Резкий рывок вперед, и ближайшая сколопендра становится короче на пару метров. Ловлю инерцию восходящего клинка и той же атакой вспарываю бок крысолака от бедра до плеча. Вращением вокруг собственной оси разгоняю меч и обратным лезвием пробиваю панцирь еще одному.
Пол-удара сердца, и вертикальный удар мечом из «полудня» разрубает еще одну сколопендру. Полшага вперед, уходя от извивающейся задней части насекомого, и я вновь в гуще врагов.
Ловлю почти два одновременных удара тесаками в панцирь, в ответ наношу широкий полукруговой. Первого крысолака распарывает почти наполовину, и его верхняя часть свисает с седла, соединенная с нижней только куском брони и внутренностей. Второго лишь выкидывает из седла.
Вновь рубящий из «полудня», и еще две части сколопендры бьются в полутора метрах от меня. Голова второй твари мелькает возле моего бока, я прижимаю меч вплотную к руке и слитным движение наношу удар локтем с прижатой к нему гардой. Это откидывает морду, и, продолжая движение, после разорванной таким образом дистанции начисто сношу ей голову.
Секунда для оценки ситуации — кругом одни трупы, а я во время своей пляски, уходя от агонизирующих кусков разрубленных тел, успел сместиться к зубцам стены. На 6 метров позади и на 3 по бокам нет ни одного живого врага. Противник скопился впереди и сбоку.
Два длинных шага для разгона и таранный удар плечом в середину туши насекомого. Та не успевает укрепиться, но за ней еще одна. Я тоже не намерен уступать, мышцы вздуваются до предела. Еще один шаг-рывок, и ее вместе с напарницей и всадниками сносит со стены во внутренний двор. Твари способны пережить прыжок с 10–12 метров, но такое падение с высоты должно их обрадовать.
Все силы кончились, стамина просела до одиннадцати процентов, пора отдохнуть. Врагов с этого участка стены я выбил, открыв этим возможность атаковать элиту с двух сторон. Мастер Ибун уже должен спешить к нам, мне остаётся лишь немного продержаться.
Пять секунд спокойствия — это все, что мне дали. Запас сил успел подняться на жалкий один процент, когда над гребнем стены вознеслась сначала голова гигантской сколопендры, а затем и она сама, рывком закидывая свое массивное тело на стену.
Тварь действительно внушала уважение. Бурый слегка влажный хитин покрывал все тело сколопендры. Несоразмерно большие жвала, каждое с полуторный клинок размерами, из которых капает сумасшедшее количеством яда. Да, просто капал темно-янтарными каплями на камень и стены, оставляя дымящиеся лужицы. Кроме окраса и ярко выраженных пропорций, тварь могла похвастаться почти вдвое большими размерами, почти 15 метров и это только навскидку.
Хотя глазомер меня редко обманывал, как я уже говорил — профессиональная особенность. Когда день за днем, год за годом, работаешь с расстояниями и высотами, сам становишься слегка прибором для измерения этих величин.
Но суть даже не в исключительных габаритах этого насекомого, а в том, что я просто не представлял, как ее убивать. Очень редкий юнит! Если с драконами, титанами и прочими гигантами мне приходилось сходиться в поединках и войнах, то с подобной тварью встречаюсь первый раз.
Естественно, всадник тоже был на месте. Генерал все так же сидел в седле и направлял своего коника. Кроме озвученных панциря Паладина и меча Рыцаря Смерти, все его тело покрывал разномастный доспех. Даже защита левой и правой ноги были из разных комплектов, а на голову он вообще нахлобучил явно переделанный нормандский шлем с открытым лицом, которое густо пересекали мелкие нитки шрамов.
Вот только, несмотря на собственные габариты и обилие собранной экипировки, он все равно терялся на фоне своего скакуна. Не удивительно — все мы были мелкими и незначительными против такой туши.
Оценив обстановку, Генерал вновь сорвал с пояса виденный мной ранее артефакт, и теперь мне удалось рассмотреть его более внимательно. Им оказался жезл из темно-рыжей кости в локоть длиной с навершием в виде оскаленной драконьей пасти.
Если бы во время своего подъема, крысолак мог видеть мои действия, то даю процентов сто, заряд жезла достался бы мне. Но он этого не видел, и вновь две сплетенные спирали оторвались от жезла и ударили в щит хирдмана.
При касании черная спираль разорвала умбон щита (центральная пластина), раскрыв его розочкой, в то время как вторая ударила в руку воина, державшую щит. После чего рука буквально растворилась в кислоте вместе с доспехом. Рот бойца открылся в крике боли и ужаса, но из-за шума битвы я этого не услышал.
Во время выстрела, скакун Генерала успел пройти половину расстояния до нашего строя. Я же только тяжело поднялся на ноги и успел подать сигнал Трому, после чего рванул следом. Опасаясь не успеть, я безжалостно использовал остатки с таким трудом сэкономленных сил.
Мне всё-таки удалось настигнуть тварь, когда она пошла в атаку буквально по телам своих более мелких сородичей. Занесенный еще на бегу меч с огромной силой опустился поперек тела гиганта, удар надкусил хитиновую броню и… меч лопнул у середины.
От удивления я на мгновение застыл на месте, а тварь даже не обратила внимания на мой богатырский удар. Использует свою морду как таран. Удар в воина с лёгкостью откидывает его и позади стоящего на добрые пять метров. Вот и хваленый строй разбит.
Ведь как знал, что рано или поздно это случится, но что произошло, то произошло, и сейчас надо выкрутиться. Тром успел поправить прицел, и в тело твари врезался первый снаряд, из-за чего она содрогнулась и на пару секунд застыла на месте.
Не придумав ничего умней, я рванул следом за сколопендрой и в момент попадания успел прыгнуть на слегка присевшего гиганта, вонзив острый обрубок клинка в тело и ухватился за основание одной из лап второй рукой. Несмотря на всю прочность хитиновой брони, колющий удар огрызком моего клинка благодаря моей силе и массе вошел почти по самую рукоять.
Пока тварь приходила в себя, Тром попытался достать ее вторым снарядом, но тот разминулся с вытянутым телом всего сантиметров на 20. В это время всадник пытался привести своего скакуна в чувство, дергая ее за чувствительные антенны у основания головы.
Когда раздался третий щелчок выстрела, сколопендра уже успела оправиться от неожиданности и легко пропустила мимо ядро. Меня же от этого маневра чуть не скинуло с гладкой спины насекомого и не отправило в полет за стену, но благодаря рукояти удалось удержаться.
Несмотря на тряску, я успел заметить самое важное: часть пробитой брони начала расходиться под давлением клинка. Всего на полсантиметра, но разрез увеличился.
В душе я очень порадовался этому моменту, вот только будет ли у меня время на то, чтобы достаточно его расширить? Еще максимум полминуты, и Генерал заметит мои потуги. Хоть клинком ему и не дотянуться, но уж жезлом он приласкает меня точно.
Мысли и варианты пулями проносились в моей голове. Тром еще минуты четыре будет перезаряжать свою машинерию, и не факт, что он попадет, как в первый раз. Ибун же точно не выстоит против этой парочки.
Большинство мыслей пролетали мимо, некоторые попадали в цель, но на воплощение подобных идей ушло бы слишком много времени. Все свои планы и действия я старался составлять с минимальным присутствием удачи. Если план разработан надежно, то он сработает и без нее. Рассчитывать же на малую вероятность, спасающую ситуацию ровно в нужный момент, лично для меня всегда являлось глупостью в последней инстанции. Вот только сейчас вынужден именно рискнуть.
Дождавшись очередного рывка вперед, это тварь вновь использовала свою бронированную голову как таран, обеими руками вцепился в рукоять и подался всем телом назад, создавая напряженность на лезвии. Будем надеться, что насекомое не сможет меня скинуть, и лезвие не сломается под моим весом.
Ветреная дама Фортуна не оставила меня на этот раз, возможно, потому что я так редко пользуюсь ее услугами? Буквально за три секунды, прошедшие после последнего ядра, я смог расширить края раны до десяти сантиметров, разрезав одну из пластин брони надвое. После рывка перехватываюсь за края и со всей доступной мне силы пытаюсь раскрыть рану.
Вот только известно, что дамы очень склонны давать нам надежду и тут же отворачиваться, уходя с вечера с другим кавалером. Так и сейчас Фортуна отвернулась от меня.
Уже схватившись за хитиновые края и только начав тянуть их в разные стороны, я понял, что не успел. Все, «финита ля комедия», закончилась выносливость, ее еле хватило, чтобы кое-как удерживаться на сколопендре. Это почти проигрыш — сейчас Генерал заметит мое присутствие, и я отправлюсь на перерождение.
Это не так страшно, как окончательная смерть, первое перерождение произойдет быстро и даже восстановит мои силы. Вот только очнуться голым в забаррикадированном Троном Зале совсем не предел моих мечтаний. Да и вся моя наскоро слепленная из кусков легенда точно затрещит по швам.
— Все к черту! Я могу сопротивляться, пока жив! — преодолевая слабость в теле, держась за края разрезанной пластины, упираюсь ногами и рву на себя. Первый рывок еле удаётся, второй, и сил стало чуть больше. Третий, и края раны начинают поддаваться, а из носа пошла кровь.
Такова жизнь, ничто не даётся бесплатно ни в одном из миров. Хочешь быть богатым — думай головой и усердно работай над собой. Хочешь быть счастливым — заставь себя им быть. Хочешь, чтобы меч стал продолжением твоего тела — будь добр год за годом проливать пот в зале, рви связки и ломай кости. Никогда не сдавайся, вновь и вновь терпи боль в незажившем теле, продолжая тренировки. Только через работу над собой приходит сила во всех ее воплощениях, а кто не понимает этого… того мне искренне жаль.
Расходуя жизненные силы вместо шкалы выносливости, захлебываясь кровью, я всё-таки ломал механику мира. Рывок, еще рывок, и бурая неподатливая броня гигантской сколопендры раскрылась. Когда пластины перестали поддерживать мое тело в вертикальном положении, я просто скатился от очередного сильного рывка, успев бросить взгляд на обнажившееся белое мясистое нутро насекомого. Сделано многое, но не все.