— Жизнь за Патриарха, — взревел нечеловеческим голосом уже почти убитый мальчишка, хватая новой рукой свой огромный меч и кидаясь на противника, совершенно призрев защиту. В души воинов степи закрался страх.
Я же с ошеломлением ощутил, как нить связи с Царёвым окрепла, не только жадно питая его тело переработанной мной энергией Бездны, но и отдавая по этой связи что-то обратно. Что-то знакомое. Что-то эфемерное, тонкое, пахнущее цветами, солью и, почему-то порохом, горячим железом и соляркой.
Не успел я порадоваться за Царёва, как меня дёрнула другая нить.
Стержень.
Мой лучший разведчик совсем недавно шёл по следам ещё одного небольшого отряда, как я понял из распадающихся образов, переданных мне по связи, отделившегося от основных сил незадолго до смерти Вермайера. Он их обнаружил совершенно случайно, когда патрулировал внешний периметр. Ещё тридцать всадников, в этот раз одетых побогаче и вооружённых получше, шли напрямую к Каменоломне. Стержень следовал за ними в скрытности сколько мог, но на лошадях степняки двигались слишком быстро и парень рискнул, понадеявшись на магию. Он забрался на одного из заводных коней и смог остаться незамеченным. Но, ударная волна, прокатившаяся по лесу недавно, лишила его магии. Парня, рухнувшего с коня в снег, заметили. Бой он дать не смог, парализованный и шокированный произошедшим. Южане из него вытрясти ничего не смогли и сейчас забавлялись, убивая парня. Они привязали его к лошадям и гнали вперёд, таща тело через кусты, валежник и сугробы зимнего уральского леса.
Твари!
Второй раз влить энергию, пользуясь нитью связи, оказалось проще. Казалось, что полученное от Царёва эфемерное нечто облегчает переработку Бездны, облегчает манипуляцию переработанной энергией. Расширяет мои возможности.
И тут я вспомнил! Этот запах я уже ощущал. Эта эфемерная субстанция была мне знакома. Я получал что-то подобное, только в меньших объёмах, на самой границе чувствительности, считая это фантомными ощущениями, от Крыла. Уже давно от него постоянно пахло этими запахами, тревожащими моё сознание и почему-то напоминающими мне о Родине. Той, что осталась по ту сторону жизни. Об иной Земле, тоже затерянной в Бездне.
В это время Стержень, с гримасой ненависти, цепляется рукой за проносящееся мимо дерево, второй наматывая на кулак верёвку и, хекнув, опрокидывает несущихся с ним на привязи коней в снег. Словно собака встряхивается, когда переломанные кости с отвратительным хрустом вправляются и раны заживают прямо на глазах, а эффект оптического камуфляжа размывает его фигуру. Даже без магии, парень способен постоять за себя. Многие эффекты заклинаний он уже вывел на физиологический уровень и теперь, если вспышка, убившая магию, не повторится, он всегда сможет выжить.
Остальные связи молчат, замерев на шаткой границе жизни и смерти. Катя жива, но без сознания. Сильно волнуюсь за Маришку, так как информации о её состоянии у меня нет. Но и получить её мне неоткуда.
Собрав волю в кулак, возвращаюсь в тело, готовясь к худшему.
Ожидания меня не обманывают. Тело словно плавится в лаве вулкана. Оно неохотно принимает переработанную энергию Бездны, а применять первозданную Бездну для лечения я не собираюсь. Видел, что бывает с теми, кто проводит в этот мир Бездну в первозданном виде.
Попытки мыслить рационально приносят результат. Медленно, слишком медленно, но я приходил в себя. Изменённая Бездна, приправленная запахом пороха и солярки, справлялась неплохо, но уж слишком медленно! Мне нужно было спешить. Опыт говорил, что лучшим катализатором работы Бездны является магия. Магия Долины-Костяного-Двора идеально проводила переработанную мной Бездну. Я не знал, что привело к исчезновению магии, но был уверен, что это часть атаки на нас. И если я не найду, как побороть эту атаку, враг победит.
Превозмогая боль, я раскрыл сознание, в попытке всмотреться в собственное магическое ядро. На первый взгляд — ничего, что отличало бы моё ядро сейчас от моего ядра вчера или месяц назад. За исключением проявлений маны Долины-Туманного-Предела — сгустков монохромного тумана, тут и там прорывающихся в эту реальность в непосредственной близости от ядра. Сейчас их не было. Зато я увидел странные энергетические колебания из одного из подсумков. Там что-то лежало, источая странную, незнакомую магию. Непривычную, но магию!
Разорвав тишину криком, я завернул руку за спину, теряя сознание от боли, нащупал там какой-то свёрток. Видавшая виды зачарованная тряпица, в меру потасканная, в меру грязная скрывала в себе что-то, излучающее такую желанную магию. Я не помнил, что это, не помнил, когда убирал что-то в этот подсумок. Сейчас мне было наплевать, что это такое. Всеми фибрами своей души я желал лишь развернуть свёрток и сжать в кулаке источник магии, неэкранированный ничем.
Катализатор! Спасительный Катализатор Сухаревой, который она обронила, когда покидала мой город в пасти золотой змеи. Оплавившийся кусок металла, выделяющий в реальное пространство тонкий ручеёк магии.
Я убрал его, собираясь заняться им, когда будет свободное время. Как иронично вышло, что свободное время настигло меня столь неожиданно и бескомпромиссно!
Засмеяться не получилось, я смог издать лишь какой-то сип, но это мне не помешало вцепиться в оплавленный Катализатор и потянуть через него ману. Потянуть так, как будто от этого зависели множество жизней.
Нахрен! От этого и так зависели множество жизней!
Кусок оплавленного металла в моей руке нагрелся, Бездна жадно вцепилась в магию Сухаревых, помогая мне тащить. Больше! Больше! Ещё больше! Я дрожал от напряжения, уже не ощущая боль. Мана Башни-Из-Слоновой-Кости сопротивлялась, в отличие от манны Долины-Костяного-Двора, как будто обладала волей. Как будто за ней стояли живые создания, которые своей мощью мешали её изменять, подстраивать под себя. Но, они были далеко, а я был вот прямо здесь и Бездна, голодная злая Бездна, тоже была вот прямо здесь. И если я был слабее, моя воля не смогла бы изменить вытягиваемую из Катализатора энергию, то Бездна была сильнее. Ей было насрать, что кто-то там вдали, в центре иного Плана, на вершине башни, теряющейся в облаках, бился в конвульсиях, пытаясь стабилизировать магический поток. Бездна смогла.
Когда я твёрдо встал на ноги, пламенное зарево на юге уже почти не было видно. От Стержня я знал, что основная масса нападающих обошла Каменоломню и лавиной устремилась в сторону города, бросив на растерзание моим парням тех, до кого они смогли дотянуться. Царёв не смог их преследовать, побоявшись бросить Рух. Стержень же остался в Каменоломне, чтобы защитить забаррикадировавшихся там жителей. Кроме семьи Плотниковых, там нашли приют ещё несколько десятков горожан, что помогали в работе.
Двадцать пять километров. Осилю ли?
Скривился от неправильной постановки вопроса.
Двадцать пять километров. Насколько сильно я хочу защитить город и людей?
Изменённая Бездной энергия Башни-Из-Слоновой-Кости была строптивой и жёсткой. Её движение по телу сопровождалось ощущением насекомых, шевелящихся под кожей. Отталкивающее ощущение. Но, выбирать не приходилось.
С чувством глубокой благодарности старому бородатому степняку, что совсем недавно шарахнул каким-то артефактом и разметал моё тело по смежному пространству, научив тем самым «плавать» самым жёстким и дедовским методом, я перешёл в аналогичное состояние совершенно осознанно. С тихим стеклянным звоном моё тело осыпалось осколками света, сознание же рвануло в сторону города, ориентируясь по нити, связывающей меня с невестой.
Я успел.
Даже с небольшим запасом.
Сидя на обломке стены, отброшенном во время боя Маришки со змеёй слишком далеко в сторону и оказавшемся как раз на пути атакующей лавины, я крутил в руках матрицу зачарования, заполняя её энергией. Процесс был элементарный, голова в нём почти не участвовала, и я, пользуясь оказией, обдумывал полученную информацию.
Удар, который был нанесён по магии — временный. Это была хорошая новость. И она была единственной хорошей. Остальные новости были похуже.
Маришка, когда я заглянул к ним с Катей, в двух словах обсказала, с чем мы столкнулись. Её Рыцарь Смерти такое уже видел и, перед тем как уйти в глубины сознания сестрёнки, поделился опытом. Заклинание «Мёртвый штиль». Массовое площадное заклинание, направленное только против энергии Планов, слишком глубоко погруженных в Бездну. То есть, только против Нежити. «Мёртвый Штиль» мало кому известен, так как Древние Личи стараются замеченных в применении этого заклинания, погрузить в Бездну ещё глубже, чем находятся там сами.
Действие этого заклинания временное, но очень разрушительное. Вся энергия Костяного Двора изгоняется на родной План. Все глубокие изменения, которые были ею сделаны — разрушаются. Энергия изгоняется на сутки. Изменения разрушаются навсегда. Заклинание четвёртого круга, требует огромного количества энергии. То, чем долбанули по нам — артефактной активации, а значит, толпы магов у противника может и не быть. А может и быть. Артефакт был уж очень мощным. Кто-то не пожалел энергии, чтобы добиться своей цели. Но время действия — всё равно сутки.
Понятно, что сутки нам никто не даст. Это видно по спешке нападающих. По тому, как они обходят центры обороны, стремясь к городу. Напавшие лучше нас понимают все особенности применённого заклинания, поэтому спешат.
Наша самая мощная боевая единица — Маришка — из боя выбыла полностью до конца блокировки. Она сейчас в состоянии, близком к тому, в котором был я сам, разве что держится получше. В отличие от меня, не оглашает окрестности дурными криками. И, в отличие от меня, её так легко не «починить».
Ситуация — швах! Город почти беззащитен. Из всех, кто может выйти атакующим навстречу и что-то попытаться изобразить — лишь один я, на скорую руку, синей изолентой, починивший свою магию. У меня за спиной, в обгоревших развалинах, устроили засаду ещё триста восемь человек, ещё способных держать в руках оружие. Мужики вышли защищать свой дом. Но они сами понимают, что шансы у них против налётчиков, полноценно владеющих магией, да ещё и с Воплощёнными созданиями просто отсутствуют. Тем не менее они там, а значит, я одержу победу.