Благодушное настроение и дружеский настрой рассеивался с каждой секундой. Что в моих словах, что в словах Адама есть правда, от которой никуда не деться. Можно только смириться с ней и не повторять прошлых ошибок. Стиснув руку в кулак, кошусь на Тайсума.
— Давай не будем вспоминать прошлое, - иду первый на примирение, лицо мужчины напротив расслабляется, поджимает губы.
— Ты прав. Не дело это постоянно прошлое ворошить. Я не знаю, как тебе помочь с Марьяной, могу сказать только одно: она не оставит это ранчо. Кевин ей дал то, что она искала очень долго: семью. И за это она ему благодарна и будет стараться сохранить это место.
— Ну а если откинуть в сторону все это благородство, что посоветуешь? – вопросительно и с нервным напряжением в груди смотрю на Адама.
— Дай ей то, что она больше всего от тебя хотела.
Он уходит, оставив меня в растерянности и в смущении. Марьяна всегда мечтала о семье. Она мне об этом не раз и не два говорила, этим манипулировала и ждала момента, когда слова воплотятся в реальность. К моему сожалению, семью дал ей не я, но сейчас у меня есть шанс исполнить свое старое обещание. Вопрос только в том, готов ли я на такой шаг. Не просто на словах сказать ей, что хочу быть с ней, жить с ней, а взять за руку, назвать ее своей женой.
36 глава
(Марьяна)
— В семь будь готова, - Герман нахально подмигивает, оставляет меня с удивленной Элли.
— Это то, о чем я подумала? – выразительно поднимает брови, заставляет меня смутиться.
— Я не знаю, о чем ты подумала, - поспешно ретируюсь в сторону лестницы, как раз сталкиваюсь с Дианой, которая возвращается с прогулки. Марк, Ева и Кэти маленьким стадом молодых бизончиков скачут наверх.
— Герман пригласил на свидание, - в панике шепчу, сжимая локоть подруги.
— В чем проблема? По-моему, это логично, когда пара идет на свидание.
— Мне нечего надеть, - это истинная правда. Я давно ничего себе нарядного не покупала, мой гардероб состоит из практичных вещей. В рестораны мне некогда и не за что ходить. Я считаю каждую копеечку.
— Не проблема, - Диана пробегается по мне придирчивым взглядом, прищуривается. – У меня есть классное черное с блестками платье. Тебе подойдет.
— Не забывай, что я мать.
— Да я тоже не гулящая девка, - хмыкает подружка, берет меня за руку и тащит в комнату.
— А где Адам? – поспешно интересуюсь местонахождением Тайсума.
— В кабинете. У них с Соболем какие-то общие дела появились, к удивлению.
Да, к удивлению. Я вообще не знаю, что думать по этому поводу, но двое мужчин, которые сыграли не последнюю роль в моей жизни, сейчас что-то мутят. Даже не представляю, хорошо или плохо, что Адам и Герман вдруг нашли общий язык. Меня не приглашают помогать разбираться, я уже неделю хожу без дела. Питер выразительно поглядывает в сторону закрытой двери кабинета, но вопросов не задает. А мне нужно подумать над тем, что делать с Редом. Присутствие рядом Германа мешает думать, потому что все чувства у меня настроены на его волну. Я хочу его. Я мечтаю о нем. Я люблю его. По-прежнему. Но ранчо надо спасать, свадьба с Редом решит некоторые проблемы.
— Герман не покушается на твою честь? – лукаво спрашивает Диана, распахивая дверки шкафа. Вздыхаю. Мне хотелось бы поползновений со стороны Соболя, я даже его провоцирую, но он кремень. Не ведется.
— Нет.
— Во, я слышу недовольство. Думаю, сегодня вы повеселитесь от души. Не планируете второго ребенка?
— А вы уже занялись третьим?
Подруга показывает платье. Я сначала прихожу в восторг, потом понимаю, что не надену его. Оно слишком короткое. Странно, что Диана купила это платье, ведь длина не позволительна для Адама.
— Куда ты это платье купила? – трогаю ткань, приятная на ощупь. Мысленно я уже представляю, как на меня сядет это платье, и кажется, что оно мне идеально подойдет. Герман про длину промолчит, он не таких строгих нравов, как Тайсум.
— Хотела дерзости, пришлось дерзить в пределах спальни. Берешь? У меня и бижутерия к ним есть подходящая, - кидается в сторону комода, через мгновение приносит мне под золото серьги-кольца.
— Я твоя должница, - сгребаю платье, забираю серьги и торопливо под смех Дианы выбегаю из ее комнаты. У меня не слишком много времени, чтобы привести себя в порядок. Всюду. За Кэти я спокойна, за ней присмотрят.
Душ. Вымыть голову. Везде сделать депиляцию. У меня от предстоящего свидания низ живота приятно тянет, в груди трепыхается волнение. Давно у меня такого волнительного состояния не было. И все он - мой порок, мой грех, - имя которому Герман.
Меня подкупает заинтересоваться Соболя помочь мне с ранчо. Меня покоряет его безграничная нежность к дочери. Меня сводит с ума его пожирающий голодный взгляд, выразительно дающий понять, что кроме меня ему никто не нужен. Это безумно приятно и греет душу.
Высушиваю феном волосы, завиваю легкие локоны на плойку. Делаю себе вечерний макияж с акцентом на глаза. Губы предусмотрительно не крашу. От понимания, почему не крашу губы, улыбаюсь, не сдерживаюсь и зажмуриваюсь. Сейчас, в данный момент я счастлива. Я собираюсь на свидание с самым роскошным мужчиной. Уверена, что после ужина будет продолжение этого вечера.
Сжимаю бедра, выбирая нижнее белье. Все внутри да вся я сама подрагиваю от нервного перевозбуждения. Хочу красивое белье, и чтобы было не жалко порвать. Выбор падает на черное кружево. Пока одеваюсь, ловлю свое отражение в зеркале. На меня смотрит великолепная блондинка с блестящими голубыми глазами. Еще туфли на тонком каблуке. Я готова. Образ соблазнительницы завершен.
— Мама, - в комнату врывается Кэти, увидев меня, замирает. Ее глаза округляются. – Вау!
Лучшего комплимента я и не могла получить. Восторг дочери воодушевляет меня еще больше.
— Тебе нравится?
— Конечно! Ты красивая! – запрыгивает на кровать, прыгает и смотрит на меня. – Когда вырасту, я буду такой же красивой, как и ты?
— Нет, дочь, - в комнату не спеша заходит Герман. От его вида у меня перехватывает дыхание. Слишком красив и неотразим. Я смущаюсь, как школьница, от пронзительного его взгляда. Правда, он тут же берет себя в руки и вообще переключается на Кэтрин.
— Когда ты вырастешь, ты будешь по-своему прекрасна и красива, - обнимает малышку, целует ее в висок. Сердце екает и млеет. Его глаза жадно скользят по платью, ухмыляется при виде длины, судя по кривой улыбке, не сердится.
— Ты готова?
— Да, конечно, - чмокаю Кэти в щечку, награждаю ее строгим взглядом. Она понимает, что шалить нельзя. – Диана почитает тебе сказку.
— Я вас дождусь, - дочка склоняет голову на бок. – Мне же интересно, как пройдет ваш вечер.
Ох, доча-доча, если бы только знала, о чем мечтает мать, но боюсь до восемнадцати лет тебе об этом лучше не думать и не знать.
— Ложись спать вовремя. Приеду, проверю. Если ослушаешься, завтра не поедешь кататься на лошади.
— Но папа! – топает ножкой, выпячивает обиженно нижнюю губу.
— Я предупредил.
— Мама!
— Папу надо слушаться, - сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться. Называть Германом «папой» приятно не только Кэтрин, но и мне. Ведь создается иллюзия, что мы семья. Пока иллюзия, но кто знает, что случится в будущем.
— Вот так всегда! – плюхается на попу, скрещивает руки на груди и насуплено на нас смотрит. Даже не провожает, когда мы выходим.
— Строгий папочка, - не сдерживаюсь, подкалываю Соболя. Он благодушно ухмыляется, кладет руку мне на талию. Его ладонь медленно смещается вниз, охаю, когда болезненно сжимает мою задницу.
— Эй!
— Ты же не просто так надела это платье.
Награждает обжигающим взглядом, от которого я начинаю дрожать и мне не хочется ехать в какой-то там ресторан. Я хочу совсем другого. Запретного. Сладкого. До изнеможения.
37 глава
Ресторан не поражает воображение. Марьяна кокетливо стреляет в мою сторону глазками, улыбается. Ей хорошо, значит нет смысла раздражаться из-за медлительности официантов, простоватости обстановки.
— Ты красивая, - смущается от моих слов. Такая милая.
Это чистая правда. Я об этом не забывал ни на минуту. Помнил всегда насколько она может быть изысканной в красивом вечернем платье, желанной и родной в моей рубашке. Второй наряд всегда был мне по вкусу. Чем больше провожу с Марьяной времени, тем больше понимаю, как мне ее не хватало, даже когда мы были вместе. Я этого не понимал, не осознавал. Теперь вот пытаюсь восполнить эти огромные пустоты в своей душе. Мне нужны ее прикосновения, ее улыбки, ее молчание, ее болтовня. Я хочу постоянно ощущать ее рядом с собой, засыпать рядом с ней и просыпаться. У меня не было нормальной семьи, но с ней я хочу ее иметь. По-настоящему. Не в угоду ей, а потому сам лично этого желаю. Дозрел.
— Обычно здесь невозможно найти свободный столик, - откладывает меню, весело смотрит по сторонам. Усмехаюсь. Она делает вид, что мы находимся в самом популярном ресторане в стране. На самом деле ничего тут свободные места имеются, но я все же предусмотрительно забронировал.
— Я заказал столик.
— Это логично. Иначе нам бы пришлось стоять на улице и ждать свободного места.
— Не в моей натуре ждать.
— Я знаю, - опускает глаза, теребит салфетку. – Я хотела сказать тебе большое спасибо, что пытаешься помочь с ранчо. Для меня это очень важно.
Ей это действительно важно. Это слышно в ее голосе, видно в ее глазах. Где-то в области сердце теплеет и становится хорошо. Оказывается, мне нетрудно делать хорошее. Для нее. Видеть, как радуется твой родной человек в сто раз приятнее, чем когда он плачет или страдает. Со мной она многое пережила. И потребность уберечь ее от разочарований и боли крепнет сильнее с каждым вдохом.
— Спасибо будет маловато, - беру бокал с водой, Марьяна тихо смеется, озорно сверкнув глазами.