тала их в ткань рассказа, а затем добралась и до настоящего, бабушка будто вырезала его из действительности и вплела в картину, среди других мотивов, подобных тем, что я каждый день наблюдал из окна столовой.
По воскресеньям вся семья собиралась на улице Микаэля Крона или на Рыночной улице. Элли Элис и Альфред, Эрлинг и Агота, Эйвинд и Эльсе Марие и ее сестра Унн. Мы рассаживались вокруг скромного стола в квартире на улице Микаэля Крона или садились за роскошно накрытый стол в столовой на Рыночной улице. Я только что узнал, что мама беременна и что скоро мы переедем. Мои родители уже присмотрели дом на Островной улице и даже внесли залог, а дедушка со стороны мамы обещал одолжить денег. За ужином все только об этом и говорили. До Стрелковой улицы от нашего нового дома можно было дойти за десять минут, совсем близко, но мне казалось, что это очень далеко, между семейством Соре со Стрелковой улицы и благополучными семьями с Островной, между моими уличными друзьями и врагами из частных домов — расстояние огромного размера. Сюда мне и предстоит переехать, в довольно простой дом, но все равно — в стан врага. Мама сказала, что я по-прежнему буду ходить в ту же самую школу и тот же класс, она думала, что обрадует меня, но я расстроился. Она сказала, что почти ничего не изменится, но я понимал, что изменится все. Лучше бы мы переехали на другой конец города или вообще в другой город, лучше бы мы переехали за границу. А сейчас мои друзья и мальчишки с улицы осознают, кто я такой, кем я был все это время, что я выскочка.
~~~
Сегодня пришли холода. Холодный ветер, насквозь пронизывающий дом. Мы проснулись рано от внезапного холода и ветра, оттого, что по подоконнику стучали капли дождя и град. Она спит с открытым окном, и в ногах на ее одеяле лежит тонкий белый слой градин.
В доме холоднее, чем на улице, это новый застарелый холод, будто в доме перезимовала осень, пересидела здесь весну и лето, а теперь очнулась и принялась хозяйничать в доме, хотя на улице лишь заканчивается лето.
Рябиновые ветки в большой вазе на столе — они сбросили листья и ягоды, и те лежат теперь на столешнице, покрасневшие и сморщенные. Будто в доме у сентября одно лицо, а на улице — другое: в залитом ярким солнцем саду алеют кисти рябины и яблоки все еще висят на ветках, спелые, сочные.
В дом пришла осень.
Пожухшие лепестки роз на обрезанных ветках загнулись к сердцевине цветка, так что потемневшие края лепестков порождают новый узор, новый цветок, завядший.
Природа снаружи старается уподобиться тому, что происходит в доме.
Начавшись в спальне, осень медленно перетекает вниз, в гостиную, а оттуда — в кабинет, где ее опишут, запахом осени пропитывается одежда; осень спелым, зрелым плодом повисает где-то между сердцем и легкими, а потом выходит прочь из дома, выходит в сад и тянется к цветам и яблоням. На столе лежат три яблока. Те яблоки, что пока еще висят на дереве, лишь через несколько недель обретут тот же цвет и ту же блестящую одиночеством кожуру, что и полусгнившие яблоки на столе.
Сегодня: в почтовом ящике письмо. Засунуто между газетами. Чтобы уберечь письмо от дождя, почтальон завернул конверт в газету, если бы я вовремя не проверил почтовый ящик, газеты вместе с письмом намокли бы. Если бы дождь лил по-прежнему, бесконечным потоком, газеты совсем размокли бы, а письмо стало бы невозможно прочесть.
Такое уже бывало: идет дождь, а ящик я не проверяю.
Сбившись в клин, по небу движется стая птиц, похожая на большое крыло или лист лилии, полукруг. Над поросшим кувшинками прудом невидимая небесная дуга заставляет птичью стаю перестроиться в прямую линию.
Когда смотришь на пруд, кажется, будто птицы пролетают между цветами.
Стая птиц ровной шеренгой пролетает над прудом и стойкой для почтовых ящиков, которая стоит среди кустов шиповника. Между почтовыми ящиками пробиваются цветы, краснооранжевые заросли ягод, цветов и опадающих листьев, которыми устлана земля возле стойки. В зарослях шиповника и среди кустов ягод прячутся птицы — сороки и дрозды, воробьи и синицы; они отщипывают ягоды красной и черной смородины, крыжовника и шиповника. Иногда в почтовом ящике я нахожу один или несколько лепестков шиповника.
Письмо. Между газетами. Белый конверт, а на нем сделанная от руки подпись. Написанное от руки письмо. Сначала я просматриваю газеты. И только потом читаю письмо. Письмо личное, почти угрожающее. Он пишет: «Вам необходимо уехать. Дом следует освободить в течение двух недель. Именем моей дочери я хочу распорядиться о продаже этого дома».
Сегодня: моя собственная дочка заболела. Она рано вернулась из школы, с температурой, не раздеваясь легла в постель, укрылась одеялом. Я бегу в магазин, за лимонным соком и кексами. Когда я возвращаюсь, она уже спит. Присев на краешек кровати, я смотрю на нее. Температура не очень высокая, это всего лишь простуда. Щеки ее разрумянились, лоб горячий, волосы намокли от пота. Я вдруг принимаюсь плакать и не могу успокоиться. Это обычная простуда, температура невысокая, легкая тошнота; я открываю окно и подтыкаю одеяло. Не знаю зачем, но я хорошенько прибираюсь в ее комнате — мою пол и вытираю пыль с полок. Я навожу порядок в ее вещах. Развешиваю одежду. Потом принимаюсь за гостиную и ванную. Прохожусь с пылесосом по коврам. Меняю воду в ведре и мою лестницы. Затем я протираю окна. Окончательно вымотавшись, я возвращаюсь в спальню дочери и присаживаюсь рядом с ее кроватью в ожидании, когда она проснется. Мой ребенок, моя дочка болеет, и я ее мать.
Я сажусь за стол и стягиваю волосы в хвост. Мои руки изменились. Ногти стали длиннее. Мне хочется писать по-женски.
Как вянут цветы, и розы, склонив венчики, ломаются. Ведь осень это падение, правда?
Краснота опадает.
И длинные стебли цветка белеют и умирают. Ночами… Ночами розы теряют цвет,
Гаснет соцветие в темноте.
Белеет или алеет,
Покрывается желтизной — темнее или светлее, Как лампочка или ее отблеск в окне, в темноте. В осеннем окне с цветочным отражением.
Как тьма старается угнаться за розой
Прячась в лепестках, в свернутых листьях,
И края лепестков темнеют.
Увядание выкрашено в сентябрь, оно вгрызается в юность и старость, подползая к зрелости.
Сегодня не знаю, нравится ли оно мне. Оно будет печальным?
Или радостным? Девятое сентября…
Это не просто день,
Обычный день без тебя,
Ты заканчиваешься, а я рядом.
Розы тоже потемнеют.
Лампа на столе погаснет.
Придет темнота.
Придет холод.
Хорошо бы пришел снег,
ранний снегопад накрыл бы цветы,
пока листья не опали.
Хорошо бы ты выглянула в окно
и увидела побелевшие цветы.
А в комнате было бы жарко натоплено,
и в камине горели бы березовые поленья.
Ты еще в апреле нарубила их.
Хорошо бы прошел дождь, он смыл бы снег.
И ты могла бы сидеть в саду.
Может, был бы вторник — твой день рожденья.
И лучше всего, если бы к тебе пришли гости,
совсем неожиданно.
Пришли бы твои друзья — самые близкие,
Самые дорогие. И один особый гость.
Он пришел бы без приглашения.
Но лучше, если бы он не пришел.
И все было бы по-прежнему,
словно его и не было,
чтобы все было как обычно,
чтобы эта осень была прекрасной.
И зима была бы красивой.
Эта осень может быть твоей последней.
Хорошо бы наступила прекрасная зима,
а за ней пришла теплая весна. И в апреле расцвели
бы яблони, нарциссы и крокусы.
Только представь — эти маленькие белые цветочки
Превратятся в яблоки.
И яблоки вырастут почти из ничего.
Будут расти и созревать — красные, с желтыми
полосатыми боками.
Ты могла бы съесть эти яблоки.
А некоторые из них останутся висеть на ветках.
Осенью ты бы увидела, как яблоки наливаются соком.
Увидела бы, как они падают.
Яблоки падают на траву и лежат вокруг дерева.
К ним прилетают сороки и дрозды, они расклевывают яблоки,
высасывают из них сок и съедают мякоть.
Некоторые яблоки гниют.
Некоторые яблоки превращаются в землю.
Представь — вот на земле лежат яблоки, а потом они вдруг исчезают.
Ты понимаешь? Можешь разгадать эту яблочную мистерию?
Она повторяется из года в год.
Каждую весну, каждую осень.
В апреле и сентябре, каждый год.
Лучше тебе об этом не задумываться,
не думать о буйной, прекрасной жизни, которая перетекает из года в год.
Птицы и цветы.
Дом и сад.
Там играют девочки. Они бегают возле калитки.
Эта осень и следующая осень. Я знаю, ты думала о них,
о том, что с ними станет и какими они будут.
О том, будут ли у них короткие волосы или длинные,
О том, как они будут выглядеть.
О том, буду ли я стричь им волосы
О том, будут ли они похожи на тебя,
Будут ли помнить тебя
Или забудут.
Хорошо бы зима была теплой.
Хорошо бы снег растаял.
Тогда девочки играли бы в саду,
А между рододендронами соорудили бы домик
с маленьким столиком и стульями.
Они ставят на стол пластмассовые тарелки и чашки,
разливают чай и раскладывают булочки —
совсем так, как ты любила.
Они ждут гостя.