотел брать меня в охапку и выдвигаться на место, смотреть-обговаривать форму и размеры Воплощаемого.
— Зачем младшей семьёй взять пообещал? — поинтересовался Вермайер, когда довольный Филимон ушёл, — им бы хватило и меньшего. Какой с них прок?
— Уверен, Август Пантелеевич, — хитро улыбнулся я, — они ещё всех удивят.
И пока Вермайер удивлялся моему решению, я удивлялся отношению этих людей к окружающей действительности.
Плотниковы. Рабочие люди. Приехали в город, который находится в опале. Приехали всей семьёй, собрав всё своё имущество, нажитое несколькими поколениями. Приехали, по сути, в неизвестность. При этом прекрасно зная, что у нас с имперским родом серьёзные тёрки. Очень серьёзные тёрки. Откуда знают? На этот вопрос Филимон кивнул в сторону челябинских, которых Маришка уже взяла в оборот. Ещё когда Филимон оповестил Михайловских, что они будут перебираться к соседям, его вежливо проинформировали обо всех наших проблемах. Оказывается, Михайловские хоть и заперлись в Челябинске и, вроде бы не кажут за его границы носа, но в курсе всего, что творится в округе и не только. Филимон, услышав, что тут совсем скоро будет бойня, явится карательный отряд Сухаревых и всех нас поубивает, лишь пожал плечами и пошёл собираться дальше.
Фатализм? Инфантилизм? Или дебилизм? Очень сомневаюсь.
Тут ни первые, ни вторые, ни третьи не выживают.
Эти ребята в поисках своего места готовы идти буквально на войну. И по глазам Филимона вижу, что за своё место готовы драться. Нужно только шагнуть им навстречу и сделать так, чтобы Екатеринбург стал для них домом.
— Делай как знаешь, — пожал плечами Вермайер, — семья неплохая, брат на них большие планы имел. Явно неспроста.
К вечеру, отказавшись переночевать, делегаты Михайловских на одном паровике утарахтели в снежную вьюгу. Второй паровик оставили нам. Подарок. В знак добрых намерений и с намёком на большие будущие дела.
— Опять ты мне не дала проявить себя на дипломатическом фронте, — наполовину в шутку пробурчал я сестре, перед вечерней тренировкой, — глядишь, они бы нам и второй паровик подарили! Вещь, же, по округе шляться.
Вечерние тренировки у нас плотно вошли в обиход. Так получилось, что Маришка в Воплощении Рыцаря Смерти, практически чистый физик. Может немного в ауру, ужасом продрать, кишки на узел завязать, мышцы сфинктера расслабить. И на этом всё. Очень удобно, если задуматься. Выходя против неё на Арену, если быть аккуратнее, можно вполне неплохо научиться сопротивляться такому давлению. Заодно провести бой против заведомо более сильного противника. Маришка, даже не забираясь на своего ужасающего коня, способна на одной голой силе забить всех нас в промороженную уральскую землю по самую шляпку. Вермайер тоже оценил эти тренировки и когда мог выкроить время выходил против Маришки врукопашную. Аккуратно размять свои мёртвые косточки.