— Ага. А сам как? Как Нудный со Стержнем? Хотя Стержня видел совсем недавно. Озадаченный тут сидел. С какой целью ты его зарядил меня караулить?
— Тут такое дело, — немного смутился и почесал ямочку на подбородке Крыло, — поговорить хочу. Чтобы без лишних ушей.
— Ну, давай поговорим, раз хочешь, — удивился я, — а нам тут не помешают? Тот же Вермайер?
— Нет тут никого сейчас, — отмахнулся Крыло, — Доктора к новому директору вызвали, не думаю, что скоро вернётся, а если что, Стержень с Нудным на стрёме стоят, предупредят. Медсёстр тоже нет, их Вермайер ещё вчера с вечера разогнал! Так что…
— Хорошо, говори тогда.
— Могу я переиграть своё развитие? — чуть втянув голову в плечи и прикрыв один глаз, начал Крыло, — отказаться от большего в робкой надежде на ещё большее?
И видя мой задумчивый вид, заторопился пояснить:
— Ты не подумай, я не отказываюсь! Храмовник — бомба! Магов шатает на раз! Любое заклинание может в игнор пустить! Здоровый! И прислушивается ко мне, не своеволит! Делится со мной, когда через него что-то полезное идёт! Кормит, не жмётся! А копьё, так вообще что-то невероятное! Но, медленный. Неповоротливый. Тугодум. Если вдруг есть такая возможность. Что-нибудь побыстрее? А? Или Храмовника чуток ускорить? Мы с ним только «за». А то уж сильно медленные мы получаемся…
— Погоди, — прервал я его словесное извержение, — ничего не понял! Давай помедленнее.
И Крыло объяснил. Помедленнее.
Тот доспех, который я для него из второго Склепа вытянул, практически вслепую, ориентируясь лишь на ощущения, его всем устраивает. Вот только он медленный. Во всём. А Крыло чувствует, что может быть быстрее. И, следовательно, хочет быть быстрее. Но и боится потерять полученное. А ну как уже нельзя переиграть? Или я не захочу? Но он клянётся, что его текущее состояние — далеко не предел. Он может сильнее и быстрее. И тогда Храмовник — доспех, который я для него выдернул — его будет сильно сдерживать.
Вот тоже. Проблема, похожая на ту, что была с Вермайером, но, на самом деле, совершенно иная.
Все мёртвые создания Долины-Туманного-Предела представлены в склепах лишь фантомами — магическими слепками шаблона-основы. С помощью одного такого шаблона можно Воплощать огромное количество мёртвых солдат. Реально огромное. Сотни тысяч, миллионы! Для этого только нужно вытянуть в обычный мир достаточное количество тумана, который и является строительным материалом армии мёртвых.
Что такое этот шаблон-основа я так и не разобрался. Слишком сложное образование. Понял только, что он модульный. И чем сложнее и сильнее существо, тем больше модулей несёт в себе его шаблон.
Один из модулей шаблона любого существа, представленного в Склепах, описывает структуру тела и является основой, на которую навешивается всё остальное.
Морф-матрицы, повсеместно используемые Планами Бездны и, в случае необходимости, в качестве даров привносимые в захватываемые миры, были адаптированы Древними Личами под особенности армий Долины-Туманного-Предела. Изменённые морф-матрицы постепенно подстраивают тело живого последователя, делая его совместимым с шаблонами любых антропоморфных воинов Плана, а также позволяют живому существу полноценно взаимодействовать с магической структурой законченного шаблона воина мёртвых, Воплощённого поверх живого последователя.
Но, для работы морф-матрицы нужно время, постоянный контакт с магией Плана и желание самого последователя стать сильнее.
Вермайер в эту схему вписаться никак не смог. Зато вписался Крыло. Совершенно неосознанно, желая силы, любой, которая может быть ему доступна, будучи готовым служить искренне и верно, готовый посвятить этому служению свою жизнь и осознанно идя на то, чтобы служить и после смерти, Крыло получил морф-матрицу, которая уже через полгода изменений тела, сделала его совместимым практически с любым антропоморфным шаблоном из второго Склепа. И, при этом, работа морф-матрицы ещё не была закончена. Лич был уверен, что через год Крыло уверенно начнёт осваивать третий Склеп, хоть там не так и много подходящих человеку шаблонов. Но третьим уровнем его потенциал был совершенно не ограничен. Ещё живым он точно сможет что-то примерить из четвёртого Склепа. Вопрос только в том, когда это произойдёт.
Сейчас же, Храмовник — не единственный шаблон второго Склепа, который ему доступен. И там есть и более быстрые, но менее защищённые воины. Просто в тот момент, когда я делал «запрос» нужным были именно эти показатели. Непоколебимость и защищённость.
О чём я Крылу и сообщил, вызвав у того паралич мыслительной деятельности.
— То есть, я могу получить ещё больше силы?
— Без проблем, — улыбнулся я ему, не преминул пошутить — служи честно и ты будешь вознаграждён!
— Ссаный хаос! Ты самый невозможный патриарх, Алекс! Я счастлив быть твоим другом!
Глава 7
Кабинет директора школы № 7 подготовки боевого резерва практически не изменился. Тут всё было пропитано духом прежнего владельца. Предметы мебели, тональность освещения, мелкие детали интерьера. Как будто и не было этих сумасшедших нескольких дней. Не было смертей и ужасов Вторжения.
Новый владелец кабинета не вписывался в старый интерьер. Он смотрелся тут как гость, случайно заглянувший на аудиенцию к хозяину, но, ему было наплевать. Он не спешил всё переделывать под себя, наводить свой порядок в мелочах, обоснованно считая, что мелочи — подождут. Есть дела и поважнее, требующие от нового директора пристального внимания.
Например, старый «друг», с которым когда-то давно служили в подразделении, название которого секретно и по сей день.
Старый друг не был самым важным из дел, решить которые его сюда и отправили, и даже целый канцлер империи потратил кучу личного времени на подробный инструктаж. Он был лишь первопричиной этих дел, поводом, давшим возможность Сухаревым запустить в вотчину Апраксиных своих магов, не окольцованных клятвами и постоянным контролем. Жертвой во имя. Хоть и случайной. Повторяя почти один в один ситуацию двадцатилетней давности, когда их пути-дорожки разошлись, сам будущий директор школы продолжил служить, а будущий врач был комиссован по состоянию здоровья.
Расстались они тогда грязно. Будущий Вермайер затаил на своего бывшего командира зло, искренне считая, что его жертва была излишней, что боевая задача могла быть решена совсем иными силами и средствами. Но, надо отдать должное, считая так с самого момента получения приказа, этот приказ выполнил. Клятвопреступником не стал.
Чем заслужил ещё немного уважения своего бывшего командира.
И сейчас, спустя двадцать лет, судьба снова свела бывших сослуживцев, снова делая одного из них жертвой, а второго принуждая использовать эту жертву.
Из уважения к боевому прошлому, литрам крови, пролитым вместе, спасённым друг другу жизням, новый директор решил поговорить со своим старым «другом», намекнуть на грядущие события, прощупать почву и отношение Вермайера к тому, что желают тут сделать император вместе с канцлером. А может быть, заручиться какой-никакой помощью.
Всё-таки, насколько успел узнать новый директор, положение Вермайера и его племянницы довольно шаткое. Силы за ними нет, верными людьми они не обзавелись. А высунувшись с этим вызовом и став краеугольным камнем виры, стребованной императором с Апраксиных, выжив в интриге родов, они знатно засветились. Да ещё и эта помолвка.
Поддержка им явно не будет лишняя. Даже от такого вот старого «друга». А любая поддержка должна строиться на обоюдной выгоде. Кто, как не Вермайер, может помочь новому директору в поисках Некроманта? Своим доскональным знанием округи и событий, происходивших в ней последние несколько лет.
Поначалу новый директор собирался самостоятельно дойти до лазарета и побеседовать в неформальной обстановке, «по-дружески», проявив уважение. Но лазарет был закрыт для посещений категорически. Да ещё и со статусом «полная блокада». Эхо прошедшего вторжения до сих пор не утихло, видать.
Но ждать, пока будут поставлены на ноги все раненые, новый директор не собирался. Время — ценный ресурс. Потому и вызвал старого «друга» к себе.
— Рад тебя видеть, Бур, — дружелюбно улыбнулся новый директор, увидев на пороге кабинета старого «друга», — заходи, не стой на пороге! И дверь за собой поплотнее прикрой, Настенька вернётся ещё нескоро. Вникает в ваш бардак.
— Не бережёшь ты своих подчинённых, — ответил Вермайер Август Пантелеевич, слегка поморщившись, услышав старое прозвище, но привычно выполнил команду своего бывшего командира и двинулся к столу директора, — ничего не меняется под этим небом.
— Ты как будто не рад меня видеть? — насквозь фальшиво удивился новый директор, выходя из-за стола и делая шаг навстречу старому «другу», — никак до сих пор держишь на меня зло?
— Много лет тебя не видел, Пан, — интонации в голосе Вермайера ничуть не изменись, — и ещё столько же раз по столько бы не видел.
— Я тоже не горел желанием ехать в эту дыру, — криво усмехнулся новый директор, протягивая сухую, но крепкую ладонь для рукопожатия, — но моего мнения никто не спросил.
— Ничего не меняется под этим небом, — повторился Вермайер и вернул кривую усмешку бывшему командиру, пожимая протянутую руку, — давай оставим прошлое в прошлом.
— Хорошо! — искренне обрадовался названный Паном новый директор, — я рад, что время залатало тебя, и ты уже не кидаешься на всех и каждого.
Говоря эти слова, Пан, или Сухарев Степан Карпович, универсал, максимальной для Российской Империи, десятой категории, член младшей ветви императорского рода, один из сильнейших людей в этой части суши, нисколько не кривил душой.
Взгляд старого «друга» пугал. Равнодушный. Неподвижный. Мёртвый.
Так смотрят на неодушевлённый предмет, мелкую помеху, которую собираются перешагнуть, или, на худой конец, поддеть носком ботинка и сбросить с тропы в пропасть. Чтобы другим, идущим следом, не мешалась.
А не на того, кто сломал тебе жизнь!