— Наконец-то! — довольно прошипел дроу и двумя резкими взмахами перерезал горло детям, тогда как эльфийку просто отбросил в сторону.
Я успел увидеть благодарность в глазах женщины, и эта вспышка прояснила мой разум. Мысли перестали разбегаться, как тараканы при включении света, а пелена дурмана немного развеялась. Зато чужой разум полностью пропал, и я даже успел обрадоваться, пока не осознал, что довольно улыбаюсь, смотря на то, как из тел детей толчками выходит жизнь. Чужой разум никуда не исчез, а слился с моим, или разумом этого тела. Я уже ни в чем не был уверен. Зато, когда девченки испустили свой последний вздох, и я увидел, и даже прочувствовал, как душа покидает их тела, во мне появилась четкая уверенность лишь в одном — все окружение реально. С этой мыслью в памяти всплыли обрывки воспоминаний о прошлой жизни этого тела. Вот парень по имени Арвиил играется с двумя своими сестрами, а их счастливая мать, наблюдает за ними со стороны. Вот еще не муж, но уже не мальчик, сражается на равных со своим старшим другом, который пытается подловить его хитрыми приемами, ведь в честном бою он проигрывает. Вот этот же самый друг спорит с Арвиилом, заставляя того принять его точку зрения, что текущий уклад жизни — это путь в небытие. А когда не удается, бросает презрительную усмешку и уходит. И вот сейчас этот самый друг стоит передо мной в своем новом обличии темного эльфа.
— Ты все-таки получил свое могущество, Ваархол, — прохрипел я, не переставая улыбаться.
— Ты прав, друг мой, — улыбнулся в ответ темный. — И теперь мы вдвоем сможем смести всех, кто встанет у нас на пути. Сила, даруемая темными богами, безгранична. Никто не сможет противостоять ей! Никто не сможет выстоять перед Тьмой!
— Ты прав, — кивнул я, расслабляясь и принимая в себя тьму.
Что-то мерзкое и склизкое стало подниматься по телу и заполнять собой душу. В теле появилась невиданная до этого легкость, а мощь, зарождающегося источника, поражала. Я чувствовал силу, безумную и неподвластную, словно гигантский оползень, который уже сошел вниз, и его не остановить. Ощущал, как под этим напором меняется цвет моей кожи, как набирают силу другие, более низменные желания. Власть и похоть рождают из светлого эльфа кого-то другого. Тьма словно игралась с пластилином, комкая души светлых в то, что ей хотелось.
— Поднимись, друг мой, — громом раздался голос Ваархола. — Прими эти клинки, как знак твоей верности Тьме.
Я перевел затуманенный взгляд на своего друга, и увидел в его руках два тонких изящных меча, на лезвии которых черным цветом горели руны. Когда-то эти мечи были отличительной чертой светлых жрецов. Какая ирония, что сейчас они в руках темных.
Протянув руки, я принял этот дар и с наслаждением отметил их легкость и смертельную изящность. Как же я жаждал их заполучить, когда был еще мал. Прямо-таки грезил, что когда вырасту, стану достаточно сильным, чтобы поступить на службу к жрецам и стать их гвардейцем. Сейчас же, когда все это погрязло во лжи, эти клинки послужат очищением для этого мира.
— Твои чувства, твои эмоции — это бальзам для моей израненной души, — щурясь, словно довольный кот, проговорил Ваархол. — Утоли мое любопытство, почему именно девчонки?
— Здесь все просто, — пожал я плечами и сделал несколько пробных взмахов. — Лучше умереть, чем стать сосудом для тьмы!
Молниеносный рывок вперед, к своему бывшему другу и один из мечей разрубает появившуюся защитную полусферу, тогда как второй, с легкостью проходит шейные позвонки, отделяя голову от тела. Его двое подручных спохватились слишком поздно, и все что они успели, так это достать клинки. Несколько изящных пируэтов на грани возможностей тела и еще две головы падают на пол.
— Спасибо, но я не из тех, кто слепо следует по пути, — громко произнес я в никуда. — Всегда презирал фанатиков, которые не имеют собственной головы на плечах. Власть? Сила? Смешно. У меня все это есть.
Раздавшийся безумный смех был мне ответом. За моей спиной появилось что-то громоздкое, чья тень заслонила всё. Я медленно обернулся, уже догадываясь, что там увижу. И я оказался прав. В нескольких метрах передо мной стояла та самая эльфийка, которая была для этого тела матерью. А за ее спиной возвышался огромный паучий силуэт с торсом темной эльфийки.
— Ты слишком самонадеян, смертный! — прошипела Ллос губами женщины. — Никто, слышишь, никто не в силах противостоять Тьме! Либо ты будешь подчиняться, либо все, кто тебе дорог умрут в страшных муках! Что же ты выберешь, герой?
— Тьма это всего лишь орудие, — твердо встретив взгляд древнего божества, и ощущая его темную мощь, пожал я плечами. — Хочешь, я открою тебе секрет, великая Ллос? Совсем скоро ты станешь забвением и всё, что останется от твоего культа, так это пятерка дроу, которые будут скрываться от мира по темным подземельям. Это твое будущее, а не власть над Араоном.
По мере того, как я говорил, я всем телом ощущал, как вокруг богини собирается колоссальная мощь. Она черным вихрем закручивалась за ее спиной, и его очертания ни с чем нельзя было спутать.
— Кто ты? — мне показалось, или я услышал в вопросе Ллос страх?
— Я Черный дракон Араона, — хмыкнул я, отбрасывая два клинка в сторону и чувствуя, как по моему телу зазмеилась чешуя. — А вот кем станешь ты? Воспоминанием.
Бешенный паучий рев заполнил все окрестности, и богиня выпустила на меня вихрь черной энергии. Я еще успел заметить, как тьма покидает тело эльфийской женщины, а в ее взгляде, брошенном на меня, светится благодарность. Миг, и тьма со всей своей губительной мощью обрушивается на меня, но не для того, чтобы уничтожить, а для того, чтобы превратить в сгусток тьмы и присоединить к вихрю. Сознание вновь раскололось на сотни осколков, часть из которых наслаждалась безумием тьмы, а вторая скорбела по своим сестрам.
Вихрь прошелся по всем окрестностям, убивая то, что осталось от жителей светлого леса. Большая их часть, в этой тьме навсегда потеряла себя, превратившись в тех, кого сейчас называют дроу. Ну а те, кто погиб до этого чудовищного всплеска, смогли найти покой в небесных чертогах. Я чувствовал каждую душу, что проигрывает тьме и склоняется перед ней. Чувствовал так же и тех, кто сопротивлялся, чтобы в муках погибнуть и быть поглощенным богиней. Тьма многогранна и именно эту грань — грань всепоглощающего зла, я здесь увидел.
Когда вихрь утратил свою силу, меня выкинуло из него, словно плохопереработанное сырье. Впрочем, именно так я себя и ощущал. Опустошенным и разбитым. Слишком много смертей прошло через меня, как через часть этого темного вихря. Слишком много боли я успел впитать, прежде чем сила заклинания развеялась, оставляя после себя выжженные земли и мрачную черную пустыню. Я еще успел приподняться на локтях, находясь все в том же теле, как мой разум потух, словно кто-то нажал на кнопку.
Следующий раз я начал приходить в себя от звука льющейся воды. Хотелось бы поверить, что все уже позади, но я сильно в этом сомневался. Ощущение тела возвращалось долго и неохотно, как впрочем, и все остальные чувства. В этот раз, видимо для разнообразия, первым вернулось зрение. Я распахнул глаза и обнаружил себя лежащим в шикарной просторной ванне. Массивная металлическая бадья, отдающая золистым цветом, широкие полки по бокам и резной бордюр там же. Первым делом я по-быстрому провел ревизию своего организма и тела, в котором оказался на этот раз. Тело было не мое, а какого-то паренька лет двенадцати. Доступа к магии так же не было, а зрение и вовсе периодически сбоило, насылая на картинку полотно густого тумана.
Я успел, как следует оглядеться по сторонам, прежде чем мутная пелена накатила волной, чтобы спустя секунд десять вновь уйти прочь. Ванна стояла прямо в центре очень просторного помещения, в котором кроме нее самой ничего не было. Этак пятнадцать на пятнадцать метров, с двустворчатой дверью позади меня и двумя широкими окнами, что располагались прямо по направлению взгляда. Все стены были выполнены в белых тонах, с узорчатой лепниной кремового цвета. Окна имели широкие рамы с идеально-прозрачным стеклом, за которым, от порывов ветра, колыхались кроны деревьев.
Я попытался выбраться из ванны, но приподняв корпус, понял, что ноги не слушаются. Опустив на них руки, вынужден был признать, что я их даже не чувствую. Теплая вода уже не казалась такой приятной, а ветер за окном заставлял насторожиться. Слишком яркий солнечный день и полная тишина вокруг. Настолько тихо, что я слышал собственное дыхание, а биение сердца набатом отдавало в ушах.
— Чуууууудно, — протянул я. — Инвалид в глубокой ванне с водой. И правда, что может пойти не так?
Вновь ощущение, что вокруг именно реальность, только добавляло нервозности, а помня предыдущий опыт, ничего хорошего от окружения ждать, не приходилось. И если в прошлый раз я примерно знал, что происходит, то сейчас попросту терялся в догадках. К чужим навеянным чувствам и эмоциям я был готов. Не в первый раз со мной такое случается. А разделять разум на два потока с совершенно разным восприятием, нас учили еще в АМИ. Так что попытка поиграть с моим разумом вышла довольно слабой. Знали, проходили подобное.
Сейчас же я банально не знал к чему готовиться. Вокруг не было никакой тьмы, темных эльфов или любых других проявлений возможной агрессии. Приятной температуры вода, спокойный теплый свет от магических светильников и успокаивающий запах каких-то добавок для ванны. Какого, спрашивается, хрена?
Словно в ответ, на мой незаданный вслух вопрос, дверь за спиной отворилась, пропуская в комнату отголоски повседневных звуков и юную девушку в платье горничной. В руках она держала широкий металлический поднос с высокими ножками под ним. Девушка прошла ближе ко мне, избегая смотреть в глаза, и поставив поднос вплотную к ванне, быстро удалилась. Когда за ней захлопнулась дверь, я быстро осмотрел все то, что она принесла, и только хмыкнул. На подносе лежала пушистая мочалка синего цвета, брусочек черного мыла и небольшой камешек, похожий на пемзу.