Дым плюнул на все и по рации вызвал Аню:
– Змея, прием, как слышишь, прием!
– Слышу хорошо, привет, братишка. Жарко там у вас? Цел?
– Цел, Аня, цел. Хотел сказать: замуж выходи за гражданского. Сына родишь – назови Димой…
– Умирать собрался? – фыркнула сестра. – Рановато собрался! Сопли подбери и воюй, солдат!
Он улыбнулся. На самом деле, конечно, Аня понимала, что речь идет хорошо если о десяти минутах – потом «чехи» сломят сопротивление. Но держалась и давала стимул держаться до конца.
– Сама сопли подбери, – посоветовал Дым. – Я так, на далекое будущее…
Воздух наполнился гулом. Дым поднял взгляд. Из-за хребта, тяжело гудя лопастями, шли военные вертолеты – обещанная поддержка. Нечаянное спасение…
Конечно, Юлька на рабочем месте смотрелась бы смешно. Воображение нарисовало картинку: грудастая Юлька танцует стриптиз, неприятель в шоке, а в это время штурмовая группа зачищает вражескую территорию.
– Да нет, не трепло, – упорствовала Юлька. – Он уже в отставке!
– Послушай меня, девочка, – вступил в беседу молчаливый Наган. – Уж поверь, о таком не распространяются. Так что подтверждаю, твой друг звездит.
Деморализованная Юлька опустошила бокал и надулась:
– Фи, Неганов, вы грубиян. Держите себя в руках.
Оля попыталась перевести тему в другое русло:
– Ребята, я тут недавно статью прочитала про Зону эту… Не про тюрьму, а которая аномальная. Ну, вы поняли. Может, вы знаете, откуда это все взялось: мутанты, артефакты?
Алан задумчиво покачал головой:
– Увы, это вне нашей компетенции. Одно скажу точно: она существует, там находят странные вещи, одни из них лечат, другие калечат. Там опасно, водится множество невероятных, жутко агрессивных тварей. Лично я не видел ничего, что добыто там, но матери моего друга один артефакт спас жизнь. Так что все это – правда.
– Удивительно, – проговорила Аня. – Я бы сходила туда на экскурсию.
– А мне и так острых ощущений хватает, – проговорил Дым, опустошив бокал.
Наган криво усмехнулся и провозгласил очередной тост – за новоселье. Дым поймал себя на мысли, что у боевого товарища случилась беда. Уж не мама ли слегла? А может, с женой проблемы? Если бы не Анины гостьи, он поговорил бы с ним тет-а-тет, уж что-что, а чувствовать людей он умел и редко ошибался. Именно поэтому и не уживался с женщинами – сразу же распознавал ложь.
Вечерело. Беседа переместилась в мирное русло, теперь лидером компании выступала Оля, Дым даже заметил заинтересованность во взгляде Алана. Но, несмотря на ее старания, в воздухе витала напряженность, она ощущалась почти физически. Обычно жизнерадостный Капуста все время дергался, да и с Негановым не все в порядке. Один Алан привычно спокоен и вежлив.
Неужели что-то стряслось на работе?
– Наган, – проговорил Дым, вставая и демонстративно доставая сигаретную пачку. – Не хочешь ли ты покурить?
Приятель понял намек, кивнул, покосился на Капусту и тоже встал. А вот до Юльки не дошло: захмелев, она жаждала мужской компании и увязалась следом, но Аня спасла положение и остановила ее:
– Присядь, мальчикам нужно побеседовать.
Дым захлопнул дверь лоджии и проговорил:
– Выкладывай, что случилось.
Наган вытаращился удивленно:
– С чего ты взял? Все в норме.
– Уж мне-то не ври, у тебя на лбу написано.
Наган скосил глаза и проговорил жалобно:
– Так заметно, да? Представляешь, моя Ленка… – он махнул рукой. – Гуляет, стерва. Давай об этом не будем, ладно? – Он высунулся в окно. – Отличный вид, одобряю!
– А с Капустой что? – спросил Дым, созерцая светящиеся окна дома, что высился над парком.
– Откуда я знаю? – вспылил Наган. – У него спрашивай.
– Точно на работе все хорошо?
– Да, все довольны, всё отлично, – Наган бросил окурок с балкона – полетела вниз красная точка, затерялась в траве, невидимая с шестого этажа.
Дым ненавидел тех, что гадит там, где ест, но стыдить Нагана не стал, как и не стал говорить о том, что Ленка пыталась с ним кокетничать три года назад.
Когда они вернулись, Алан встал.
– Мне пора домой, – извиняющимся тоном сказал он.
Капуста положил руку ему на плечо:
– Ладно тебе. Посиди с нами, неизвестно, когда еще раз так соберемся. Давай лучше выпей, – он принялся наливать Алану вино, приговаривая: – Как дед говорил, если людына не пье, вона або хвора, або велыка падлюка.
Алан скривился и отстранил бокал:
– Ты же знаешь, я хвора падлюка. Да и за рулем…
Наган поддержал Капусту:
– Тут, вон, гостевая, всем места хватит, – он пьяно осклабился, повернувшись к Юльке, та сглотнула слюну, посмотрела на Аню и проговорила:
– Пожалуй, нам слегка пора.
– Да че вы, девчонки, оставайтесь, – Наган поднялся, пошатнулся – Дым успел поддержать переворачивающийся стул и подумал, что приятелю совсем паршиво, раз он так надрался.
Капуста усадил его, тогда Наган обратился к Оле:
– Ну хоть ты-то останешься?
Дым сжал кулаки. Если усмирять быкующего Нагана, будет показательный бой. Он, конечно, пьян, но даже в таком состоянии опасен.
– Ань, извини, но мы пошли. – Оля перекинула через плечо сумку и направилась в прихожую следом за Юлькой. Дым отправился их провожать. Сказал у двери:
– Не обижайтесь, беда у человека.
– Ничего, – пожала плечами Ольга, встала на цыпочки и поцеловала Дыма в щеку. – Еще увидимся!
– Нахал! – воскликнула Юлька, хлопнув дверью, по лестнице застучали ее каблуки.
Дым вернулся к гостям. Надутая, как сыч, Аня обхватила себя руками.
– Наган, какой же ты козел.
Дыма мало интересовали условности типа всяких праздников, восьмых марта и двадцать третьих февраля, но за Аню было обидно. Она так мечтала об этой квартире, так хотела наконец позвать друзей и порадоваться вместе с ними! Нагану долго придется искупать вину.
Наган выглядел пристыженным: потупился, разглядывая ногти, и пробурчал:
– Простите, не знаю, что на меня нашло.
Возле него крутился Капуста: то ли успокаивать собирался, то ли усмирять. Алан сидел, откинувшись на спинку стула, и созерцал картину на стене.
– Да, я сволочь, – проблеял Наган и притих.
Случалось всякое. Бывало, нажирались до свинячьего визга, но никогда Наган не терял самоконтроль. Видно, сильно переживает из-за Ленки. Когда привыкаешь к смерти, она кажется работой, чем-то само собой разумеющимся, а вот измена – трагедия. Дым представил себя на месте друга и понял, что не стал бы так расстраиваться. Основы мироздания рухнули, когда ему было двенадцать. Они с Аней вылезли из кладовки, и он успел закрыть сестре глаза, чтобы она не увидела растерзанный труп матери и Егорку с размозженным черепом.
Все самое плохое в его жизни уже случилось, он вырос на руинах, он и сам – огрызок человека, в нем даже ненависти к врагу не осталось – лишь ноющая досада и неприятие всего нерусского. Из-за притупленности собственных чувств Дым наполнялся чужими, он не любил слово «эмпатия», ему больше импонировало «резонатор».
– Идем, покурим, – Капуста хлопнул Нагана по спине. – Что сделано, то сделано.
– Только дверь закрывайте, а то всю квартиру завоняли! – пробурчала Аня и обратилась к Алану: – Ты будешь чай с тортом? Сама пекла.
– Ну, раз сама, тогда давай, – согласился Алан, проводя курильщиков тоскливым взглядом.
Дымили молча. Наган замер изваяньем, сигарета в его пальцах дрожала. Капуста, наоборот, казался дерганным и расхлябанным.
– Не знаю, что на меня нашло, – проговорил Наган.
Капуста пожал плечами:
– Бывает. Мы – поломанные, потерянные для общества люди. Знала бы эта женщина, чем мы занимаемся…
Дым фыркнул:
– Для нее наша работа не грязь, а романтика. Идем, торта поедим, Аньку порадуем, а то она совсем скисла.
Наган снова выбросил окурок с балкона, и Дым не сдержался:
– Ты, видно, произошел от свиньи. Еще раз так сделаешь – следом за бычком полетишь.
– Извини, – он с поднятыми руками направился в гостиную.
Алан приканчивал второй кусок торта, его аппетит вдохновил Аню, и она с довольным видом раскладывала куски по тарелкам. Вздрогнула, когда Капуста хлопнул в ладоши и достал из-за пояса флягу, поболтал ею:
– Знаете, что здесь? Мускатель. Собственного производства! Это с дачи под Партенитом.
– Спасибо, я хворая падлюка, – напомнил Алан.
Капуста его не слышал, разливал черное вино по бокалам, вид у него был, как у папаши, демонстрирующего друзьям любимое чадо. Все разобрали бокалы, только Алан не прикоснулся к своему. Капуста надулся:
– Да ладно тебе, с одного глотка не отомрут твои нервные клетки, ты просто почувствуешь вкус. Я ж не напиваться тебя прошу.
– Хорошо, – Алан взял бокал, встал и проговорил: – Давайте выпьем за хозяйку дома. Все так вкусно, что я чуть не покончил жизнь обжорством. Ань, за тебя! – Он сделал большой глоток и сел, развалившись на стуле.
Дым отметил, что вино крепленое, похожее на магазинное, только слаще и гуще. Приятное, в общем, если бы не странный химический привкус. Но такое бывает, когда вино выдерживается в пластиковых бочках. Аня зевнула, потянувшись. Алан тоже зевнул, потер глаза.
Наган протрезвел и смотрел на Дыма в упор – хищно, требовательно. Капуста топтался в стороне, растерянно стреляя глазками по сторонам, и вдруг начал двоиться и расплываться. Пару секунд Дым думал, что выпил лишнего, но когда не смог подняться, с ужасом сообразил, в чем дело.
С трудом повернулся: Аня лежала лицом в стол, Алан – запрокинув голову и обмякнув на стуле. Понятно: Капуста подсыпал или снотворное, или яд.
– Сука, – прорычал Дым, рванулся к Нагану, сидевшему напротив, рассчитывая прирезать его кухонным ножом, лежащим возле торта. Но рука скользнула мимо ножа, зазвенели упавшие тарелки – Дым растянулся поперек стола. Двигаться он не мог, глаза застилала пелена, последнее, что он видел – сосредоточенное лицо Нагана.