И стало легче.
Для чего я живу? Чтобы всякие твари убивали моих друзей? А я дрожал и боялся этому помешать? Слушал голос разума, шепчущий, что ничего уже нельзя поделать?
Можно! Как минимум, можно отомстить!
Как минимум!
Крыло искренне верил, что со смертью ничего не закончится. Верил, что я просто не дам ему окончательно умереть, вернув с того света, заставив и дальше быть своим другом.
Верил искренне, не позволяя ни капле сомнений бросить тень на чистое полотно веры.
А ведь оно именно так и работает. Каждый день, просыпаясь рано утром, ты сжимаешь в руке крохотную монетку веры. Ещё в полудрёме ощупываешь её пальцами и понимаешь, что аверс и реверс этой монетки чисты. Ты сам можешь нанести на них всё, что желаешь. Желания твои, в искреннем порыве, отпечатываются на аверсе, окрашивая его яркой краской. Вера в исполнимость этих желаний, отпечатывается на реверсе. Перед тем как начать новый день, ты вкладываешь в эту монетку частичку себя и бросаешь её в копилку собственной души, омываемой струями чистой магии.
Синий аверс — новый велосипед, с высоким рулём, толстыми колёсами и тонкими спицами.
Жёлтый аверс — чтобы родители сходили в магазин и купили тебе сестричку.
Красный аверс — чтобы родной папа с тёплой улыбкой погладил тебя по голове.
Каждый следующий прожитый день добавляет желаний-красок в твой внутренний мир и, засыпая, ты уже не знаешь, чего хочешь сильнее. Просыпаясь, ты просто красишь аверс монетки веры в новый цвет, заставляя собственную душу пестрить всё сильнее и сильнее.
Первые монетки, лежащие на дне копилки имеют белый реверс — цвет искренней веры в возможность исполнения желания и готовности горы свернуть, чтобы получить желаемое. Но, желания копятся быстрее, чем тебе удаётся добиться их исполнения. Далеко не все желания исполняются. Далеко не всегда тебе хватает упорства, любыми средствами добиться претворения своего желания в жизнь. От этого реверс следующих монет тускнеет. Сначала он ещё белый, но уже не такой яркий. Потом он серый. И когда ты сдался, отдав исполнение желаний на волю случая, и больше не веришь ни во что, реверс твоих монет окончательно чернеет.
Твоя душа, наполненная монетами, одна сторона которых чёрная, а вторая пестрит всеми мыслимыми и немыслимыми цветами, тоже чернеет, теряя веру и магию.
Душа Крыла сияла ярко. Она была многоцветной, но настолько яркой, что ощущалась даже с такого расстояния. Нить связи, лопнувшая и осыпавшаяся, больше нас не соединяла, но она была просто не нужна.
Нужно было лишь что-то, способное эту душу сохранить в себе, пока я не придумаю, как его воскресить. Нет, не его. Их. Душа Нудного на фоне яркого сияния души Крыла ощущалась слабее, но ощущалась. И вокруг них, там, на востоке, испуганно замерли ещё десяток сгустков чужих душ-сознаний, ощутивших моё внимание. Считайте, что вам повезло. Отсюда я вас достать не могу, ваши души принадлежат кому-то иному. Но если вы не успеете убраться оттуда, когда я до вас доберусь, вас уже ничто не спасёт!
Скоро я приду. Сделаю только кое-что…
Я плохо помнил те впечатляющие ветвящиеся связи, позволяющие Воплощать всё новые и новые строения Долины-Туманного-Предела. Тогда, осматривая глазами Лича это великолепие, я видел лишь колоссальные возможности, подмечая и запоминая лишь малую часть деталей. Мне нужна была «Тюрьма душ». Строение, способное захватить и удержать сознания всех противников, погибших при штурме замка. Но, она была способна удерживать не только сознания-души противников. Вот только я совершенно не помнил всю цепочку построек, которые позволяли Воплотить так необходимое мне сейчас здание.
К чёрту!
Потоки энергии «изнанки» дрогнули, когда я начал втягивать их в себя.
Долина-Туманного-Предела не отзывалась, настороженно отгородившись от моего внимания. Маришка трясла меня за плечи, буквально удерживая в воздухе моё тщедушное, по сравнению с ней в полном Воплощении, тело.
К чёрту!
Вернуть ребят и отомстить за их смерть!
Ещё, ещё, ещё! Глубже, ещё глубже!
Алекс, зачем ты это делаешь? Неужели кто-то для тебя важнее, чем ты сам? Ты же понимаешь, что можешь уже не вынырнуть?
К чёрту! Крыло и Нудный не смеют умирать! Никто не смеет убивать моих людей! Никому не позволено безнаказанно нападать ни них! На меня!
И границы Долины-Туманного-Предела дрогнули.
Я не видел, как миллионы дымных щупалец, вырываясь из-под земли, взламывали чёрный базальт основания Хранилища мудрости. Не видел, как они разрывали само пространство, словно стирая краски реальности, обнажая изнанку, на которой чёрным памятником безликой бездне высилась она. «Тюрьма душ». Фундамент дрожал и тёк, подчиняясь магии Воплощения, сращивая строения, в том виде, в котором они только и могут существовать в реальности.
Я ощущал её. «Тюрьму душ». Пристройку Хранилища мудрости, доступную для Воплощения, когда Хранилище достигнет третьего уровня, а Чёрная цитадель обзаведётся Склепом призраков, ведь именно способности Призраков и Духов и позволяют ловить сознания-души и заключать их в Тюрьму душ. Наше Хранилище мудрости было на уровень ниже требуемого, а до Воплощения Склепа призраков было ещё очень далеко. Всё это осталось за границей моего сознания, я просто нырял на изнанку всё глубже и глубже.
«Аэродинамика — это для тех, кто не умеет делать мощные моторы», — вспышкой выстрелила в сознании фраза, слышанная где-то в прошлой жизни. Вроде бы её говорил основатель автомобилестроительной компании Феррари. Кусочки памяти со звоном проворачивались, показывая мне давно забытые моменты прошлой жизни, и осыпались острыми осколками, стремясь насытить Бездну, пожирающую любого, кто обращается к её силе.
«Изнанка» жрала ту часть меня, что была ближе к ней. Меня-местнного. В то время как Я-не-местный кормил её своими воспоминаниями. Дробил их на мелкие осколки, делая края как можно острее и бросал сквозь Меня-местного в ненасытную пасть Бездны. Мы оба, слитые воедино, но на какое-то время снова будучи каждый самим собой, понимали, что здесь и сейчас нельзя терять над собой контроль. Здесь и сейчас нужно оставаться в сознании, с трезвой головой, способным вовремя остановить погружение.
А воспоминания? Хрен с ними! Когда я вернусь домой — а я верю, что вернусь — я создам новые воспоминания всего, что мне дорого! Обниму родителей, отвешу подзатыльник брату, а затем прижму его к себе крепко-крепко. Снова познакомлюсь со своими друзьями. Как в первый раз прочитаю про экспедицию на Марс и с гордостью посмотрю кадры подъёма флага России над первым марсианским городом-куполом. Шестнадцать лет — это только кажется, что мало. Это только кажется, что жизнь вот-вот началась, и ещё ничего не успел узнать и увидеть. Объём воспоминаний, зачастую мусорных, совершенно ненужных, всяких роликов, единожды увиденных в интернете, был настолько велик, что Бездна, пожирая этот мусор, кажется, замедлилась, давая нам время.
Я потянулся к Духу, уже однажды Воплощённому в этом мире. Создание третьего уровня силы охотно откликнулось на зов, привычно раскрывая себя и пряча моё тело в складку реальности. Привычно впитывая поток энергии, хлещущий из меня. Вот только энергия эта была не та, к которой привык Дух. Не холодный равнодушный туман, пронизанный маной Долины-Туманного-Предела, а энергия «изнанки», состоящая из моей воли, ярости и жажды мести.
Способности Вампира к смене формы и стремительному перемещению в бестелесности, были повторены Духом с пугающей лёгкостью. Желание двигаться быстро, нашло мгновенный отклик: окружающее пространство мигнуло чёрно-белой полосой, руки сестрёнки, закованные в латы Воплощения Рыцаря Смерти, лишь бессильно прошли сквозь мою фигуру, растворяющуюся в монохромном тумане, и вот я уже за границами города. Снова смазанное движение и меня окружает лес. Мгновение я заторможено наблюдаю ствол дерева, растущий сквозь меня, и снова рывок вперёд, в бестелесности. Отклик душ Крыла и Нудного всё ближе, но я ощущаю какие-то странные магические эманации рядом с ними. Кто это там что делает? Ярость вскипает волной, с трудом её давлю. Сначала вытащу парней. Месть немного подождёт.
Мирослава Сухарева ненавидела себя за слабость. Ей, выросшей в твёрдой уверенности, что она особенная, уникальная, самая лучшая, рождённая быть выше других, оказаться в ситуации изгоя, было особенно мерзко.
Предательство оставляет страшную рану. Раскалывает душу на части. Быть преданной — это больно. Особенно, когда предают близкие люди.
— Возьми, девочка моя, — говорил дед, протягивая в её десятилетие Катализатор третьей категории, — носи его не снимая. Этот артефакт тебя поддержит всегда! Через него сила рода Сухаревых будет доступна тебе везде, куда бы тебя ни занесла судьба! Где бы ты ни оказалась, все мы, все Сухаревы, будем стоять за твоей спиной и поддерживать тебя!
Говорил. Обещал. И предал!
Мирослава знала, что только по приказу деда, канал Катализатора можно оборвать. Только его личное распоряжение уничтожает связь артефакта с ядром Мастерской Артефакторов.
Первые дни в плену она гнала от себя эти мысли, пытаясь найти выход. Пытаясь не дать себе упасть в пучину беспросветной депрессии.
Перед ней была цель — выжить!
В какой-то момент, плетясь по очередным подземным коридорам за человеком, считавшим себя Вермайером, она вдруг ясно и отчётливо поняла, что цель достигнута. Она выжила. Пережила весь кошмар, наладила отношения с пленителями, выкупила свою жизнь знаниями. Мирослава осознала, что в данный момент ей ничего не угрожает и можно выдохнуть и подумать над тем, что и как делать дальше…
Вот тогда-то она и осознала всю глубину пропасти, в которой оказалась. И не видела выхода, пока однажды утром не услышала:
— Доброе утро, Ваше Императорское Высочество, — голос раздался прямо у неё в голове.
— Кто это? — тихо прошептала Мирослава, решившая, что она сошла с ума.
— Меня называют Аре’муа’кри, я очень хороший знакомый одного очень хорошего знакомого твоего старшего родственника. Отца одного из братьев твоего отца.